И имя ему... Бет.

Вот уже как две минуты я всматривался в побеленный собственноручно (годами ранее) потолок и думал. Почему-то в голове мысли никак не могли сложиться в слова, так что им оставалось лишь витать вокруг меня, создавая все большее завихрение. Если честно, я чувствовал себя несколько шокированно, будто меня существенно приложили к сковороде, предположительно раскаленной. Ведь если прежде складывалось ощущение, что мой собеседник создание эфемерное, то сейчас… «Зовите меня Анжелой» - всего три слова, а я уже будто увидел перед собой эту девушку. Как из привычного движения жизни может выбить обыкновенное (но все же очень красивое) имя. И вот уже разгоряченная фантазия открывает мне новую завесу над собственным извращением… Вот она блондинка, невысокая, хрупкая, с ангельским нежным лицом, как ее имя, такую хочется обнять и защищать. Через секунду я вижу иной образ девушки: высокой, на длинных шпильках и в черной юбке, у нее пышные темные локоны спадают на плечи, взгляд темных глаз из-под ресниц поражает в самое сердце, а выражение губ не оставляет сомнений – дьяволица. По-моему, я сошел с ума. Наверняка там сидит невысокая пухленькая девушка с каштановыми вьющимися волосами и маленькими глазами… Черт! Да какая, в сущности, разница, как она выглядит? Я же не жениться собрался на ней… Но девушка по общению приятная, дерзкая немного, но у меня больше сарказма в разы, да и автор неплохой, так что я тут же предложил себя в роли ее вечного беты. Может глупый поступок, а уж после нашего с ней неприятного общения такие слова из-под моей клавиатуры кажутся странными и не к месту, но все же не хочу отпускать эту колючку из поля видимости. Нравится она мне… А теперь еще это чертово… ангельское имя! Спокойно мне не живется, даже лечь спать теперь не могу, настолько нервно напряжен (и разговор с матерью тут сыграл не последнюю роль), что сон как рукой сняло, стоило мне голову положить на подушку. Как в глупых детских сказках: все думы о ней. И самое смешное, что о ком собственно? Ведь меня привлекло сейчас только такое светлое и приятное имя – Анжела, а на самом деле я девушку не знаю: какая она, чем живет, чем дышит, что любит… По мне плачет клиника. Ладно, Ром, главное успокойся. И ничего, что ты сам с собой светскую беседу ведешь, это еще не самое страшное… бывает и хуже. Сейчас нужно постараться уснуть, а завтра девушка тебе обязательно отказом ответит, и заживешь себе спокойно-преспокойно, забудешь об этом сайте ненадолго, пока все не наладится, а та-а-ам… Лежа на мягкой постели, укрытый теплым пуховым одеялом, я смотрел в окно, по крайней мере, на ту область, что мог видеть, и считал звезды на небосводе. Вскоре как-то само собой вышло, что я задремал, пусть сон был и неспокойным. Наутро, стоя возле зеркала в ванной и слушая завывания с другой стороны двери, я ощущал себя полным кретином: синяки под глазами, будто я играл всю ночь или пил, не просыхая, неделю, губы еще алее, чем обычно, словно по ним кулаком проехались (несколько раз), и глаза потухшие, еле живые. Умылся, очнулся, поел, оделся – вроде лучше, хотя общая усталость в теле чувствовалась. Так что день я провел как нельзя лучше – в виде дохлого киборга. - Котейкин, - пролепетал мой друг, вытащив в одну из перемен на улицу, - что-то ты плохо выглядишь. Сейчас Дима стоял возле меня в куртке (ему тепло, сука, а мне что делать? Вытащил, ни свет ни заря, я даже не очнулся, чтобы прихватить что-нибудь с собой) и курил. Я же, с выражением крайнего недовольства на лице, чувствовал, как медленно, но верно, замерзаю и даже примерзаю к покрытому снегом асфальту. - Двигаешься как-то заторможенно, на слова не реагируешь, лекцию записываешь на автомате… - перечислял он, пока я внимательно следил за тем, как он загибает пальцы. - К чему клонишь? – решил-таки подать признаки жизни. - Не знаю, но хочу выяснить, - проговорил Дима и, наконец, вытащил изо рта сигарету, кинув ее в сугроб. Вот из-за таких, как мой друг, весной такой кошмар из-под снега вылезает… Видимо эта мысль отразилась у меня на лице, иначе бы взгляд Димы не стал таким пристыженным. - Я не выспался просто, - ответил ему и попытался улыбнуться, получилось не так хорошо, как я хотел (если судить по реакции друга). - Обычно твое «просто не выспался» выглядит иначе, - настаивал Дима. - Ну, не знаю… думал много, потом еще с матерью поссорился из-за работы… Она меня все гонит тружеником села стать. На мой ужас, Димка достал из кармана пачку с непонятным заковыристым названием и взял очередную сигарету. Закурил, встретился с моим разъяренным взглядом, кинул сигарету вниз, под ноги, пока я не сжег его вместе со всем этим местом. - Так ты иди работать и все… Менеджером каким-нибудь. - Ага, - кивнул я, - в магазин сотовых телефонов? Называться менеджером, а быть продавцом? Желания нет. - Эх ты, - вздохнул Дима и поплелся обратно в здание института. Я с благоговением зашел в теплое помещение, чувствуя, как вновь приходит ощущение существования у меня нижних и верхних конечностей, которые медленно оттаивали. - Вот теперь ты мне больше живого человека напоминаешь, - ухмыльнулся Димон, пока я прыгал с ноги на ногу и пытался быстрее согреть руки. На следующий день я проснулся с температурой, больным горлом и красными бешеными глазами. Желание прибить своего друга стало просто невыносимым, а сайт раскрошить на мелкие ссылки и теги, так как за вечер до этого я несколько часов пытался на него зайти, чтобы прочесть ответное сообщение на мою искреннюю просьбу стать бетой. В общем, с этого дня и трое последующих суток я валялся в кровати, в неведении, с отключенным от сети компьютером (и вынутой материнской платой, которую моя продвинутая в техническом плане мама носила с собой на работу) и люто ненавидел Диму. Он, как уже мысленно истерзанная моими зубами тушка, был наказан и в течение этих трех дней, что я отсутствовал в институте, записывал вместо меня лекции. Естественно, что потом я все же взял переписать тетрадь у другого человека (Димка пишет не то чтобы, как курица лапой, а как свинтус несуществующим клювом), но свое он отчаянно отработал. В тот счастливый четвертый день, когда я очнулся уже в нормальном состоянии, лишь с немного охрипшим горлом, смог уговорить маму позволить мне вновь сесть за компьютер, дабы хоть последний пустой день заняться учебой. Понятное дело, что все задания я отложил на невыясненный срок, а сам приступил к изучению ответного письма от Анжелы. «Я была очень удивлена, когда увидела от Вас подобную просьбу. Не вижу ничего, что могло бы помешать нашему сотрудничеству, кроме несколько негативного начала общения. Как бета, вы хороши, признаю. Как собеседник… Ну, ведь мы не общаться будем, а делами заниматься, не так ли?» Набрав побольше воздуха в грудную клетку, я тут же выдохнул. Ничего, у меня еще очень много времени, чтобы наладить с ней дружеские отношения. Все-таки это она – колючка, а не я. «Прошу простить мою дерзость. Иногда я бываю несдержан. Я с удовольствием примусь редактировать ваши работы» - написал, отправил и пошел полоскать горло, пока сестренка из школы не пришла.