Часы

Проснулась она от противного запаха. Приторная сладковатая вонь назойливо колебала нос. Ясно, чертов, завод опять запустили. Вот такая нелегкая доля выпала Глаше – жить по соседству с сахарной фабрикой. Возмущенная пробуждением, девушка встала с постели. Едва она откинула одеяло, как холодок закрался под тонкую пижамную майку. Молодец, Глафира! Открыла вечером окошко и забыла. В комнате стоял настоящий «ледниковый период». И в придачу к тому пахло, как будто мамонт извалялся в сладкой вате. Аромат далеко не из приятных. Девушка поспешила устранить источник всех проблем этого утра – форточку. Судя по запаху, на улице мохнатые слоны были еще крупнее и «чистоплотнее». Глаша посмотрела на часы. Семь утра – ложиться спать поздно. Еще один повод похвалить себя! Она отложила книгу, когда запел соседский петух. ( Это где-то около четырех. Он у них ранняя пташка.) Упасть на мягкую перинку хотелось просто неимоверно! Ноги были ватные, глаза слипались. Голова упрямо требовала подушку, не желая думать. В школе Глаша будет овощем. Вот не пойти бы на занятия, остаться дома и выспаться. Но нечего попусту надеяться, родители ее туда и мертвую отволокут. Глафира поплелась в ванную. Сказочная комната располагалась на первом этаже. Ох, эти страшные ступеньки без перил… Глаша похлопала себя по щекам. Проделать путь вниз на попе было последним, чего она сегодня хотела. Глафира медленно спустилась и вошла в мир горячей воды разноцветных баночек. Ничто так не бодрит, как холодная плитка. Девушка ощутила это на собственной шкуре. Глаша посмотрела в зеркало. Бессонная ночь давала о себе знать: серые круги под глазами, запутанные волосы. Просто «красавица»! Что она будет делать с прической? Не так легко укротить подобную шевелюру. Русые волосы были слишком длинные для самостоятельного расчесывания. Девушка умылась и отправилась на кухню просить маму заплести ее. В коридоре витал восхитительный аромат жареной картошки. - Ну, и чего ты там стоишь? Давай быстрей пока завтрак не остыл, – мамин голос вывел Глашу из минутного ступора. – я пойду Янку разбужу. Женщина кинула на стол фартук и убежала. Фартук знакомый с детства. Глаша любила его примерять, когда была маленькая. Надев его, она с важным видом ходила по дому, изображая мать. Правда внешне девушка была совсем не похожа на Анастасию Андреевну. Мама - стройная блондинка с задорным зеленым взглядом. В свои тридцать семь с небольшим она выглядела очень молодо. Глаша же была русоволосая и сероглазая, не с такими миловидными чертами лица. Но порой девушку охватывала легкая задумчивость, какая иногда пряталась в изумрудных глазах матери. Маленькая капелька странной, очаровательной грусти. Серая радужка не могла изменить огромного душевного сходства. В этот момент Глаша не о чем подобном не думала. Она лишь довольно уплетала картошку. Стоит упомянуть, что Анастасия Андреевна готовила божественно. Отец шутил, что сам черт продаст душу за ее стряпню. Тут послышались шаги и надоедливое девчачье нытье. Это была Янина утренняя тирада. Наивная! Она все еще надеется не пойти в детский сад. В кухню вошел папа. За ним проковыляла мама. Женщина безуспешно пыталась отцепить повисшую на ноге младшую дочь. - Яна слезь сейчас же! Ты пойдешь в садик. Это не обсуждается! – говорила раздраженная мама. – Садись за стол. - Но я не хочу в садик! – вредничала Яна. - Все хватит! У меня есть новость, - вмешался отец. - Какая? – спросила заинтересованная Глаша. Папа улыбнулся. Он очень любил, когда его слушают - маленькая слабость к вниманию. В светло – серых глазах заплясала радость. На щеках появились ямочки. Евгений Александрович начал рассказ: - Баевы наконец-то продали свой дом. - Кому? – мама поставила перед отцом тарелку с картошкой. Мужчина посмотрел на жену и продолжил: - Дом купила семья из Северного. С отцом я был знаком по работе. - Так там есть дети? – Глаша поглядела на папу. - Да, сын, на год старше тебя. - Жених твой будет, - в разговор вклинилась Янка. У Глашиной пятилетней сестренки «поклонников» было хоть отбавляй. - Яна!- Глафиру начинало бесить поведение девочки. То ноет без конца, то говорит что попало! - Пять минут девятого! Не помешало бы поторопиться. – Евгений Александрович вышел из-за стола. - А завтрак?- Анастасия Андреевна взглянула на мужа. - Пунктуальность в нашем доме и так на ладан дышит. Не хочу опаздывать в первый же рабочий день. Мужчина поспешно удалился. Глафира медленно шла по школьному двору. Над желтыми пушистыми бархатцами кружились насекомые. Розовые кусты, петунии, гелиопсисы… Еще пару недель клумбы будут пестреть цветами – яркими отголосками лета. А затем осень возьмет поводья в свои руки и наступит серая слякоть, разбавленная редкими солнечными лучами. Глаша небрежно шаркала ногами. Не в первый раз ей опаздывать. Скоро на бесцветных страницах новой недели дневника запляшет алая паста. Красная ручка учительницы в очередной раз напишет замечание за опоздание. Парадный вход, лестница, коридор… Глафира тихо отворила дверь класса. Девушка приготовилась к бурному учительскому негодованию. Генератор острот работал не покладая рук. Пара свежеиспеченных язвительных фразочек спустилась на Глашин язык. - Присаживайся, - равнодушный голос незнакомой женщины ввел Глашу в секундное исступление. Глафира кивнула и направилась к Сониной парте. - Эмм. Что происходит? Где наша дражайшая Мегера? - девушка удивленно уставилась на подругу. - А происходит, Глашенька, замена. И будь добра не ори. Она начинает нервничать, когда шумно,- Соня кивнула на молодую особу, сидящую на учительском месте. Женщина недовольно отвлеклась от телефона и бросила на нас раздражительный взгляд. А затем вновь уткнулась в экран. - Неужели, да она скорее дырку в мобильнике пробуравит носом, нежели уделит нам капельку внимания! Девушка сделала вид, будто ничего не слышала. - Как провела выходные? - Отлично. Нашла новую серию книг. - Так бы и сказала, что смертельно скучала все свободное время. Софья достала из сумки маленькое голубое зеркальце. Любуясь отражением, девушка поправляла густые каштановые волосы. Сонька вообще существо симпатичное: пушистые реснички, аккуратные брови, маленький нос и большие темно-карие глаза, плюс ко всему ухоженные ногти и стройная фигура. - А вот и нет. - Правда? Девушка напрочь отказывалась принимать факт, что чтение может быть приятным занятием. На что Глаша по привычке вздохнула и покачала головой. - Между прочим, у нас появились новые соседи. Софья заинтересовалась подобной информацией. Она отложила зеркало и замерла в ожидании подробностей. И Глафира поведала подруге все, что знала о новоявленных жителях. Прозвенел звонок. И Сонька защебетала, как не кормленая канарейка: - Нам необходимо познакомится с этим мальчиком! А может быть он красивый! - Или у него ноги козлиные. Все может быть. Глаша шла по коридору, и устало кивала головой. Не умолкающая подруга ткнула ее локтем в бок. - У тебя есть его телефон? - Ага. Тебе какой мобильный или домашний? – спросила Глаша и добавила, - Разумеется, у меня его нет. - Жаль. Мы могли бы позвать его погулять. Глаше надоела бессмысленная болтовня: - Соня, смени пластинку. Заладила как попугай. Мы даже имени его не знаем! В глаза ни разу не видели! - Ладно, ладно. Так бы сразу и сказала: « Софья, давайте поговорим на другую тему. Славная нынче погода, не правда ли?» Глафира рассмеялась: - Так куда лучше. - Что это значит? Где ваше красноречие, милый друг? Где вся эта словесная кровь, выпитая вами из многочисленных книг? Не подводите меня! Если уж разговаривать, как идиотки, то вместе! - Как вы можете употреблять это непристойное слово!? – Глаша решила поддержать беседу. – Мы с вами благородные дамы, но ни как уж не… не! Подобрать культурное взаимозаменяемое слово оказалось трудно. На этот раз громкий смех захватил обеих девушек. Остаток дня в школе прошел также весело и непринужденно. Глафира и Соня медленно шли по направлению к дому. Жили подруги по соседству. Будь это иначе, вряд ли они подружились бы. Слишком разные у них интересы, чтобы это могло произойти где-нибудь в школе, где много других людей. Но в подобных случаях необходимость в общении с ровесниками не спрашивает, любите ли вы играть в куклы или прыгать на скакалке, она медленно, но верно приближает вас к наиболее подходящему варианту на роль лучшего друга. А другого варианта тогда, несколько лет назад не было. Глаша и Соня были единственными девочками поблизости. Теперь они шли рядом, пользуясь общими наушниками, тихо подпевали игравшей в них песенке. Мимо плыли дома. Почти все они были новые. Аккуратные ряды коричневой черепицы, выложенные камнем дорожки за оградами и цветочные клумбы перед ними – все жилища были весьма однообразны. И люди были в них такие же одинаковые – довольно милые на первый взгляд, но не очень общительные, если присмотреться поближе. Хотя были и исключения. Когда целые семьи выходили вместе прогуляться с детьми по вечерам и все праздники проводили совместно. Ни Сонины, ни Глашины родители к числу таковых не относились, к общему сожалению подруг. Около бывшего дома милых, зажиточных старичков Баевых стояла давно немытая, запыленная газель. Вокруг кружились рабочие в синих комбинезонах и таких же синих кепках. Из кузова машины вытягивали пианино. Грузчики едва ли удерживали инструмент, подбадривая друг друга самыми неожиданными выражениями. Большинство оборотов Глаша слышала впервые и все же понимала: все они далеки от цензуры, также как она от Марса. Девочки прошли мимо. Вдруг Сонька обернулась и посмотрела в сторону дома: - Интересно, как они затащат рояль? По-моему дверь немного маловата… - Для начала это - не рояль. И думаю, если они повернут пианино вертикально, то оно без труда пролезет. А вот будет ли оно целым после всех манипуляций, я очень сомневаюсь… - ответила Глафира. Край инструмента глухо стукнулся об асфальт. Посыпался град нелицеприятных комплиментов в адрес отпустившего фортепиано рабочего. Но его заглушил внезапный пронзительный визг Сони. Она смотрела туда же, куда и неудачливый грузчик. Причина странного поведения обоих была веская. Даже очень. У калитки стоял самый настоящий медведь, как показалось Глаше на первый взгляд. Нет, разумеется, это собака! Хотя какая разница! Вряд ли вы будете раздумывать над тем, что или кто хочет вас сожрать! А непонятный зверь именно того и хотел! Он тихонько рычал и скалил огромные зубы. Софья молча отступала назад, Глаша последовала ее примеру и мысленно заставляла идти негнущиеся от страха ноги. Взгляд метался между чудовищем и рабочими. Происходящее их не больно-то волновало. Хладнокровная часть разума не затронутая страхом и инстинктом самосохранения удивлялась их непоколебимому равнодушию. Собака зарычала и в пару прыжков оказалась перед девушками. Сверкнув черными глазами, тварь громко и до жути страшно залаяла. Коленки дрожали, из глаз катились слезы. Глафира хотела позвать на помощь или маму, как обычно делали книжные персонажи в подобных ситуациях. Но не могла, голос исчез. Сонька же лепетала без конца: она то хвалила собаку, то ругала, молилась и поливала отборным матом все, на чем свет стоит, звала всех, кто приходил на ум, от матери, до стоящей рядом подруги. Вдруг кто-то окликнул животное по имени. Собака обернулась на голос. Темноволосый мальчик медленно шел в сторону пострадавших. Он увлеченно разговаривал со зверем. Что-то, типа: «Мухтар, ты что? Нельзя кушать прохожих! Фу, кака, нехорошо, брось!» На что тварь тихо поскуливала и виляла хвостом, мол: «Ну, я же только кусочек. Ну, Вася, ну, прости!» Происходящее немного смущало хозяина собаки. По щекам разлился виноватый румянец. Наконец он заговорил уже не с животным, а с девочками: - Извините, пожалуйста. Он не специально, просто его учили так, дом охранять. А тут вещи привезли. Они калитку открыли, - юноша махнул рукой на замызганную газель. - А я привязать его забыл. Мухтар вообще не кусается. «Да, конечно! Такая громадина целиком заглатывает! И не давится!» - рассерженно подумала Глаша, но вслух не сказала. Голос бы дрогнул, а выдавать донельзя плаксивое состояние ей вовсе не хотелось. Парень нервно закусил губу. Он старался говорить как можно мягче, стараясь загладить вину. И даже попытался изобразить подобие дружеской улыбки. Но тут же пожалел об этом, встретив далеко не дружелюбный взгляд девушек. Софья издала истерический смешок, отвернулась и побрела в сторону дома. Глаша не последовала за ней. Она стояла и смотрела на собачника с не прикрытым отвращением. Да, несмотря на то, что он их буквально спас от укусов и сорока уколов в живот, он был ей противен. Ведь это его гадина! Вместе с кровью по телу разливалось омерзение, будто с ней сейчас разговаривал не симпатичный парень, а лужа блевотины. Как можно любить такую злобную дрянь?! Глашу передернуло, когда собака преданно ткнулась мордой в бок хозяину. - Спасибо, - сказала девушка. Слово прозвучало скорее как ядовитый плевок, нежели как выражение благодарности. Глаша еще раз взглянула на мерзость, которая пару минут назад собиралась прокусить ей сонную артерию и поспешила убраться восвояси. Девушка быстро нагнала ревущую Софью. Слезы ручьем текли из глаз и у самой Глаши. Но Глафира заранее знала, они высохнут, и плаксивость уступит место гневу. В случае с Соней процесс смены настроения ускорился, едва подоспела подруга. Через пару минут злость в ней кипела, гремела и чертыхалась. Немного погодя, лавовый поток ярости ударил и в Глашину голову. Софья заговорила первой: - Да у него не ноги козлиные, у него мозги куриные! Зачем, зачем он выпустил эту сволочь?! - Хотя бы, потому что мозги куриные! Придурок, баран, идиот! Да у него вообще капуста вместо мозгов. - Брюссельская! Остаток пути девушки поносили хозяина собаки самым обиженным образом, то бишь на всю улицу, выражениями, заимствованными у давешних грузчиков.