Патронус Алекс

      Следующая неделя прошла муторно. Дело не в том, что большинству учеников, особенно с Хаффлпаффа и Слизерина, было глубоко плевать на мой Непреложный обет. Им было не важно, бросал я или не бросал имя в кубок, просил или не просил кого-то это сделать. Главное, я занял чужое место — и точка.       В другой раз меня бы это непременно и раздражало, и расстраивало. Но сейчас я боялся, что упускаю время, что совершенно зря не вытащил маму, и теперь придётся ждать до следующего хэллоуина. И чем ближе были выходные, тем больше я психовал.       Успокоился только тогда, когда моя рука без проблем прошла сквозь время, и кончики пальцев коснулись её волос. В этот раз всё было спокойнее, без эйфории, но и без истерик. И когда у меня снова не получилось вытащить отца, я просто сделал десяток глубоких вдохов и выдохов и сказал:       — В следующий раз попробуем зелье номер два. — А то, что меня при этом существенно потряхивало, то мелочи. Сириус вообще в меня вцепился по собственной инициативе.       С одной стороны, я уже не волновался — маму мы вытащим в любой момент. С другой — не особо верил, что зелье номер два поможет. Его мы будем проверять чисто из упрямства. Что же делать? Я перерывал библиотеку в поисках забытых направлений. Но ни у меня, ни у зеркала идей не появлялось, упрямство — это хорошо, но мало. Настроение портилось. Реальность, и раньше-то мало интересовавшая меня, и вовсе потеряла свою привлекательность. Поэтому из-за чего конкретно случилась драка в пятницу в коридоре у кабинета зельеварения, понятия не имею. Нет, ясно дело: Малфой что-то сказал, Рон не нашёл слов для ответа, Гермиона не удержала, я был глубоко в себе. Ну и полетели заклинания. Увы, я показал себя не с лучшей стороны, включившись в драку после того, как Рон и Малфой уже выпустили по одному заклинанию. Я припечатал слизеринскую троицу щитом к стенке, и это вместо того, чтобы тем самым щитом прикрыть друзей. Позор.       Луч Рона угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл сполз по стене вниз и спрятал физиономию, покрывшуюся огромными безобразными нарывами, в ладони. Гермиона прижала руку ко рту и залилась слезами.       — Гермиона! Что с тобой? — воскликнул Рон, бросился к ней и отнял ото рта руку.       Зрелище предстало не из приятных. Верхние резцы у Гермионы, которые и без того выделялись, стали расти с ужасающей быстротой.       Появившийся на шум Снейп поинтересовался у Малфоя что происходит. Из рассказа слизеринца мы узнали, что я и Рон коварно напали на невинного Драко. Заклинание Рона угодило в ещё более невинного Гойла, чему есть доказательство — изуродованная физиономия того самого Гойла. Снейп отправил пострадавшего в больничное крыло. Я с отстранённым интересом взирал на это представление, где все всё знают, но старательно отыгрывают роли, Рон же, покраснев, попытался воззвать к совести, логике, здравому смыслу ну хоть к чему-нибудь, и в доказательство предъявил Гермиону, зубы которой уже касались воротника мантии.       Снейп холодно взглянул на неё.       — Если и есть какие-то изменения, то весьма незначительные, — заключил он.       Гермиона громко всхлипнула, повернулась на каблуках и побежала к лестнице, ведущей наверх.       Если драка меня лишь слегка встряхнула, то тут я резко пришёл в себя или, наоборот, вышел из себя, ибо сказал то, что ни при девочках, ни тем более при преподавателях говорить не стоило. К счастью, одновременно со мной завопил Рон, причём вопил он гораздо громче меня, так что есть надежда, что меня никто не расслышал, но общий смысл до Снейпа всё же дошёл.       — Минус пятьдесят очков Гриффиндору. Поттер и Уизли останутся после урока, я объявлю, в чём будет состоять наказание. А теперь в класс. Не то будете наказаны на неделю.       — Ты не знаешь, дуэли законом запрещены или как? — шепнул я Рону на ухо по дороге.       — Вроде нет, но точно не знаю. Только ты же с ним не справишься, лишь насмешишь всех.       — В магловском мире если дама или ребёнок вызвали обидчика на дуэль, они могли выставить себе замену. А Грюму, знаешь ли, всё равно вместо кого Снейпа прибить.       Весь урок Рон смотрел на преподавателя мечтательным взглядом маньяка-любителя. Впрочем, куда ему до маньяка-профессионала.       — Займёмся противоядиями! — обрадовал нас маньяк-профессионал. — Составы у вас готовы? Теперь осторожно заварите их. После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нём их действие.       При этом он посмотрел на меня. Но меня спас Колин Криви. Не передав вызов, а буквально вызволив с урока. Снейп этому сопротивлялся. Третьекурсник же был хоть и напуган, но непреклонен.       — Сэр, сэр, его ждёт мистер Бэгмен, — проговорил Криви. — Все чемпионы должны идти. Их, по-моему, будут фотографировать.       — Хорошо, хорошо, — прошипел Снейп. — Оставь, Поттер, здесь сумку. Ты мне ещё будешь нужен.       Какие бы коварные планы ни имел декан Слизерина, им не суждено было сбыться, маленький герой отстоял и мою сумку.       В благодарность за собственное спасение и проявляя уважение к поистине Гриффиндорской отваге, я вежливо слушал восторженную болтовню мальчика, вставляя реплики в нужных местах. Попутно выясняя о журналистах всё, что он успел разглядеть.       — Желаю удачи, — попрощался Колин у дверей.       Я не стал сразу же сдаваться неизвестным журналистам, а отойдя в нишу, позвал Добби.       — Хозяин звать Добби, — поприветствовал меня радостный эльф.       — Добби, в том разрушенном доме были женские драгоценности? — спросил я. Домовик усиленно закивал.       — Были, хозяин. Сэр Сириус их проверить и убрать. Сэр Сириус сказать, как будет время, он лучше проверит.       — Так, я сейчас напишу записку Сириусу, ты отнесёшь. А потом, когда я тебя позову, принесёшь то, что он тебе даст. Передав мне подарок, ты станешь невидимым и проследишь за тем, кому я этот подарок вручу. Проследишь до самого дома, не показываясь. Потом ты уже сам будешь относить этому человеку подарки.       — Да, хозяин, Добби сделает.       Нормальные домовики не могут шпионить и вредить волшебникам, это факт, но кто сказал, что они не могут оставлять в квартире волшебника приятные подарки. Ну, а в том, что волшебники, найдя их, пугаются, домовики не виноваты!       Отправив Добби с запиской, я постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошёл в небольшую аудиторию. Большинство столов были сдвинуты в конце, образуя в центре пустое пространство. Три составленные вместе перед доской и накрыты длинной бархатной скатертью. За ними пять кресел. В одном сидел Людо, беседуя с описанной Колином ведьмой в алой мантии.       Виктор Крам задумчиво стоял в стороне от всех. Седрик и Флёр беседовали. Седрик бросил на меня смущённый взгляд. Флёр же откровенно красовалась.       Бэгмен, увидев меня, вскочил и радостно запрыгал ко мне.       — А вот и четвёртый чемпион! Входи, Гарри, входи! Не волнуйся, это просто Церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады.       — Проверка волшебных палочек? — озадаченно переспросил я.       — Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После Церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер, — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка».       — Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила Рита, впившись в меня взглядом. Я тоже с интересом посмотрел на моего будущего пресс-представителя. Что можно о ней сказать с уверенностью. Любит писать шокирующие статьи. Умеет цепляться за слова. Берегов не теряет и с теми, кто не только может, но и точно призовёт к ответу, не связывается. Волосы у мисс Скитер уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающиеся с массивным подбородком; очки отделаны драгоценностями, толстые пальцы, сжимающие крокодиловой кожи сумочку, завершаются длиннющими ногтями, покрытыми пунцовым лаком.       — Нельзя ли до начала Церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? — обратилась она к Бэгмену, не отрывая от меня глаз. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.       — Разумеется! Гарри, ты не возражаешь?       Я возражал. Сириус вряд ли успел подобрать и проверить на безопасность подходящую цацку. Но пока я лихорадочно придумывал предлог, чтобы перенести наш тет-а-тет на «после церемонии», в аудиторию вошли ожидаемые члены судейской бригады.       Уф… хорошо, что я достаточно долго общался с Добби…       — Если хотите, мы можем пообщаться после церемонии, — утешил я огорчившуюся было журналистку и отправился к стульям у двери, где уже рассаживались остальные чемпионы.       Судейская бригада расположилась за накрытым бархатной скатертью столом. Рита поспешно устроилась в углу.       — Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к нам Дамблдор. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.       Только теперь я заметил, что в аудиторию вошло не четыре человека, а пять. Помнится, в первую нашу встречу мистер Олливандер тоже продемонстрировал способность подкрадываться незаметно.       — Мадмуазель Делакур, начнём с вас, если не возражаете, — мистер Олливандер вышел на середину класса.       Флёр Делакур лёгкой походкой подошла к нему и протянула палочку.       — Хм-м, — протянул Олливандер, повертел её в длинных пальцах, как дирижёрскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднёс её к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Восемь дюймов, не гнётся, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…       — Волос с головы вейлы, моей гран-маман.       Вот почему она так похожа на вейлу! Надо будет сказать Рону, неудивительно, что Флёр мне совсем не понравилась.       — Да… да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек волосы вейл. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому своё, и если она вам подходит…       Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.       — ОРХИДЕУС! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флёр. — Мистер Диггори, ваша очередь.       Флёр полетела на своё место, по пути одарив Седрика улыбкой.       — А-а, узнаю своё изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно её помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дёрнул его за хвост. Тринадцать с половиной дюймов, ясень, хорошая упругость. Регулярно её чистите?       — Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик. Наверняка его профессор Спраут предупредила. Вряд ли в расписание мистера Диггори входит каждый вечер четверга полировать палочку.       Наш декан — сторонник природного воспитания, мол, мы вас в воду бросили, а выплывете вы или нет — ваши проблемы.       Я взглянул на свою палочку, выглядела она вполне прилично, хоть полировал я её в воскресенье перед очередной попыткой вытащить отца.       Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.       Виктор Крам встал, повёл плечами, ссутулился и вразвалку подошёл к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.       — Хм-м. Если не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно…       Он поднёс палочку к глазам и тщательно рассматривал её, вертя так и эдак.       — Да… саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама.       Крам кивнул.       — Толстовата, довольно жёсткая, десять с половиной дюймов… АВИС!       Палочка из саксаула выстрелила, как ружьё, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.       — Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас ещё остался… Поттер!       Я поднялся с места, прошёл мимо Крама и протянул свою палочку.       — О-о! — расцвёл мистер Олливандер, глаза его вдруг вспыхнули. — Я очень хорошо её помню.       Надеюсь, сейчас при посторонних мастер не станет рассказывать, что моя палочка и палочка Воландеморта сёстры. Родственников, между прочим, не выбирают. Взять хотя бы Дурслей. Мистер Олливандер изучал мою палочку дольше всех. Наконец, пустил из неё фонтан вина и возвестил, что палочка по-прежнему пребывает в безупречном состоянии.       — Благодарю всех, — сказал стоящий за судейским столом Дамблдор. — Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится…       — А снимки, Дамблдор, снимки! — заволновался Бэгмен. — Всех судей и учеников! Что вы скажете, Рита?       — Да, конечно. Сначала всех вместе, — она опять впилась взглядом в меня, — а потом по отдельности.       Спорить с мисс Скитер никто не стал, и нас таки сфотографировали и вместе, и по отдельности. После чего, наконец, отпустили. Поскольку мы с журналисткой толком не договорились, где и когда будем беседовать, я решил просто подождать её в коридоре. Но меня отвёл в сторону Седрик.       — С тобой, оказывается, очень трудно поговорить, особенно наедине, — невесело усмехнулся он.       Я пожал плечами, впрочем, Седрику мои комментарии были не нужны. Он это сказал просто, чтобы собраться с мыслями.       — В общем, я хочу извиниться…       — Мисс Скитер, — прервал я Седрика, обращая его внимание на подошедшую сзади журналистку.       — Ну что вы. Я никоим образом не хотела вам мешать, — приторно-сладким голосом протянула Рита.       — Вы нам и не мешаете, мисс Скитер, — порадовал я даму. — Ни я, ни Седрик в ближайшие два месяца из Хогвартса никуда не денемся. У нас будет масса времени поговорить. А вы, видимо, торопитесь.       Правильно оценив мою речь, журналистка переключила своё внимание на Седрика.       — Так за что вы извинялись, мистер Диггори? Это касается Турнира?       Седрик, невинное дитя природы, абсолютно честно ей всё выложил. Я, выразительно посмотрев на журналистку, прокомментировал:       — Герой, однако, я бы не решился, — оба моих собеседника засмеялись. Рита со знанием дела. А Седрик просто с облегчением.       Он вообще был чем-то похож на сказочного рыцаря. Честный, благородный, красивый, с серыми глазами и тёмными волосами. Надо будет включить этого «Айвенго» в наш договор с мисс Скитер.       — Добби, — позвал я сразу, как только мы устроились в пустом классе. Появившийся домовик вручил мне синий бархатный мешочек и записку. Мельком взглянув на послание, я даже не стал его уничтожать, так как в нём Сириус всего лишь просил с ним связаться, без подписи.       — Знаете, мисс Скитер, последние несколько месяцев я внимательно читал «Пророк» в поисках подходящего журналиста. К сожалению, однозначной кандидатуры мне найти не удалось. Но раз уж судьба предоставила нам встречу, думаю, стоит проверить способны ли мы к взаимопониманию. — С этими словами я пододвинул мешочек к мисс Скитер. Она развязала верёвочки и вытряхнула на руку браслет. В общем-то, такой, как она, судя по всему, любит — яркий, броский, дорогой.       — Думаю, мы поймём друг друга, мистер Поттер. Итак, вы бы хотели рассказать о своей жизни. — Растянула ярко накрашенные губы в предвкушающей улыбке журналистка.       Нет, это не кошка, дорвавшаяся до сметаны, это хищница, почуявшая кровь.       — О нет, рассказывать о своей жизни меня не тянет. Придётся конечно, но в меру, в меру… Мне нужно будет, — пристально посмотрел я на Риту Скитер, — мне нужно будет, чтобы кто-то осветил события, которые произойдут в этом году, помимо турнира, естественно. А до этого мы создадим правильный образ, чтобы у людей не было проблем с восприятием информации под нужным углом.       — И какой же образ вы считаете правильным? — задумчиво спросила акула магического пера.       Будут с ней проблемы, обязательно будут, если вовремя силу не показать.       — Определённо светлый; вызывающий уважение, но не поклонение; сочувствие, но не жалость. Сильный; достаточно сильный, чтоб никто не лез, но не настолько, чтоб вызывать страх.       Ох и не любит мисс Скитер подобные образы создавать, по глазам вижу.       — Вы рады, что ваше имя попало в кубок, — приступила она к работе, — или напуганы.       — Раздражён. У меня на этот год совершенно другие планы были и есть. А турнир уже начал отнимать много времени и привлекать лишнее внимание…       После тридцати минут словесной эквилибристики я сбежал от этой акулы пера и пираньи чернильницы под предлогом остывающего обеда. Но на прощанье упомянул, что доблестной прессе не стоит забывать про светлый образ истинного чемпиона Хогвартса — Седрика Диггори.