Даже, если нельзя...

- У тебя отвратительный цвет волос! - он улыбается почти безумно, приходит к ней каждую свою свободную минуту, и почему-то хочет ударить словами побольнее, хочет видеть ее бессилие, слезы, ненависть... Хоть что-то, лишь бы не смотрела столь высокомерно на него, сверху вниз со своей высокой башни. Как принцесса из какой-то глупой сказки про волосы, вот только у Накабы они рыжие, заплетенные в убогую косичку. Не черные, не каштановые, и даже не золотистые, что простительно. Вон, наследник Белкута блондин, и ничего, не изгнали еще, как ее. Рыжие, как у дикой кошки, неприрученной и надменной, слишком гордой, даже для слез. - Почему ты не плачешь как в детстве, рыжая? - почему-то с годами эти унизительные слова из собственных уст выходят все труднее, глядя в утратившие эмоции глаза, хочется ударить... себя со всей силы, не ее. Неблагородную, у высших слоев населения волосы черные, не рыжие, как у запертой в башне принцессы. А лицо у нее больше не детское с забавными, пухлыми щечками, и взгляд не удивленно-наивный, как тогда, когда он впервые увидел ее, сидящую в башне. Без слов, даже сидя в башне, она становилась все красивей, скорлупа гадкого утенка трескалась, вот только волосы все те же рыжие, и ее никогда не выпустят оттуда, потому что бельмо на глазу королевского рода, потому что рыжая. И Адель сжимает руки в кулаки, мысленно спорит с самим собой, противореча. Маленькая принцесса с рыжими волосами прекрасна... - Распусти их, На-ка-ба, - Адель впервые зовет ее по имени, смакует на языке, и убеждается, что имя у нее странное, но красивое, не слишком короткое, и не слишком длинное, вот только кажется, что ускользает... У него есть силы, он сам может развязать ее волосы и посмотреть, насколько она отвратительна с рыжими волосами, даже если нельзя, даже если будет сопротивляться, и звать свою шавку Локи. - Зачем? - голос у нее ровный, спокойный, мягкий, она даже не смотрит в его сторону. И от этого обидно, он дергает сидящую перед ним на стуле девушку за косичку, пинает стул. - Мерзким ведьмам слова не давали! Взгляни... Посмотри хоть раз на меня, даже если не хочешь, взгляни... - Ты знаешь, что станешь женой принца Белкута? - гадко ухмыляется, а в душе буря. Он не хочет ее отдавать в лапы Белкута, не хочет смотреть, как она выходит замуж за принца Белкута, не смеет даже думать о том, что она отдает всю себя какому-то Белкутскому ублюдку. Адель ненавидит Белкут, и все, что связано с этой, будь она тысячу раз проклята, чертовой страной. - Да, мне сообщили, - голос все тот же, ее снова не смогли сломать, даже король, их с Накабой дед. Адель до боли стискивает зубы и протягивает к ней руку. Ему хочется сказать ей так много, но слов почему-то не хватает, а сердце сжимается от тупой боли в районе груди. Он опускает руку медленно, все еще надеясь на то, что она взглянет на него, попросит помощи, будет искать поддержку, даже как у того же Локи, жалкого Аджина, преданно идущего вслед за своей Госпожой, рыжей принцессой в башне, за Королевой в сердце двоюродного брата. - Тогда проваливай, буду только рад, - он широко улыбается и, развернувшись, уходит прочь из маленькой комнаты. Она снова не посмотрела в его сторону, как всегда, впрочем. Адель горько усмехается, уже выйдя и оперевшись спиной в дверь комнаты Накабы. Он бы хотел, чтобы она посмотрела на него, и хоть раз улыбнулась, и только сейчас принц понимает, что любит ее, и рыжего цвета ему не будет хватать в Сенане. Даже, если нельзя...