Врачебная тайна

- Грей, - расплывшись в широкой улыбке, к нему подбежал начинающий врач-травматолог. – Мне тут кое-что рассказали. Травматологи… далеко не все врачи этой области обладают таким добрым и весёлым характером, как этот розоволосый парень. Обычно после его фразы, полной искреннего энтузиазма: «Я аж воспылал!», очень многие, даже люди с серьезными травмами ног, начинали ходить, а точнее попросту сбегать, что весьма его огорчало, ведь он так хотел помочь. - Хартфелия? – без каких либо эмоций, будто для галочки спросил Фулбастер. - Ты впустил к себе в кабинет девушку. Очень необычно. Давай, выкладывай все. Она красивая? Дочь какого-нибудь больного? - Пациента, – поправил его Грей. - Точно, пока не забыл…я видел анализы. Ну того пациента, которого вчера на скорой привезли. Я никогда раньше такого не видел… - Она его невеста – в голосе Грея чувствовалось раздражение. Видимо, та трещина была «исцелена» его же слегка оттаявшим сердцем, которое вовремя, как он думал, взял под контроль и вновь заморозил, что хорошо укрепило ледяные оковы. - Ясно… - Нацу сильно изменился в лице. Он над чем-то задумался, что сильно напрягло хирурга, и тот поспешно скрылся. Это не помогло, Фулбастер сразу же наткнулся на еще одну подчиненную. - Здравствуйте! – Мираджейн вся светилась от счастья. – Я слышала… - Как же мне это надоело… - процедил сквозь зубы Грей. – Вы бы, наверное, не беспокоились, если я выставил ее на улицу в тридцатиградусный мороз. Или же вы хотели, чтобы я пустил ее в палату к пациенту, которому даже обезболивающее дать было нельзя?! – от счастья Миры не осталось и следа, она была в смятении. Укрепленный лед сердца сделал Грея еще более жестким. - Мог бы и не срываться на окружающих, – Нацу всё же пошел за ним. Видимо для того, чтобы рассказать о своем умозаключении. - Драгнил, шел бы ты к своим пациентам, которых, хочу заметить, у тебя немало, - огрызнулся хирург. - Я то пойду, а вот ты… Почему ты не можешь быть человеком? Или для того, чтобы дождаться от тебя доброго слова, нужно обязательно находиться в объятиях смерти, которая почему-то дает время для земных мучений? Почему ты бываешь человеком только тогда, когда не можешь ничего дать как врач? - Это уже не твое дело – с удивительным спокойствием ответил Грей, и направился к главному выходу. – «Слишком много думаешь вместо того, чтобы действовать!» - он шел так быстро, что людям, направлявшимся к больнице, показалось, что один из врачей буквально вылетел наружу, сильно толкнув дверь. Холодно. Очень холодно, что было весьма непривычно для этого города, где зима напоминала позднюю осень, с постоянными дождями, угнетающими серыми тучами, слякотью, грязью, смешанной с редким снегом. Ледяной воздух обжог горло, жадно вдыхавшего кислород врача. Мороз пробирался до самых костей, а тепло без всякой борьбы быстро оставляло бездумно выбежавшего на холод хирурга. Грей был с далёкого севера, и его организм был закалённым, от таких легких заморозков, как говорили на его родине, он никак простудиться не мог, но чувство того, что как минимум холодно, никто не отменял. Это был не тот холод, когда просто хочется потеплее одеться, это был мороз, когда ты можешь ощутить, как воздух сам впивается в кожу, сливаясь с телом, или же… было такое чувство, будто природа растворяет тебя в воздухе, и если ты проявишь слабину, это конец. - Конец… - Фулбастер взглянул на наручные часы. – «Жизнь – это считанные секунды, вот только считаем мы не их», - он задумался. - Кто сказал такую глупость? *** -Здравствуйте… - к Фулбастеру подбежала синеволосая девушка, которая выглядела немного по-другому. Одежда была та же, просто выглядела более аккуратно. – Меня не пускают, почему? Вы ведь сказали… - Я сказал, что Вы сможете попасть к пациенту в определенное время, время посещений. Сейчас еще рано. Идут процедуры, Вы только мешаетесь. Лучше спуститесь в кафетерий и подождите там. - Что с ним? – переживала она - Как Вас зовут? - Джувия… - Так вот, Джувия, идите и не мешайте врачам делать свою работу. Вас вообще здесь быть не должно, - его что-то сильно злило, он сам не понимал что именно. - Первое впечатление бывает обманчивым… надеюсь, что я ошиблась сейчас, а не тогда. Грею было все равно, что она думает и на что надеется. Он хотел, чтобы это было так. Осмотр пациентов, сводившийся к сбору фактов их самочувствия с последующими распоряжениями хирурга-гения. Все как обычно, вот только давно отданный в руки смерти пациент, заставил Фулбастера сменить роль врача, на роль человека. Играть одновременно одного и другого, он не мог. - Обезболивающее, – спокойно и твердо сказал Фулбастер студентке-практикантке Марвелл, которая чем-то была похожа на него. Наверное, юным возрастом. - Извините… - еле выдавил из себя Бастия, - Джувия… моя невеста. Она уже должна была придти… Каких усилий ему стоило просто задать столь простой вопрос. Нет, не больно, именно невыносимо было смотреть на его страдания. Жуткий бледно-желтоватый цвет кожи, погасшие глаза в которых каким-то чудом все еще оставался блеск угасающей жизни. Очень худой, замученный нестерпимой болью, и бессонницей. Обезболивающие больше не справлялись со своей задачей и кололись просто для факта, галочки, что это сделано, и пустой надежды: «а вдруг поможет»... Откуда он брал силы, когда тело исчерпало все свои возможности? Из чувств? А быть может, он существовал за счет души? У каждого свое объяснение и свой вариант. Фулбастер объяснял это тем, что человеку настолько больно, что он просто не может умереть. Это все равно, что просить встать человека с раздробленными ногами. Ты можешь помочь, поднять его, но сам на ноги он не встанет. - Да, она уже в больнице, – что-то записывая, сказал врач. – «Не обращай внимание, ему уже не помочь, только нервы тратить», - из записей его просто вырвала искренняя улыбка умирающего. – Марвелл, думаю можно сделать исключение. Иди, я сам сделаю укол. От чего-то счастливая девушка, буквально выпорхнула их палаты. Венди слышала выговор начальника и знала, где стоит искать невесту пациента. - Спасибо, - улыбка постепенно сползала с его лица. Леон был слишком слаб, но у него хватало мужества и воли, чтобы скрыть постоянную, беспощадно усиливающуюся боль. Он сжал своими тонкими пальцами простыню и краешек одеяла, которые были обычного белого цвета…только не в этой палате. Здесь они казались слишком белоснежными, даже светящимися, будто специально хотели показать, насколько он плох, насколько он перестал быть похожим на человека. - Леон! – в палату вбежала девушка. Она была вся красная, а уложенные волосы вновь были слегка растрепаны. «Наверняка неслась сломя голову», - мысленно «фыркнув», подумал Фулбастер. - Привет, Леон, - она улыбнулась как-то подозрительно спокойно и умиротворенно. Фулбастер, не веривший в любовь, вышел из палаты. Ему было жалко смотреть на человека, который никак не мог умереть, ему было неприятно смотреть на проявление чувств этой девушки. - Это не то чтобы скучно, это лживо… *** - Я не хочу, чтобы он умирал, сделайте что-нибудь, пожалуйста… - Джувия стояла в кабинете главного хирурга и не могла сдержать слёз. - Я ничего не могу сделать, - холодно, как обычно, ответил он. - Как же так… это не правда! - Я врач, к тому же, это я не видел, чтобы Вы были честны с ним. – Ему очень хотелось спать, после нескольких ночей дежурства Грей был сильно измотан. - В вашем понимании честность – это эгоизм. Вам важны только Вы сами! – начала спорить Джувия. - Никто не будет заботиться о тебе, кроме тебя самого, - Фулбастер держался из последних сил. Он понимал, что если не выдержит и закроет глаза, то мгновенно уснет. - Обо мне заботился Леон, а я о нем. Не смейте обвинять меня во лжи! Я лишь хочу, чтобы он не волновался, и был спокоен, - продолжала девушка. - Он умирает, ни я, ни кто-либо другой не сможет спасти его. Слишком поздно. Если бы Бастия не вел себя так же, как Вы ведёте себя сейчас, он бы мог выжить! – Грей разозлился не на шутку. - Спасите его… - единственно, что она могла желать, единственное, о чем она просила. - И ты бы пошла на всё? Сделала бы всё, что я сказал? – неожиданно спросил Грей с неподдельным интересом. - Если бы Вы спасли его, то да. – Джувия не двинулась с места, не смотря на то, что Фулбастер подошел к ней вплотную, и она смогла почувствовать его горячее дыхание. - Дура, - Грей отстранился от неё. – Он согласится пережить всю эту дикую боль бесконечное число раз, только бы с тобой ничего не случилось. Как ты можешь говорить о любви? Ты же думаешь только о себе и своих желаниях. Тебе не важно, что будет с ним, только бы он выжил. Все эгоисты. Любовь, где должно быть двое, не может существовать, пока есть эгоизм, где главное - это ты. Любви нет.