Гарри Поттер и дары времени и пространства

— И что это за кнопка? — Просто. Не. Трогай. Её. Стой, мартышка! Галифреец дернулся, чтобы остановить ребёнка, но девочка уже нажала на заветную кнопку, и где-то в глубине бесчисленных комнат ТАРДИС что-то взорвалось, от чего из панели вылетела пара деталей. — Почему ты такая непослушная! — недоумевающе распахнув глаза и вскинув брови, возмутился Доктор, но ответ ему и не требовался — её сходство с матерью было налицо. И больше всего ему не хотелось замечать сходство с ним самим… Бросить ребёнка одного он бы не смог, и забрать Кайли представилось ему лучшим вариантом. — Тебя не потеряют? Я знаю твоего папочку, — вдруг осознал Доктор, и это стало для него одним из тех невероятных открытий, которые были очевидны с первого взгляда. Было в девочке что-то, что заставляло Доктора видеть сходство… С её отцом. — Он… Должно быть, он будет тебя искать. — Мама выгнала Алана, — с ноткой страха в голосе призналась Кайли, будто выдала какую-то ужасную тайну. — Он больше не придёт, и мы с мамой будем жить одни всегда-всегда. Кем был этот Алан мужчина не знал, но точно не её отцом. Тем не менее Доктор не стал уточнять — сейчас его больше волновала точная калибровка механизмов для определения координат той дыры, в которую провалилась Роуз. С большим трудом, но всё же, у Доктора что-то да получилось, и, рванув рычаг, он метнулся к двери, ожидая, когда ТАРДИС приземлится. Через несколько мгновений, она с треском совершила жёсткую посадку. Доктор собирался было открыть дверцы, но юркая девчушка опередила его, вылетев за двери, точно маленький быстрый снаряд. Едва опомнившийся мужчина тут же ринулся за ней и не сразу понял, что происходит. Он уже бывал в этом месте, всего несколько мгновений назад он видел эти пейзажи и даже не успел слишком соскучиться по ним. Это все ещё был Хогвартс. — Так, мартышка, — раздражённым голосом произнёс доктор, присаживаясь напротив девочки. Её каштановые мягкие волосы развевались на ветру, и он вдруг понял, что Кейли должно быть холодно в её легкой домашней пижаме с жирафами. Доктору нравились жирафы. — Нам нужно договориться, чтобы найти твою мамочку, ты не должна отходить от меня ни на шаг, — выделяя каждое слово, установил Доктор, глядя в светлые карие глазёнки. Девочка согласно кивнула. Но как только она отвела глаза, то тут же ахнула от радостного удивления и забыла обо всех своих обещаниях, ринувшись мимо мужчины. — Мамочка! Мамочка, Доктор нашёл тебя! Он помог мне найти! Не долго думая, галлифреец тут же обернулся и увидел то, что не думал увидеть когда-нибудь ещё: перед ним стояла Роуз Тайлер. Не та, которую от запомнил в последнюю их встречу. Волосы её теперь были темнее, чем у него, она немного повзрослела, но осталась всё той же уверенной девушкой, готовой на всё. Она обнимала малышку, и в то же время не могла оторвать взгляда от своего такого далекого странника. Так бы они, возможно, и стояли, безмолвно вперившись взглядами друг в друга, если бы Кайли не начала дрожать. — Боже, милая, ты ведь так простудишься! — опомнилась Тайлер, наконец. — А ну-ка быстро марш в будку, — заботливо поцеловала она девчонку и подтолкнула к ТАРДИС, будто это действительно была её «будка». Давно Доктор не чувствовал на себе таких сильных объятий. Он скучал. Чёрт возьми, как он скучал! Эта статистически невероятная девчонка — его Тайлер, и в этом нет никаких сомнений. — Я тебя ненавидела, — прошипела она, уткнувшись лицом в его плечо и прижав к себе ещё сильнее. — Думала о том, как подло было с твоей стороны оставить меня вот так. С точной своей копией. В другой. Чужой. Вселенной! — Роза, я… — Помолчи, Доктор! Конечно, он замолчал. Роза подняла на него глаза, влажные, но не жалостливые. Светлые, карие, полные стали глаза. — Хотелось не знать ничего про тебя, чтобы никакой памяти не осталось. И было очень мило с твоей стороны оставить мне Джона, чтобы я никогда не смогла этого сделать. Я осталась, потому что другого выбора у меня не было. Всё это время я ненавидела тебя и хотела к тебе, — она даже не вытирала слезы со своих глаз. — И я зацепилась за Джона, который был в точности ты. Забавно, что даже в параллельной вселенной самое распространённое английское имя — Джон. — Мы с ним совсем разные. Доктор улыбнулся так, как давно уже не улыбался, и Роза знала это его выражение лица. Раньше, увидев его таким, ей хотелось схватить его за руку и утащить ото всех, спрятать, чтобы никто не мог ранить его ещё сильнее. Раньше Тайлер не понимала, что именно она вызывала в нем эту улыбку, но теперь… Теперь она знала. И ей было плевать. Ей надоело заботится о его сердцах, у неё самой было всего одно. — Не хотелось знать никого до тебя. И после тебя. И после того, как Джон… Много всего изменилось. — Мне жаль, — будто бы понимая, что вызывало в девушке эти чувства, произнёс Доктор. — Боже, — рассмеялась она негромко. — Ты даже не нашёл в себе силы спросить о том, как это случилось? — Мне не хотелось сделать хуже… — Ты уже сделал хуже. Когда оставил Джона со мной. Он был такой же неугомонный, как и ты, такой же бесстрашный, такой же… Только вот с регенерацией ему повезло меньше. Доктор молчал, глядя в слезоточащие глаза девушки, что до сих пор сжимала руками его пиджак. — Мне, — его голос дрогнул, — жаль, что все так получилось. — Тебе и должно быть жаль. Повисло молчание, и Доктору показалось, что что-то изменилось вокруг. Стало куда холоднее. Его пальцы сами собой потянулись к отвертке, как только он заметил за девушкой чернеющее нечто. Доктор тут же резким движением потянул Роуз за себя, вытаскивая палочку. — Доброго вечера, уважаемый… — начал галифреец уверенно, но так и не закончил фразу, не понимая, что перед ним парит. — Иди к дочке, — шикнул он Роуз, пытаясь оттеснить Роуз к ТАРДИС, пока чёрная фигура, издающая устрашающе завывающие звуки, двигалась прямо на них. — Ещё чего, — возмутилась Роуз. — Твоя будка для неё самое безопасное место, а одного тебя я здесь не брошу. Столько лет искала тебя, и вот так теперь сбежать? В следующее мгновение Доктор будто бы провалился в ад. Ему пришлось заново вспомнить всё, что с ним происходило — заново пережить самые худшие моменты. Каждую смерть на его руках, каждую погибшую планету, Мастера, Роуз, смерть своей семьи… Было и то, чего он никогда не видел, и что было столь же ужасно, как и его прошлое. Доктор чувствовал, будто его голова разорвалась в клочья, и всё это было последним мигом. Он не ощущал тела, только боль, и видел перед собой лишь нечёткие, размытые тёмные пятна. Кто-то кричал в его голове так неистово, все эти голоса женщин, мужчин и детей… После последнего крика Доктор увидел свет, который коснулся его лица, точно родные когда-то руки. — Солнце моё, — услышал он родной нежный голос, будто она шептала ему. Голос, который не слышал уже столько тысячелетий. — Ты слишком устал. И он наконец-то смог надолго заснуть. В полнейшей темноте.