Пф, слабо?!

      — А слабо простоять час под дождём? — насмешливо глядя на девчонку, хмуро хлюпающую носом, поддразнил мальчишка, вихрастый, в коротких шортах и разбитыми коленками.       — Да ну… — задумчиво отказывается девочка; огромный рыжий кудрявый взрыв на голове и такие же разодранные коленки. — Прилетит же от мамы! Ты знаешь, какой у неё веник тяжёлый?!       — Значит — слабо?! — сощурился мальчик, пренебрежительно фыркнув.       Обидно. Мол, от тебя ничего другого не ожидали.       — Ну, смотри! — зловеще хмыкает девочка, смело вставая под сплошную стену воды.       Быстрые пробирающие капли дождя, дрожащий смех.       Хмурое сопение. Недовольное ёрзание под общим одеялом, жара, запах варёной картошки и мяты.       — А я говорила, что попадёт…       — А не надо было каркать, ворона! — недовольно пробормотал вихрастый, получив ощутимый тычок в лопатки.       — Ай! Больно! И не вертись, а то так ещё больнее становится… я же теперь неделю сидеть не смогу! Кто бы мог подумать, что веник может быть ТАКИМ тяжёлым?..

***

      — А слабо закинуть эту кошку в квартиру бабы Мари?       — А слабо лизнуть локоть?       — А слабо пнуть нашего сторожа?       — А слабо стать лучшими друзьями?!

***

      Неприятный скрип мела о жёсткую поверхность доски. Стоны учеников над очередным вывертом ненормального уравнения.       — Ну, посмотри, он же просто тебя ест глазами, — противно протягивает Лео, глядя на увесистого мальчишку, сидящего за последней партой, с таким умилением, будто бы ждал его всю жизнь. — Полностью, по кусочку, с такой неудержимой страстью…       — Спорим, ты не сможешь заткнуться и молча просидеть весь урок?! — нервно выпаливает рыжая, сидя через три парты от своего приятеля, которого, казалось бы, никак не смущает это расстояние, и краснея.       — Вызов?! — довольно щурится паренёк. Эмми с трудом подавляет непреодолимое желание плюнуть другу в глаз. — Спорим!       — Ну, почему миссис Хантер решила спросить именно меня? Я что — настолько неотразим?! Хотя, глупый вопрос, конечно же, да… — яро жестикулируя, возмущался парень. Эммили, любезно поджидавшая друга возле кабинета директора, корчит рожицу.       — И да, я молчал в кабинете директора, как самая молчаливая и загадочная рыба на просторах самого малонаселённого океана, так что…       — Но перед тем, как выйти за учительницей, ты воскликнул: "Чёрт!", — рыжеволосая девчонка открыто начинает ухмыляться, самодовольно отмечая про себя, что ведёт в счёте, как вдруг…       Мальчишка, жаждущий крови и отмщения, со всей силы дёрнул подругу за непослушную шевелюру, вызывая целый поток ругательств.       Вечером вызывали родителей Лео. И его сквернословящей подружки.

***

      — Слабо таскать за мной портфель целый месяц? А год?       — Слабо закатать губу?       — А слабо не дышать десять минут?       — А слабо меня после этого откачать?..       — А слабо отдать мне своё яблоко? И второе? Ммм, а как насчёт тортика?..       — А слабо на меня не кидать такие ехидные взгляды, Эм?..

***

      — О, Пресвятая Магдалена-мученица-ученица-учительница! — Эммили недовольно косится в сторону замершего парня. — Что… кто это сделал?!       — Судьба, — патетически вздыхает рыжая, тут же зашипев от боли, пронзившей темно-бордовый синяк, щедро красующийся на её щеке.       Недовольно подтягивает к себе по кафельному полу разбросанную сумку с учебниками.       — И вообще, Лео, если ты не знаешь, это — туалет для девочек. Что ты тут забыл? Хотя, не отвечай: не пугай меня.       Лео, обычно отшутившийся бы, раздосадованно хмурится. Девчонка, скорчив недовольную гримасу, невольно показывает язык.       Опасный прищур карих глаз.       — А слабо быть дамой моего сердца? — рыжая озадаченно застыла.       Даже холод, исходящий от суровых стен женского туалета, уже так не обжигал практически высохшие дорожки слёз.       — В смысле?       — Думай своей рыжей башкой, Райт. Будешь моей дамой сердца, а я твоим рыцарем? Учти, в комплект идёт не только моя доблесть, но и природное обаяние, — вихрастый темноволосый парень говорил это с такой серьёзной моськой, что девчонка даже не позволила себе улыбнуться.       Только всё так же прижимала к себе разорванный рюкзак.       Закатив глаза, Лео, в два шага оказавшись рядом с растерянной девчонкой, молниеносным движением ставит её на ноги.       Под прожигающим взглядом пестрящей зелени, аккуратно складывает оставшиеся помятые учебники и суёт их под нос подруге.       Прижав к груди собранную сумку и облизав солёные от слёз губы, девочка, глядя в карие глаза пареньку, тихонько произносит:       — Не слабо.       — Ты специально связалась именно с ТАКОЙ громилой, скажи, Эм? Я, конечно, знал, что ты падка на месть, но чтобы мне мстить так… ай! — парень зашипел, а Эммили с ещё более садистским видом прижгла перекисью густую пробитую бровь.       — Короче, если ты в следующий раз захочешь мне врезать, так и сделай, а. Слабо?       Возведя очи горе, рыжеволосая зарядила кулаком в живот другу.       Тот, поражённо захрипев, согнулся пополам.       — Дурак, — припечатала Эм на недовольный взгляд приятеля.       — Дура! — прошипел Лео в ответ. — Чтоб я ещё раз полез тебя защищать! Ай! Ладно, молчу, молчу, только не бей меня!

***

      — Слабо прибраться в своей комнате?       — Пф, порядок — для слабаков! Только гении властвуют над Хаосом.

***

      По какой-то причине сегодня дождь стоял стеной.       Мокрые тёмные вихры волос даже в такую непогоду непослушно торчали в разные стороны. Впрочем, как и рыжие кудри.       На кладбище слышен лишь гул непокорной погоды, запах сырой земли и… и чего-то горького.       Эммили, взглянув на друга, который только что подошёл к матери, невольно вздрагивает. Паренёк осунулся, казалось, даже его волосы стали светлее обычного. Словно покрылись инеем.       И глаза у него были пустыми.       Абсолютно.       Больно.       Лео, всегда весёлый, бесцеремонный, без умолку пытающийся вечно что-то втолковать, кишащий ненормальными идеями и сумасшедшим блеском в глазах. Всё время улыбающийся, словно идиот.       Отрешённый, несколько недель ничего не евший и не спавший Лео, заставлял сжиматься сердце и закусывать губы до крови, пытаясь остановить эту сумасшедшую пытку…       Слишком много чёрного…       — Слабо не грустить?       Вздрогнув от едва ощутимого тёплого касания ладони, приятель сильно зажмуривается и со скрипом сжимает мокрые руки.       Радуясь про себя, что сегодня идёт дождь, смывая с лица слёзы, парень едва заметно улыбается дрожащими губами:       — Не слабо.

***

      — А слабо не расти?       — Рыжая, это уже перебор.

***

      — А слабо сыграть влюблённого в меня?       — С трудом. Я же хорошо тебя знаю, — со смешком отвечает друг, глядя на то и дело пересекающую пустой класс подругу. Рыжая копна терпеливо дёргалась в такт нервным шагам. — А чегой-то тебе любви захотелось? Сейчас вроде зима, время психов и котов ещё не пришло.       — Да нужен ты мне! — вспыхивает Эммили, резко остановившись. Просверлив взглядом вальяжно развалившегося на парте парня, она невольно закатила глаза. Нет, всё-таки нужно плюнуть ему в глаз… хотя бы один…       — Просто, тут ко мне один… не особо приятный хомосапиенс…       — Домогается?! — вытаращился Лео на свою рыжую приятельницу, возбуждённо вцепившись пальцами в несчастную мебель, и громогласно расхохотался. — Боже, неужели я дожил до того дня, чтобы сбагрить тебя какому-то придурку?! О-о-о, и что это за отчаянный?       Цвет лица рыжей достиг той самой точки, при которой чайнику кипеть уже дальше некуда и вообще, настало время ему благополучно взорваться да расфигачить всю кухню, но уже девушка, усмехнувшись, лишь насмешливо глядит на вихрастого:       — Так, слабо?       — И ничего не слабо! — фыркнул он в ответ, спрыгнув с парты. — С тебя, кстати, сигареты.       — За что?!       — Эскорт нынче дорог!       По дороге домой, Лео, нахмурившись, недовольно бурчал:       — Сыграй влюблённого, сыграй влюблённого. И чего сразу лупить?! Влюблённые, между прочим, целоваться лезут обычно…

***

      — Слабо пойти завтра в платье в школу?       — Ха! А тебе с лифчиком на голове?       — А слабо при этом не заржать?       — По больному бьёшь, Эм.

***

      Весна.       Эммили ненавидит весну.       Пунш льется рекой, а тела подростков, одурманенных музыкой, уже который час колбасятся в душном актовом зале. Не выдержав всеобщего сумасшествия, Эм выбегает через чёрный ход, с облегчением вдыхая долгожданный кислород.       Чтобы тут же застыть на месте.       — Эммили? — удивлённо вырывается у друга, страстно вжимающего в потрескавшуюся стену какую-то раскрасневшуюся блондиночку с припухшими губами, с таким же вожделением, как и Эм, вдыхающую воздух.       Правда, судя по всему, по другой причине.       Зелёные глаза разъярённо сузились, а непослушные губы выдают невозможное:       — Слабо не общаться пять лет?! — бывший друг дёрнулся, словно от удара и побледнел.       Глядя на едва сдерживающую слёзы девушку, парень хрипло выплюнул:       — Не слабо.       Ещё бы. Ты же не можешь проиграть, да?       Пять лет?..       Весенний ветерок задумчиво перебрал мокрые огненные пряди…       Эммили ненавидит весну.

***

      — А слабо сократить срок до двух лет?       — …       — До трёх?       — …       — Да ладно, неужели слабо? Сдаёшься?       — Щаз-з! Не слабо!       — Ха, а слабо отменить своё прошлое взятие меня на слабо?       — Боже, как же я тебя ненавижу…       — И я горжусь этим!       — А… а тогда слабо меня полюбить?       — Слабо разлюбить.

***

      Свечи. Шикарный, завешанный всевозможными дорогими тканями, ресторан. Столик на двоих.       — Что это? — совершенно глупо вопрошает рыжая особа, от чего Лео принимает ещё более нездоровую окраску. — Лео, ты здоров?       — Кольцо! Неужели не видно? — смущённо сжимает красную бархатную коробочку парень, впервые в жизни не решаясь взглянуть в глаза своей приятельницы.       Глаза Эм ехидно сверкнули.       — О-о-о, неужели ты нашёл мою пре-е-елес-сть? — карие глаза возмущённо округлились, а длинные мужские пальцы начали более отчётливо подрагивать.       — Лео, с тобой всё в порядке? Какой-то ты ненормальный. Вернее, ненормальней обычного. Может, траванулся? Я говорила, что не умею готовить и та котлета шевелилась, а ты мне не верил!       Несколько ошалевший от такого бурного потока мыслей совершенно не в полагающуюся сторону, парень несколько секунд немигающе глядел на свою собеседницу, а потом как выдаст:       — А давай в мужа и жену поиграем? — рыжая, расправив невидимые складки на узорчатой салфетке, удивлённо приподнимает бровь.       Задумывается.       Приятель от волнения уже успел перебрать в голове все формулы получения биквадратного корня. Естественно, ни одну не вспомнил. Бдел.       — Ну-у-у, надо подумать, — наконец-то задумчиво отзывается девушка, заставив Лео внутренне закричать от отчаянья и скинуться с моста.       — Неужели слабо? — нервно подначил её парень.       — Пф! Ничего подобного! А мы… мы не заигрываемся? — Лео насмешливо фыркнул, пытаясь унять дрожь в ладонях.       — Да разведёмся, если что. Делов-то.       — Да ладно тебе, откуда мне знать, как предложения делаются?! У меня-то это в первый раз! — возмутился парень в ответ на убивающий взгляд будущей жёнушки, заботливо обмахивающей лицо тёщемонстра, которому Лео любезно поведал торжественную историю зарождения их хрупкого брака.       А ничего такая, тёща. Может даже весело будет.       — Ну, хочешь, я ещё попробую? Мне не слабо.

***

      — А слабо не разбрасывать носки по дому?       — А слабо хоть раз приготовить не шевелящуюся еду?

***

      — Сыграем в родителей?       Такая постановка вопроса, по меньшей мере, застала Лео врасплох. Особенно, если учесть, где они находятся.       Покосившись на одну из бабушек в очереди на почту, которая пыхтела с таким рвением, будто бы считала, что сейчас весь воздух высосут без неё, парень шепнул рыжеволосой:       — Давай. В твоих или моих?       Закатив глаза, до сих пор приятельница (да, да, да, это перекрывает даже статус жены), раздражённо шепчет в ответ:       — Дурак. В родителей собственного ребёнка! Слабо?       — Ого как, — озадачился паренёк. Рядом сидящая бабулька всхрапнула в унисон. — Не слабо, конечно, но трудно небось…       — Неужели сдаёшься? — расстраивается рыжая, чувствуя, как внутри что-то обрывается.       Пыхтение над ухом почему-то прекратилось, и Лео даже обеспокоенно покосился в сторону бабульки, уже озаботившись о вывозе новообретённого трупа, но оказывается, бабулька, вполне живая, во всю вслушивается в их разговор.       Ну, как можно при такой поддержке со стороны разочаровать?       — Не-не. Когда это я тебе сдавался? Играю, конечно.

***

      — Слабо не поцеловать меня на прощанье?       — Слабо это выдержать?       — Слабо поздравить мою маму?       — Слабо уговорить её не вязать мне МАЛИНОВЫЙ свитер?!

***

      — Усложняем игру. Теперь ты бабушка.       — Да ладно? — не поверила всё ещё рыжая. Лео, сверкнув весёлыми карими глазами, плюхнулся рядом на диван.       — Уровень: плюс сто-пятьсот, — весело кивнул он, насмешливо поймав задумчивый зелёный взгляд Эм, цепляющийся за лёгкую седину на висках «приятеля». — Пацан. Слабо тебе в бабушку сыграть?       Рыжеволосая недовольно надулась, чуя в этом явный подвох.       — А ты в данном случае, тогда, в кого будешь играть?       — В мужа бабушки. Очень ответственная роль! — фыркнул Лео, демонстративно тряхнув своими лохмами. — Глупо мне в бабушку играть, не находишь?       — Почему? Ты был бы очень милой бабушкой, — в тон приятелю фыркнула бабуля, весело усмехнувшись. Рассматривая карие глаза мужа, рыжая неожиданно дунула тому в лицо, заставив мужчину испуганно отшатнуться.       Эммили рассмеялась.       — В де-душ-ку. Как бы ты тут не молодился, — с хитрой ухмылкой протянула она, глядя на обиженную и побитую жизнью неприкаянную душу. В малиновом свитере. Сощурилась. — Или слабо?       — Куда я денусь-то…       — Ню-ню.

***

      — Слабо разлюбить меня?       — А меня?

***

      Больничная койка. Запах лекарств неприятно щекочет нос. Кардиомонитор противно попикивал, давая знать, что сердце ещё испуганно бьётся о рёбра.       Ещё.       Захлёбываясь слезами, приятельница, сквозь мутную пелену, вглядываясь в лицо побледневшего мужа, горько возмущалась дрожащим голосом:       — Сдаешься? Ты сдаешься, что ли? Выходишь из игры? Слабо еще поиграть?       Лео, задумчиво вглядываясь в немолодое лицо совсем уже не рыжей, рыжей, сжал их переплетённые, мокрые от слёз, пальцы, судорожно выдохнув:       — Угу. Похоже, что так. Неплохо поиграли, да?       Сдерживая ещё одни подступающие рыдания и с силой сжимая дрожащие пальцы, рыжая припечатала:       — Ты проиграл, раз сдаешься. Понял? Проиграл.       Лео ухмыльнулся. Той самой бесшабашной, насмешливой, весёлой и самой любимой ухмылкой, которой улыбался ей всю жизнь.       — Спорное утверждение.       — Я тебя ненавижу! — дрожащим голосом прошипела она, со всхлипом зажмурившись.       Мужчина, скептически покосившись на рыжеволосую мутными глазами, фыркнул:       — А я… люблю.       Раздался долгий пищащий звук. Кардиомонитор показывал сплошную красную линию.