Важнее сладостей

      Я всегда был немного асоциальным человеком. В школе меня никогда никто не привлекал. Я редко общался с людьми, а они в свою очередь не обращали внимания на меня. Девушки? Да плевал я на этих девушек! Вот только они так не думали. Да, мне признавалось в любви много девушек. Некоторые из них даже пугали. Они постоянно ходили за мной, а иногда даже набрасывались с криками «Семпай!». И делали они это даже после отказа. Конечно, я всем отказывал. У меня была цель поскорее окончить школу и жить самостоятельно. Подальше от брата и отца. Но жизнь решила иначе.       По некоторым причинам мне пришлось остаться в отцовском доме. Но, вечно раздражающий, Хару всё же поспешил сбежать. Спасибо, братец. Мне же на руку.       Всё-таки жизнь с отцом не была такой плохой, как могла бы мне показаться. Да, конечно, нередкие ссоры, поучения со стороны отца немного злили меня, но в остальном мы друг другу не мешали.       Но друзей у меня так же не было. На протяжении нескольких лет я был знаком лишь с Хару и парой одноклассниками. Не сказать, что я был очень огорчён этим, но на душе было как-то… пусто, что ли. Со всеми своими проблемами я разбирался сам, рассказывал сам себе сокровенные тайны. Можно было подумать, что я умалишённый. А может, так оно и было…       Вскоре я смирился со своим одиночеством, привык к нему, можно сказать. Пустота в душе забылась и заполнилась безграничными насмешками, сарказмом и безумной любовью к сладостям. Но разве я знал… Разве я вообще думал о том, что всё может изменить один день.

***

      Я не знаю, сколько я просидел дома. День, а может неделю. После того, как я пришёл домой из приюта, меня как будто стрелой пронзило. Старательно хранимая пустота в душе исчезала. Там зарождалось что-то мягкое и тёплое. Оно выгнало всё, что господствовало в моей пустоте, и медленно заполняло мою душу… теплом и нежностью?       Нет!       - Твоя душа давно сгнила, Юдзан! – Зло сказал самому себе я. – В ней не осталось чувств!       Как будто бы в доказательство я ударил кулаками по стене.       - Дружба? Разве такому как ты нужна дружба? – Мой голос перерос в утробное рычание. – Любовь?       Я попытался рассмеяться, но захлебнулся смехом.       В голове резко всплыли слова Хару:       «Юдзан, ты не любишь меня?»       Я закрыл глаза руками и осел на пол. Я не хотел плакать. Слёзы сами лились из глаз нескончаемым потоком. Я же в истерическом припадке, сидя на полу и прижав к себе колени, шептал:       - Нет, нет, нет...       Не помню, что случилось потом. Кажется, я уснул, а может потерял сознание… Но всё-таки на утро я очнулся, свернувшись в клубок на полу и с опухшими от слёз глазами.       С этого дня всё стало одним большим сумасшествием.       Я не выходил из дома, не раздвигал шторы на окнах, не спал и перестал ориентироваться во времени. В приеме пищи я ограничивался кофе. Я пил много… Очень много. Я редко спал и почти всё своё время я проводил, бездумно пялясь в телевизор и изредка переключая каналы. Все события, воспоминания, лица сплелись в огромный клубок чего-то непонятного и безумного.       Каждый день был хуже прежнего. Сначала я пытался хоть чем-то себя занимать. Я рисовал, слушал музыку и даже пытался убираться в доме. Но каждый последующий день приходил ко мне вместе с осознанием моей беспомощности.       Сегодняшний день я проводил, как и все остальные. Я сидел за столом, тупо уставившись в стену и иногда заставляя себя отпивать из кружки давно остывший кофе.       Мыслей не было. Моя голова была предельно пуста, как моя душа. Раньше.       Я старался не думать о Хинами, но воспоминания всплывали сами по себе. Её улыбка, смех, мягкость её волос и, конечно, её глаза. Я старался, изо всех сил старался не думать. Да только напрасно.       Иногда я даже шептал её имя. Даже не вслух, просто губами, не произнося ни звука. Но опомнившись, тут же хлопал себя по губам.       Нельзя!       - Не смей думать о ней, Юдзан! – Упрекал я сам себя. – Хватит. Просто забудь…       Я просто пытался вернуть пустоту в душе. Тьму, что обволакивала душу долгие-долгие годы. С ней было как-то привычнее. Но то, что медленно прорастало в моей душе, не желало останавливаться.       Я боялся.       Я боялся приходить в приют, снова видеть детей, Кэмеко и Хинами. Я боялся того, что они могут навсегда остаться в моей душе. Я боялся привязаться к ним. Что будет со мной потом, если они исчезнут из моей жизни? Что будет со мной, если я потеряю их? Снова пустота, снова безумное чувство одиночества.       А что будет с ними? Я скорей всего буду приносить им несчастье за несчастьем, пока они не возненавидят меня. А после они уйдут. И снова всё повториться…       - Лучше пусть всё останется, как было, - прошептал я, – так будет лучше для всех.       Может я боялся, что мне снова будет больно, а может того, что я могу причинить боль другим.       Я вновь отпил из кружки. Но тут тишину прервала противная трель дверного звонка. Я, притворяясь, что ничего не заметил, продолжал пить кофе. Трель повторилась. Вскоре это стало меня раздражать. Я резко поднялся из-за стола и, опрокинув кружку, направился к двери. Дрожащими, то ли от раздражения, то ли от недосыпа, руками я повернул ключ и распахнул дверь.       - Что? – Раздражённо гаркнул я, отчего-то смотря в пол.       - Ю-юдзан, я…       Я оторвал глаза от пола.       Передо мной стояла Хинами. Она обеспокоенно смотрела на меня, шепча что-то невнятное.       - П-привет, Юдзан. - С неким усилием произнесла она.       В этот момент во мне взбушевался целый пчелиный рой чувств. Я был безумно счастлив и удивлён тому, что я ещё кому-то нужен. Но все радостные чувства в мгновение разбились о суровую реальность.       Лёгкая улыбка тот час сошла с моего лица.       - Уходи. - Сказал я, пытаясь закрыть дверь.       - Юдзан, стой! – Вскрикнула Хинами, хватаясь за дверь, чтобы я не смог закрыть её. – Я чувствую, что с тобой что-то происходит. И это «что-то» явно не очень хорошее. Послушай меня, Юдзан! Я могу тебе помочь!       - Я не нуждаюсь, - что-то больно царапнуло меня изнутри, – в помощи.       На миг в глазах девушки мелькнула боль, но через секунду в них снова загорелась решительность.       - Я знаю, что ты нуждаешься в ней! – Не сдавалась Хинами. – Просто впусти меня, Юдзан.       Я резко распахнул дверь. Отчего-то во мне ярким пламенем загорелась злоба.       - Ты не можешь знать, в чём я нуждаюсь! – Закричал я. – Ты должна уйти, слышишь?! Уходи!       Наверное, я навсегда запомню тот взгляд, которым посмотрела на меня Хинами. Зрачки девушки расширились настолько, что почти не оставляли места янтарной радужке. В её глазах было столько боли, отчаяния, решительности и… жалости. Но все-таки этот взгляд был до дрожи спокойным.       - Прошу уходи, - захрипел я, – не стоит жалеть такого как я.       Ничего не сказав, Хинами неожиданно прижалась ко мне.       - Ты не должен страдать, Юдзан. - Почти неслышно прошептала девушка.       - Я не умею жить по-другому. - Прошептал я ей в макушку так тихо, что она не могла услышать. Но она услышала.       Даже не мои слова. Казалась, она слышит умоляющие крики моей души, что совсем не хотела расставаться с новыми и незнакомыми ей чувствами.       - Тогда я, - сказала Хинами, отстраняясь от меня, – научу тебя.       Я улыбнулся ей. Не наигранно, как я улыбался соседям, говоря, что у меня всё хорошо. Это была улыбка благодарности.       Я пригласил Хинами войти. Было немного неловко приглашать её в неубранный дом. Но девушка убедила меня, что её совершенно не волнует, убрано в доме или нет.       Мы прошли на кухню. Хинами обеспокоенно осмотрела комнату.       - Чем ты питаешься? – Глядя на гору кружек из-под кофе, спросила она.       - Я не помню, когда я ел в последний раз. - Честно ответил я.       - С ума сошёл?! – Глаза девушки были полны тревоги.       Ничего не говоря, она стала готовить. Я молча сел за стол и стал наблюдать за ней.       - Что ты готовишь? – Безучастно спросил я.       - Рамен*, - ответила Хинами, – тебе нравится рамен, Юдзан?       Я промолчал. Не хотелось разговаривать. Так иронично получается. Однажды я помог Хинами по доброте своей душевной, а сейчас она, хрупкая, но до жути упрямая, вытаскивает меня из глубокой ямы. Ямы, которую я сам раскапываю ещё глубже.       - Ну и, - начал я, – что же ты собираешься делать?       Хинами посмотрела на меня и нежно улыбнулась.       - Буду выхаживать тебя! – Глаза девушки отчего-то заискрились счастьем.       А я всё так же смотрел на неё пустым взглядом.       - Тебе ведь не нравится, что я здесь, правда? – Опечалено произнесла Хинами, возвращаясь к готовке. – Я могу накормить тебя и уйти, если ты хочешь…       - Нет!       Я испугался. Настолько страшно мне не было никогда. Я понимал, что просто исчезну в своей безысходности, если Хинами уйдёт. Так сильно я никогда ни в ком не нуждался. Эта рыжеволосая девочка - единственная, кто может меня вытащить. Единственная, кому я позволю себя вытащить.       - Не уходи, пожалуйста…       Хинами понимающе улыбнулась.       - Вот, - она поставила передо мной тарелку с раменом, – поешь.       Запах еды пробудил во мне аппетит. Боже, как же я голоден.       - Вкусно? – Абсолютно будничным тоном спросила девушка.       - Никогда не ел такого вкусного рамена! – Улыбнувшись, сказал я.       Хинами радостно засмеялась.       Все эти сутки девушка провела со мной. И потихоньку ко мне стали возвращаться жизненные силы. Незнакомые мне чувства росли, и я уже стал привыкать к ним. Когда Хинами была рядом со мной, всё забывалось. Я просто жил этими моментами. Не хотелось, чтобы они кончались. Эта девушка стала той, кому я могу доверять.       Я с уверенностью могу сказать: Хинами – мой друг.