Пионерские зори

Они снова были у того забора. Витя снова целовал ее — сначала губы, потом шею, но Ксюша этого почти не ощущала. Зато она чувствовала, как его ладонь скользнула по низу живота и давила, давила, вызывая странные ощущения, заставлявшие задыхаться, но желать продолжения. Ксюша, будто бы сквозь марево, видела лицо Вити, его глаза совсем близко. Он разглядывал ее лицо и дышал ей в губы, касаясь своей грудью ее груди. Но стоило Пчёлкину на секунду отстраниться, как Оксана, вздрогнув всем телом… Проснулась. Она будто бы вынырнула из-под толщи воды, и теперь, тяжело дыша, пыталась прийти в себя. Было уже утро, но все спали: благодаря рассветным лучам, пробивающимся сквозь шторы, Ксюша видела Нинкину руку, выбившуюся из-под слишком теплого для лета одеяла. Нинка мирно посапывала во сне, отвернувшись к стене, и Ксюша бездумно смотрела на ее спину, скрытую простыней. Девочка медленно осознавала, что все это был всего лишь сон. И что рука та была — ее собственная. Оксана даже закусила уголок подушки, чтобы не застонать. Все тело будто бы лихорадило, нежданным возбуждением дергало нервные окончания. Ксюша засунула под подушку на всякий случай и вторую руку, настолько ее напугала и смутила реакция собственного тела. И этот сон. Интересно, а Витя хотел бы трогать ее… так? На этом моменте своих размышлений Оксана уткнулась лицом в подушку и все-таки глухо простонала. Было в них что-то стыдно-запретное, не позволяющее вот так вот просто думать обо всем этом, но в то же время не позволяющее прекратить. После того дня, когда они с Витей поцеловались у забора, им больше не выпадал шанс остаться наедине: все время рядом кто-то был. А сам Пчелкин стал относиться к ней заботливее и ласковее, и Нинка, хихикая, как-то раз поведала ей шепотом: «А он в тебя по-настоящему влюбился». Ксюша тогда не очень поняла, что это значит, и чем «по-настоящему» отличается от «не по-настоящему», а Нинка ответила на ее вопрос непонятно: «Ну, знаешь, некоторым мальчишкам другое интересно». Что такое «другое», подруга не пояснила, тут же смешавшись и переведя тему разговора, но Оксане показалось, будто бы она знает, о чем говорит подруга. Просто вслух о таком — не принято. В общем, Пчелкин вызывал доверие, а собственное тело стало ее подводить — хотя для подростка это вполне обычное состояние. Об «этом» Ксюша знала совсем мало: на ум приходили только подслушанные разговоры взрослых и слова «шлюха» и «в подоле принесла» в адрес некоторых девушек. И когда-то Ксюша пообещала себе, что сделает все для того, чтобы никогда о себе такого не услышать. А что же теперь? Теперь она заслуживает таких слов или еще нет? Думать о таких вещах — это плохо? В глубине души Оксана была уверена в том, что о таком уж точно никому рассказывать не стоит. Не поймут, позором заклеймят на всю жизнь, узнав, что пионерка о таких вещах размышляет. Нет, Ксюша никогда не было образцово-показательной, но старалась не выделяться из общей массы: ей слишком хорошо было известно, что такое ни к чему хорошему привести не может. Но вдоволь подумать о том, заслуживает ли она, Оксана, теперь в свой адрес таких же мерзких эпитетов, ей не дали: прозвучал горн и громкое «Первый отряд, подъем!» Ксюша тяжело вздохнула, ощущая скованность в низу живота, и откинула одеяло.

***

 — А… ребята, вы Витю не видели? — смущаясь, окликнула мальчишек Оксана, все же оставаясь немного в стороне. Космос, Валера и Саша в тесном кругу тихо переговаривались между собой — опять что-то затевают, наверное. Точно какое-то нарушение правил будет! Из-за этой компании все вожатые стонут. Ксюша подошла к ним чуть ближе.  — Он сейчас придет, — обернувшись к девочке, дружелюбно ответил ей Саша, открыто улыбнувшись. — Если хочешь, ты можешь подождать его с нами, здесь.  — Мы будем играть в казаки-разбойники. И девчонок мы не берем, — в противоположность приятелю, враждебно заявил ей Космос. Валера укоризненно нахмурился и толкнул его локтем в бок. Оксана презрительно хмыкнула: среди друзей Вити Космос был самым несносным. Вернее, даже единственным, потому что Саша и Валера на проверку оказались отличными ребятами. У Саши со всеми были ровные отношения: он умел избегать лишних конфликтов (хотя Ксюше порой и казалось, что он не так прост, как видится со стороны), а Валера просто был слишком взрослым — пожалуй, самым старшим среди ребят. Да, в таком возрасте даже год жизни играет существенную роль.  — Да больно надо! — ответила она Холмогорову, задрав гордо нос. — Мне глупости неинтересны. Мне Пчелкин нужен.  — Да вон он, идет уже, — указал Филатов куда-то за спину Ксюше. Девочка обернулась, краем глаза заметив их строгую вожатую Леру, спешащую в корпус вдоль дорожки, и действительно обнаружила Пчелкина. Но в каком виде! Парень шел вдоль корпуса, что насвистывая и сшибая палкой растения, а на глазу у него была повязка на пиратский манер. Повязка, сделанная из пионерского галстука. Ксюша снова перевела взгляд правее. С другой стороны, по направлению к входу, шла вожатая Лера. И, если они с Витей столкнутся, проблем тому не миновать. Мальчишки еще не успели сообразить, что к чему, как Оксана сорвалась с места по направлению к Пчелкину, который, как назло, заметив любимую девочку, радостно улыбнулся и ускорил шаг. Но Ксюша все равно успела: обхватив его за талию, она оттолкнула Витю в тень здания так, чтобы вожатая его не увидела. — Эй, ты чего? — удивился Пчелкин.  — Витя, ты что! — яростно прошипела девочка, подпрыгивая и срывая с его головы галстук. — Это же пионерский! .. Тебя же из пионеров исключат! В комсомольцы не примут, Витя! — продолжала выговаривать она ему, аккуратно разглаживая и складывая красный галстук. Пчелкин беспечно пожал плечами, продолжая улыбаться ей, и потянулся за объятиями.  — Подумаешь! Ксюша только фыркнула гневно. Нельзя так легко ко всему относиться! А как же будущее?  — А как же будущее? — переадресовала девочка этот вопрос Вите. Говорить приходилось ему прямо на ухо: Пчелкин почему-то всегда старался прижиматься к ней теснее. Тот только лениво пожал плечами, продолжая обнимать ее, как будто уже все давно для себя решил. Что можно решить в таком-то возрасте? И тут подоспели его друзья.