Легенда о Герое и Злодее

      Атмосфера в леске, где укрывались демоны, была откровенно угнетающей. Эльзебел даже не мог сказать, что ему не нравилось больше: тихое бормотание Рубимонтер о предательских ящерицах или же эта самая ящерица, служившая сейчас воплощением мировой скорби.       Диорук, сидевший к ним спиной среди кучи поваленных деревьев, внушал… Дикое чувство голода. Филейная часть далеко не маленького дракона притягивала взгляд и заставляла прячущегося за деревом хвостатого печально пускать слюни.       Дракон же, не подозревая о том, какой интерес он вызывает у лиса, в очередной раз пыхнул огоньком. Точнее, попытался пыхнуть, но магическое истощение после буйства на лесной полянке заставило Дио позорно подавиться дымом и принять человеческую форму.       — Ты жалкое подобие демона! — завопила Рубимонтер, поняв, что угроза словить огненный залп в лоб миновала. Из-за спины Эльзебела она, однако, выходить не спешила. — И что теперь? Ты всю миссию запорол! И этого недомерка упустил!       — Руби-нииим… — горестно застонал хвостатый демон, видя, как сжимаются в кулаки руки Диорука. Огня, может, и не будет, а вот камнем получить можно запросто…       — Это не так…       — Я нашёл его! Я буду следовать его приказам! — восторженно завопил демонический дракон. — И я не потеряю его снова, неееет!       Эльзебел поежился, стараясь окончательно слиться с деревом, за которым до этого прятался. Кажется, возвращается старый недобрый Диорук, поклоняющийся Королю демонов на уровне фанатизма…       — Я должен найти способ быть рядом с ним! — продолжал восторгаться демон, пугая присутствующих фанатичным блеском оранжевых глаз. — Я всегда буду рядом, о дааа… ***       Гелиоская профессура тихо переговаривалась, делая ставки на то, сколько еще раз облажаются Инквизиторы перед тем, как все же нормально начертят круг для массовой телепортации — и раздавшийся вопль о том, что приготовления закончены и магический круг скоро будет активирован, вызвало дружные разочарованные вздохи. Даже самые оптимисты предполагали еще не меньше двух-трех попыток, а тут…       — Как же неохота в Инквизиторий… О центральной башне ходит много не самых приятных слухов…       — Будем надеяться, что мы с причинами этих слухов лицом к лицу не столкнемся…       Тут беседующие отвлеклись на остановившегося поодаль профессора Лиспена. Мечник выглядел одновременно и сильно побитым, и пугающе довольным, вызывая вполне обоснованные подозрения о мазохизме. ***       Злодей сидел рядом с Избранным, который, на счастье Чебыля, так никуда и не делся, и созерцал носки собственных ботинок, старательно размышляя о собственном предполагаемом титуле демонического [Короля], о всей уйме минусов и отсутствующих на данный момент плюсах.       — Эй, Руд, ты в порядке? — раздался рядом тихий голос Лидосиса, вырывая Злодея из размышлений о том, что [Королём] лучше вообще не быть, уж больно это муторно, да и подчиненные откровенно расстраивали. Ещё и Наместника куда-то загребли, чертовы балахонники…       Зато на смену этим размышлениям пришли другие. Значит, [силу] запечатали в Избранном… Хотя какой он теперь Избранный, с чужой-то силой? Впрочем, Злодея не волновала, чья там в Лидосисе сила. Главное — это можно использовать! А пока…       — Лидосис, а с каких пор вашей семье прислуживает этот псих? — поинтересовался Блоу, пытаясь выведать побольше информации о самом адекватном из своих возможных подданных.       — Кажется, еще с моего детства… Да, точно, сколько себя помню, везде его рожа… — задумчиво ответил Артиан. — Думаю, мать наняла его из-за способностей. Или из жалости… Какое-то выражение лица у него порой пришибленное.       Вставить комментарий о том, что с «пришибленной» физиономией обычно красуется сам Избранный, Злодей не успел, так как к ним приблизился размахивающий руками младший Хаделио с воплями, что все готово к транспортировке в Инквизиторий. Начинается самое поганое… ***       В самом крупном специально защищенном зале Инквизитория, предназначенном для перемещения в резиденцию нейтралов большой толпы народа и до этого дня использовавшегося по назначению всего пару раз, что заставило инков, распечатывавших не желающую отворяться дверь беззвучно материться, памятуя о мелком исчадии королевской крови, что с искренними интересом и восторгом наблюдала за происходящим. Никто из рядовых нейтралов не хотел огрести колоссальные проблемы, вызванные весьма и весьма своеобразным расширением лексикона принцессы. Хотя некоторые готовы были поспорить на собственную зарплату, что лексикон принцессы уже давно расширен и ей только нужно официальное объяснение этого факта.       Но в итоге дверь все-таки открыли, рунный круг активировали и началось ожидание, которое оборвалось появлением второго магического круга, отвечающего за перемещение в пространстве. И у происходящего был еще один свидетель, которого не видел никто из находящихся в зале…       Первый Великий Инквизитор внимательно рассматривал появляющиеся в свете телепортационной магии человеческие фигурки. С такого расстояние они все такие крохотные…       — Ах, он наконец-то прибыл!!! — Мердис от избытка чувств схватился за сердце. — Наконец-то я увижу его! Мое сердце трепещет в предвкушении!       И лидер нейтралов перевесился через перила балкона, надеясь, что такая позиция поможет ему углядеть в этой толпе крошечных человечков Злодея. ***       — Киэль, у меня для тебя чудесная новость! — радостно воскликнул Микелькарго, рассматривая своего недовольного ученика. — Суд отменяется!       Реакции Инквизитор так и не дождался, хоть и сделал драматическую паузу в несколько долгих секунд. Нет, мелкий поганец продолжал все так же задумчиво рассматривать трещины в полу!       — Короче, все просто, — уже спокойнее произнёс Микель, откидываясь на спинку кресла-полутрона. — Либо ты возвращаешься в славные ряды Инквизиторов, либо совершаешь самоубийство во славу Мердиса. Обещаю отговорить его сажать на твоей могилке розовые розы…       В ответ была все та же тишина, Наместник Тьмы лишь перевёл взгляд с пола на лежащие перед ним магический кристалл Инквизитория и нож. Четвёртый Инквизитор замер в ожидании, гадая, удастся ли ему действительно в случае чего отговорить Мердиса от цветочков на могилке. По всем расчетам выходило, что дело это провальное, а слово свое Микель привык держать. Тем сильнее был ужас Микелькарго, когда несчастный кретин схватился за нож…       — Стой! — завопил Инквизитор, рывком вытаскивая дряхлые мощи из кресла. — Я же не смогу его отговорить…       Владыка Тьмы занёс руку с ножом себе за спину, обрезая волосы и произнося ритуальную фразу служителя Инквизитория, после чего бывший заместитель Четвёртого Великого Инквизитора довольно заржал, бросив глумливый взгляд на начальника. В этот момент Микелькарго понял, как сильно он лоханулся со своим воплем… Оглядев хмурым взглядом толпу Инквизиторов, бывших свидетелями этого позора, Микель глухо произнёс:       — Отличный выбор. Но уж лучше бы ты зарезался, гаденыш… ***       А тем временем в зале, куда переместились школьники, царил вполне ожидаемый гул, изредка разбиваемый громкими возгласами.       — Тесси! — с радостным возгласом кинулась принцесса к охраннице. Инквизиторы, наблюдающие за этой сценой, обреченно позеленели и захотели в отпуск. Но кто же их отпустит…       — Меня сейчас вырвет… Что за стремный портальный круг… — простонал кто-то.       — Скорее всего, это твоя индивидуальная реакция на прохождение через защитные барьеры Инквизитория, — радостно отозвался Ляпис, все еще пребывающий в безграничном восторге от созерцаемого недавно телепортационного магического круга. — Обычно активированы три защитных барьера, но с них бы сталось повесить несколько дополнительных, объединив их в единую систему по принципу…       — Аааа, заткнись, все равно ни черта не понятно!..       — Ты просто слишком мало времени уделяешь теории, вот и…       Одним из немногочисленных столпов спокойствия оставался Злодей, стоящий рядом с Лидосисом и со сдержанным любопытством оглядывающийся по сторонам, не обращая внимания на шум, создаваемый стоящими неподалеку старшеклассниками. Сам же Избранный в это время оглядывал термитник, пафосно названный столичной резиденцией нейтралов, соотнося увиденное с детскими воспоминаниями.       — А в детстве она такой стремной не казалась, — наконец пробормотал Лидосис.