За пять минут до выхода на сцену

      За пять минут до выхода на сцену любого, даже самого опытного, успешного и популярного музыканта охватывает волнение. И далеко не всегда это волнение является приятным. Тебя одолевают самые разные переживания (а не порвётся ли струна, а сработают ли правильно звукоинженеры, а не случится ли отключения электропитания?), и только настоящий профессионал может взять эмоции под контроль, не позволить им сказаться на выступлении.       Тем не менее, выступать без эмоций совершенно невозможно. Зрители приходят на концерт не просто для того, чтобы услышать любимые хиты. Они приходят зарядиться энергией своих кумиров.       Когда ты выходишь на сцену, ты оставляешь позади все те мысли, которые поглощали тебя ещё несколько минут назад. Когда ты выходишь на сцену, ты больше не думаешь ни о каких форс-мажорных ситуациях. Возможно, именно поэтому, если подобные ситуации всё-таки возникают, они так сильно выбивают тебя из колеи.       Так или иначе, на сцене нет места страхам и сомнениям. Чему угодно — азарту, страсти и даже злости! — но только не страхам и сомнениям. Если и есть им место в жизни рок-музыканта, то только за кулисами.       Вы можете быть застенчивым в обычной жизни, но если вы — лидер группы, вам или приходится бороться со своей природной застенчивостью или где-то внутри вас живёт ещё один человек. Тот, кто получает ни с чем не сравнимое удовольствие от работы на публику.       Так было и с Фредди. Увидев его в кругу близких друзей, вы бы ни за что не предположили, что этот деликатный и ранимый молодой человек мог рассекать по сцене в обтягивающем трико и то и дело вставлять между песнями скабрезные шуточки. Когда Фредди выходил на сцену, он перевоплощался в какое-то непостижимое существо.       Он никогда не планировал заранее свои реплики, обращённые к зрителям, и не думал о том, что же сказать, когда стоял на виду у многотысячной толпы. Слова срывались с языка сами собой. Он не пытался вспомнить тексты песен (заучить которые всегда давалось ему с трудом и которые он так боялся забыть, готовясь к своему выходу в зал). Он не переживал, что кто-то из участников группы совершит ошибку (и совсем не потому, что верил в их непогрешимость).       На сцене он был всемогущ. Он лучился энергией и охотно раздавал её публике. Если бы по завершении шоу его спросили, какие мысли крутились в его голове во время выступления, скорее всего, он не смог бы дать ответ. Во всяком случае, правдивый. Тем не менее, одна несформулированная в слова идея руководила им на протяжении всего концерта (да и на протяжении всей его творческой жизни): ты должен быть лучшим, ты должен быть непревзойдённым, ты не должен разочаровать своих фанатов, ты должен дать им всё, что у тебя есть и даже немножко больше.       На самом деле этим негласным принципом руководствовались и остальные члены группы. Иначе вряд ли бы их состав не претерпел никаких изменений за время своего существования.       Каждый выкладывался по полной программе. И каждый ждал этого от других (и, если в концерте что-то шло не по плану, по возвращении музыкантов в гримёрку можно было услышать гневный гомон взаимных обвинений).       Брайан, разумеется, не был исключением из этого правила перфекционизма.       Перед любым туром или разовым выступлением проводилась череда изнуряющих репетиций, во время которых исполнение песен доводилось до совершенства. Это позволяло не думать о технической составляющей игры, а полностью погружаться в музыкальную её составляющую и в атмосферу вокруг. Брайан не сливался с Red Special в любовном экстазе. Скорее, вёл с ней диалог, порой полный противоречий и разногласий. Он не размышлял над возможными ошибками, а старался сосредоточиться на том, чтобы своей игрой подчеркнуть то, что в свою очередь Фредди передавал голосом.       Как и любому другому гитаристу, ему, конечно, хотелось настоящей славы и обожания (даже если он и никогда не признавал этого вслух). Порой Брайан ловил себя на досадной мысли, что, к примеру, в этой песне соло можно было сделать длиннее. Или здесь гитарные рифы слишком уж заглушались мощными крэшами Роджера. Он не отмахивался от этих мыслей, запоминал их, чтобы потом, в своей интеллигентной манере, предложить на рассмотрение группы.       На несколько минут, пока остальные ребята переодевались и освежались специально приготовленными напитками, Брайан всё же становился единственным властителем толпы. Наверное, если бы ему сказали, сколько тысяч глаз заворожённо наблюдают за его виртуозными пассажами по гитарному грифу, он бы растерялся и оторопел. В тот момент, когда он был звездой, а его худой силуэт отбрасывал длинную тень от луча прожектора, его не интересовали ни слава, ни обожание. Для него не существовало ничего и никого, кроме его гитары. В эти мгновения он не думал ни о чём конкретном. Но каждый раз ворох едва уловимых образов уводил его то в воспоминания о прошлом, то в мечты о будущем и о несбывшемся, в мечты о далёких галактиках и бескрайнем небе…       Пожалуй, из всех четверых именно на долю Роджера во время концерта приходилось наибольшее количество самых банальных размышлений. Он был барабанщиком. Он был сердцем группы. Ему, как никому другому, нельзя было ошибаться, нельзя было пропускать ни единого удара. Поэтому неудивительно, что мысли Роджера были поглощены счётом. Четверти и восьмые, не всегда это был привычный всем со скамьи в музыкальной школе «раз-и-два-и-три-и-четыре-и», порой ритмический рисунок запоминался при помощи слов — это было особенно удобно в случае синкоп. Ещё чаще счёт вёлся на каком-то интуитивном уровне, ведь Роджеру приходилось совмещать это с бэк-вокалом. Казалось бы, такая сосредоточенность должна была напрочь лишить Роджера возможности получать удовольствие. Но нет. Он успевал подмигнуть повернувшемуся к нему от зрителей Фредди и посмеяться над Джоном, который самозабвенно пританцовывал где-то у барабанного подиума. Именно Роджер, как никто другой, заряжался эмоциями и буквально чувствовал, как в крови начинал бурлить адреналин. Вряд ли возможно понять эти, казалось бы, несочетаемые ощущения контроля и необузданности, жёсткой привязки к ритму и полной свободы, если вы никогда не сидели за установкой.       Джон всегда считался самым молчаливым участником группы (хотя Брайан, Фредди и Роджер при любой возможности стараются развенчать этот миф — мол, он просто кричит на полтона тише остальных во время ссор и, может быть, действительно высказывается не так часто, но выражение «редко, да метко!» создано будто специально про него!).       Джон получает от выступлений вряд ли намного меньше удовольствия, чем Роджер. Он наслаждается тем, что является частью сплочённого коллектива. Какое там, настоящей семьи. Он наслаждается своей скромной ролью — так уж сложилось, что басисты зачастую стоят в тени. Джону всё равно, насколько его истинная значимость заметна окружающим. Он знает, что вносит огромный вклад в общее дело. Тревожным мыслям нет места на сцене, но Джон всё равно думает о том, как можно улучшить усилители, чтобы сделать звук ещё ярче. Он думает, что Фредди сегодня в отличной форме. Он думает, что такого техничного, но вместе с тем музыкального и чуткого гитариста ему ещё никогда не доводилось слышать. Он думает, что Роджер, как барабанщик — мечта каждого бас-гитариста. Он думает, что ему чертовски повезло быть одним из них. И ещё он думает, в какой клуб они поедут после выступления?