Выходной день в Небесном Королевстве

Саундтрек: Пойду ль я выпью ль яду Преамбула: принцесса Чхонмен по ошибке ранена отравленной стрелой и погибла вместо своей сестры-близнеца непризнанной принцессы Токман. Стрелял хваран Тэнамбо по приказу своего отца лорда Мисэна и верховной жрицы Сори, потому что предсказано, что Токман уничтожит правящую партию Мисиль, хранительницы королевской печати. На сем противостоянии и построена фабула данного сериала. Пытаясь спасти сестру, Токман посылает Пидама в Небесные Врата с требованием добыть чудо-лекаря и приложить его к ране вместо фиалок, которые один хрен не помогают. Пидам: Привет, куджу, я добыл чудо-лекаря... - успокаивает брыкающегося попаданца щелбаном в акупунктурную точку. Токман: Давай его сюда. Слышь, как тебя, лечи сюда, получишь все, когда мы победим. Лекарь: Боже, у вас тут кровь! Падает в обморок. Пидам приводит его в себя щелбаном в акупунктурную точку. Лекарь: Я психотерапевт! Принцесса умирает, все присутствующие чувствуют себя препогано. Пидам: Ну что, этого прирезать и закопать, пока сценаристы не заметили? Токман: Да мне пофиг, хоть все зарежьтесь... эй нет, вон ты, я тебе говорю, ты погоди, есть дело. Альчхон (уныло): Стою, света белого не вижу. Можно, я зарежусь? Токман: Ладно иди. Доставь домой тело, ну и скажи там пару ласковых кому найдешь. Глядишь — полегчает. Альчхон: Угу. Все расходятся. Смена декораций, королевский дворец в Сораболе, на ступеньках сидят принцесса Токман и психотерапевт. Недалеко маячит Пидам, время от времени стращая психотерапевта Большим Ножом. Психотерапевт: Кунджиним, я полезный, я пригожусь! Я тут пообвыкся, присмотрелся — у вас же тут поле непаханое! Вас же всех лечить не перелечить! Вот этот к примеру, с детской травмой... Токман: Мы тут все с детскими травмами, почему двадцатипятилетний мужик ею бравирует? Перебьется. Звучит «Пидама, Пидама мама»... Токман: У меня тут начальник стражи с суицидными наклонностями и поэтичными тараканами в голове. Можете с этим что-то сделать? Психотерапевт (машинально): Ножик отобрать, женить, отправить в деревню дышать свежим воздухом. Что не так? Токман: Пробовала. Сказал — зарежется от скуки. Я его понимаю вообще-то. Психотерапевт (уточняя): Женили? Токман: Щасссс. Такое и отдай? Психотерапевт (делает заметку на манжете): А сейчас как справляетесь? Токман: Ну вот, назначила начальником своей личной охраны. Сижу караулю, ножик отбираю. Но это ж не жизнь. Психотерапевт: Тогда просто займите его чем-нибудь интересным. Заговор, мятеж, война, измена, на дыбу там... Чем вы тут в средневековье увлекаетесь? Токман: Пидам, иди-ка сюда... Психотерапевт: Понял, не пойдет. А может ему просто набить кому-нибудь морду? Не по работе, а чисто от души? Токман: ???? Психотерапевт: Вы ему выходной давали? Токман: Как это? Психотерапевт: Ну это когда человек никому ничего не должен, а идет, например, любоваться цветущей сливой вокруг пруда? Токман: Аааа, смекаю. Альчхон-ран! А ну марш любоваться сливой вокруг пруда в полном одиночестве. Да, и вы, Тэнамбо-ран, у вас тоже выходной, давайте идите туда же... Декорации меняются. Пруд, аллеи, цветущие сливы. Пух, перья, клочки по закоулочкам. Сокпум и Почжон любуются цветущей сливой. Почжон: Это что там такое? Сокпум: А это не Альчхон-ран бьет Тэнамбо-рана? Почжон: Разве мы не настоящие буддисты? Разве нам не пофиг на Тэнамбо-рана? Сокпум: Но разве это не повод навалять Альчхон-рану? Почжон внимательно смотрит на своего прихлебателя и слегка кивает. Сокпум присоединяется к драке. Проходящий мимо Имджон: Альчхон-ран! Держитесь, я иду! Присоединяется к драке. Почжон свистом сзывает хваранов, приписанных к Пенбё — военному ведомству: Почжон: Нэсан (дворцовое ведомство) бьет Пенбё! Фас, говорю! Токчхун-ран, Пагый-ран и остальные, кого автор не помнит, присоединяются к драке. Токман (выбегая из-за угла): Мальчики, как вы там? Имджон (на мгновение высовываясь из драки): Их восемь, нас двое... Токман: Аааааааа! Присоединяется к драке. Почжон: Ах ты зараза! Присоединяется к драке. Появляется Юсин. Юсин: Твое высочество, вот дура, куда полезла, говорю... Падает в драку. Появляются Волья и Сольджи. Волья: Юсин! Принцессу Манмён твою... Ну вы поняли... Сольджи: Волья-ран, куда? Стойте. Подождите! Совет дворян: Каясцы атакуют! Кто-нибудь из хваранов остался в резерве? Появляется Мисиль в сопровождении штаба, некоторое время смотрит на эту впечатляющую клумбу. Мисиль (внешне спокойно): Похоже, все уже там. Кто-нибудь, скажите, там внутри есть Пидам? Пидам: Нет, мама, ради разнообразия сегодня я просто постою в сторонке и поржу. Хачжон: А я — нет! Такая веселуха и без меня? Я этих каясцев уууууххххх... С разбегу падает сверху. Мисиль пристально и молча смотрит сперва на мужа, потом на генерала Сольвона. Оба тяжело вздыхают, спускаются по ступеням в сад и потихоньку обходят катающийся клубок, пытаясь по ногам определить своих сыновей и изьять их. Мисэн, брат Мисиль (издали тыча пальчиком): Верно ли, чтоТэнамбо там? Мисиль (пожимая плечами): Карма... Вы только нандо не зовите. Если тут появятся Сантак и Годо, этого никакие небеса не выдержат. Появляется королева Мая. Недолго думая, вцепляется в парик Мисиль. Мая: Ах ты курва! Мисэн: Королева, как вы можете произносить такие слова? Мая: А мне пофиг, у меня выходной! Появляется император Чинпхен. Чинпхен: У меня — тоже! Думаете, мне вломить некому и не за что? Бьет тапочком генерала Сольвона. Генерал настолько офигевает, что даже не отбивается. Появляется Мунно. Мунно: Что? Тут? Происходит? Хвараны, я у вас спрашиваю? Пидам, это ты виноват? Как-то все это не по-конфуциански... Ладно, раз пошла такая пьянка, я вам покажу, как надо... как правильно... Появляется все еще слабовидящий Чхильсук. Чхильсук: Мунно?!!! Аннигилируют. Медленно, пятясь задом, из клубов пыли появляется Сольджи. Он тащит за ноги Волью. Волья тащит за ноги Юсина. Юсин тащит за шиворот Токман. Токман тащит за пояс Альчхона, изрядно помятого, но чрезвычайно довольного. Все рассаживаются на ступеньках дворца. Альчхон выплевывает бирюзовый лоскут. Клубок помаленьку распадается. В клубах оседающей пыли, под падающими лепестками цветущей сливы Почжон и Хачжон увлеченно лупят друг друга. Мисэн, простирая руки, спускается со ступеней дворца. Мисэн: Тэнамбо! Тэнамбо, восемьдесят шестой сынок, ты где? Вы не видели? А вы? Видит Альчхона. Мисэн: Ты его убил! Пауза. Мисэн: ...и съел! Шоковая пауза. Токман: Ну не все вашим — наших есть. Проходящий мимо Чхунчху: Тэнамбо? А как он выглядит? Такой, в бирюзовых одеждах, с маленьким носиком? С порванной пастью? Нет, не видел. Токман: Ну что, закопал наконец принцессу? Альчхон (выдыхая): Ага. А жизнь-то налаживается. Слива вон цветет... Целуются за спиной Юсина. Пидам и сценаристы: ып! Токман выразительно кажет за спиной ножик, каковой в предыдущем кадре мы видели за поясом у другого персонажа. Каковой персонаж довольно быстро утрачивает виноватый вид. Токман хлопает в ладоши, драка прекращается. Токман: Итак, все свободны, всем спасибо. Все приступают к исполнению обязанностей. Нет, ты останься, у меня есть для тебя дело. Тут, понимаешь, из одной провинции доложили о подозрительном беспокойстве среди лягушек, и я тут подумала... Альчхон мигом подтягивается: Где лягушки? Токман (смешавшись): Да как тебе сказать... Юсин, Пидам и сценаристы: вот нифига ж себе исторический эвфемизм. И ведь из Самгук Саги слова не выбросишь...