И имя ему... Бет.

Зима не время для страданий и внутренних метаний, ведь в такие минуты настает слишком полное понимание собственной ничтожности, что даже дергаться в сторону благочестивого понимания окружающих не хочется. Белые кружочки снега сплошным потоком падают на головы людей, обычно покрытые шапками или капюшонами. Ветер гонит комки снежинок вдаль, и они вскоре опускаются на своих собратьев, заполняя улицы, покрывая все сплошным белым пологом. Небо все в серых тучах и не видно просветов, даже намека нет на то, в какой области находится солнце, опаляя своими лучами других любимых детей. Сугробы, кажется, с каждой секундой все выше и выше, будто тянутся к небу. Деревья покрыты снегом, и их ветви, черные, яркие, как мазки невидимого художника, иной раз резко бросаются в глаза, сплетая свои истерзанные «руки» у небосвода. Люди мельтешат, перебегая из одной точки в другую, иной раз проваливаясь под толщу снега и заполняя им свои сапоги. Кто-то стоит на остановках и греет через варежку свой красный нос. Иные стоят в пробках или же возле своего дома, отогревая замерзшую за ночь машину. И во всем этом великолепии зимней жизни спешит в институт высокая девушка. На ней теплая мамина шуба темно-бурого цвета, перешитая в одном из ателье на меньший размер, мохнатая шапка, не подходящая сюда по стилю, но зато прекрасно закрывающая уши, и джинсы, обтягивающие стройные ноги, на которых так же надеты ботфорты без каблука. Девушка, перекинув через плечо спортивную сумку, бежит к нужному автобусу и в самый последний момент успевает запрыгнуть в дверь, еще больше сжимая и без того измученных, как килек в железной банке, людей. Но ее волнует только собственная выгода, так что, злобно взглянув из-под ресниц в сторону бурно выражающей свои претензии женщины, девушка прекращает все негативные излияния. Вскоре она выходит и направляется в сторону двухэтажного здания института, на самом верху которого виднеются буквы «НИИПТиМ» (Научно-Исследовательский Институт Прогрессивных Технологий и Менеджмента). Показав свой студенческий билет, она нервно проходит к толпе прибывших к первой паре студентов, стоящих возле раздевалки. - Точно, сегодня же вторник, - хмыкает она, понимая, что последующие минуты потратит на то, чтобы прорваться к женщине с номерками. «Будто я снова в школе», - не без тени сожаления промелькнет у нее в голове, прежде чем ее окрикивает одна из девушек. - Анжел! Анжела! И русоволосая девушка с удовольствием не обратила бы внимание на эту особь женского пола, если бы не ее близость к заветному концу очереди в раздевалке. Когда она и ее новоявленная подруга с курса переоделись, Анжела тут же пожелала ретироваться, исчезнув из поля зрения брюнетки. Она лишь запустила руку в волосы, так нелепо расчесав их, и поправила край туники, накинутой сверху футболки. Уже внутри лекционного зала Анжела в очередной раз за этот день пожалела, что вообще родилась на свет. Этот бредовый марафон с «поцелуй в щечку каждую из девочек» бесил ее неимоверно, и она была одной из тех, кто этот великий шаманский обычай пропускал еще с начала обучения. Анжела, конечно, брезгливо не морщилась, если девушки подходили к ней с объятьями и обрядами безмозглой молодежи, но все же сама никогда не лезла первой с этим бредовым занятием. Вскоре к Анжеле подсел более или менее адекватный человек из всех двадцати девяти студентов ее группы – Вероника, невысокая брюнетка с короткостриженными волосами. Вера была пухленькой и милой, по крайней мере, в понимании Анжелы, и входила в круг особых лиц, почитаемых ею же. Бойкая и при этом очень нежная, она представлялась Анжеле идеальной девушкой во всех смыслах этого слова. И если бы Анжелу спросили, на ком бы она женилась, будучи мужчиной, без зазрения совести та бы ответила – на Веронике. Пары в институте никогда не были для Анжелы сложными: учась спокойно, посещая все пары и готовясь к практическим занятиям, она во многом облегчала себе жизнь. Так что, записывая лекции, а после участвуя в опросах преподавателей, Анжела покинула учебное заведение со вполне значимым блоком незнания. О да... Это такая особенность нынешней молодежи, получать хорошие отметки, ничего не зная и не ведая, о чем собственно идет речь. И если в первые годы институтской жизни Анжела, правда, старалась учиться, то ближе к третьему курсу поняла – смысла в этом ноль: предметы повторяются по замкнутому кругу, преподаватели судят по посещаемости, а главное, по мнению этих самых профессоров, чтобы студенты приносили различные рефераты в срок. И не важно, что эти самые рефераты в девяносто девяти процентах из ста состоят из скопированной информации с интернета, важно ведь само действие! Да… Анжела ненавидела институт за то, что он убивал в ней разум. Но ставить крест на учебе, когда ты уже на третьем курсе института, и пусть даже обучаешься на «менеджера», она все же не решилась. Хотя быстро догадалась, что мир построен не так празднично, как она предполагала в детстве, и пошла работать… Еще в школе из-за своего роста она была наравне с парнями: высокая, нескладная и худая, далеко не в первые два десятилетия своей жизни Анжела стала ценить то, что ей подарила природа. В самом начале ей казалось, что, стоя в очереди за телом, душа получила слишком вытянутое нечто с острыми углами. Именно так она выглядела, пока ей не стукнуло восемнадцать. Видимо сказалось спортивное развитие, но фигура у нее стала очень даже привлекательной, пусть грудь и не четвертого размера, как у Веры (да и не третьего, если быть до конца честными), но, вкупе со стройными ногами, выглядела Анжела красиво. К тому же она решила заняться своими блеклыми русыми волосами, обычно неживыми и тусклыми. Убойная доза различных средств давала временный результат, но вскоре (спустя год поисков) Анжела нашла самый подходящий для себя вариант и даже позволила себе подкрашивать волосы, чтобы они были блестящими и шелковистыми, а не измученными и соломенными. Конечно, Москва не сразу строилась, так что и становление нескладной высокой девушки было скачкообразным и все еще находилось на стадии «великое светлое будущее». Зато из-за того, что в свое время обиженная Анжела кинулась изучать единоборства (и таки надрала наглый зад некоторым парням из своей школы), ее с превеликим удовольствием взяли в один из фитнес-клубов, открывающихся в городе повсеместно, и расползающихся по миру, как какая-то инфекция. На работе Анжела расслаблялась, параллельно получая плату за спокойно проведенное время, где она следила за правильным использованием различных спортивных тренажеров. А так же проводила занятия, но это бывало редко, только когда нужно было кого-нибудь заменить. Так что Анжела всегда с собой носила спортивный костюм, а из-за своего роста предпочитала обувь без каблука. Вернувшись в теплый затхлый дом, где ее уже ждали родители (сидя за телевизором и даже не обратив внимания на появившуюся в квартире дочь), она кинула в сторону свои ботфорты и, повесив шубу в шкаф, направилась к себе в комнату. Именно в тот момент, когда она переступила порог этого небольшого по всем параметрам помещения, из студентки Анжела превратилась в автора ужасов и мистических рассказов. Личина грубой (по мнению людей, учащихся вместе с ней) девушки сменилась на иной облик, облик хрупкой души, творящей по вечерам в тиши, иногда нарушаемой стуканьем пальцев по клавиатуре, ногти которых были покрашены во въедливый зеленый цвет. О нет... Это была не метафора, она правда изменялась, наконец, переставая нести крест бойкой девицы, что тащился за ней после того случая в школе, когда Анжела в одиночку избила троих парней. Но, как обычно бывает, из мирной схватки пьяных идиотов с хрупкой девушкой, идущей домой, эта история превратилась в «мордобой трех десятков вооруженных полицейских и дзюдоистки с черным поясом» (именно так! это не ваше там каратэ!). Именно тот случай и сделал из Анжелы того человека, которым она стала, но в душе… она так и осталась кровожадным монстром, но только тем, который любил не резать своих героев на части самыми изощренными способами, а тем, кто миролюбиво сводил каждого из них с ума. Только прежде чем начать творить, разрушая чью-то существующую только в ее сознании жизнь, Анжела сходила в душ, переоделась и поужинала. В небольшой комнате, созданной ею же, было тихо, и если бы кто-нибудь был впущен в эту обитель автора рассказов, то он бы сказал, что это комната не девушки, а программиста: компьютер почти постоянно жужжал в левом уголке, стоя на прямоугольном столе, освещаемым сейчас ночным светильником улицы – луной, чуть поодаль на просторной кровати, заправленной белой простыней, лежал ноутбук с подключенным модемом. Интернет, интернет, интернет! Он везде: Wi-Fi, модем в виде флешки, и проложенные везде кабеля, будто сплетенная кем-то паутина, истерзавшая пол черными полосами вдоль и поперек. А еще обычные средства общения: наушники, микрофон, веб-камера… И ни одного намека на то, что тут живет создание с тонкой структурой. Даже ни одной юбки или платья в шкафу, только джинсы, джинсы… и еще раз джинсы! Великолепие джинсовых форм (но без размеров), так что не зря мать Анжелы однажды сказала, что можно будет вскоре открывать собственный магазин. Вот только свои затраты на столь бережно хранимые джинсы оплачивала сама Анжела, и никто не смел касаться хоть краем ногтя этой одежды девушки. Закрыв окно, девушка включила обогреватель и, вдохнув холодный свежий воздух, нажала на кнопку включения. Тут же послышалось умиротворяющее жужжание вентилятора для охлаждения, а вскоре экран монитора засветился в тон лунного сияния, проникающего внутрь через чуть приоткрытые шторы. Надев наушники, девушка вскоре погрузилась в мир собственных грез и, слушая приятно очаровывающие мелодии Чайковского, стала набивать незамысловатый текст в Word…