Утро 17 мая 1536 года

      Дует лёгкий ветерок. Над головой печально кричат чайки.       Анна не смотрит. Королева — она всё ещё королева — не находит в себе сил смотреть на место не своей казни. Георг восходит на помост последним, друзья — Франциск Уэстон, Генрих Норрис, Уильям Брертон, Марк Смитон — обезглавлены. Анна не смеет смотреть в глаза брата.       Георг не видит иных лиц — сестра не смотрит на него. В и н а с л и ш к о м в е л и к а. П р о щ е н и я н е т. Георг знает — простить невозможно.       Анна стучит в висках. Анна. Анна. Анна. Анна. Анна! Он срывает в безмолвном крике голос. С плотно сомкнутых губ не слетает ни звука. Лезвие на солнце сверкает блеском зеркал в счастливые дни. Не страшно.       Страшно. За Марию. За Анну — монастырь или эшафот?       Георг возвысил её — и не смог поддержать, доведя до вершины. Семейные советы и ложь. Единственная правда в его жизни заключается в тёмных, бездонных, пустых глазах сестры — Анна поднимает взгляд, когда Георг делает первый шаг к плахе — и холодной жуткой улыбке, тронувшей белые губы.       Георг жалеет лишь о двух вещах:       — Не смотри, — шепчет так, чтобы лишь Анна могла разгадать движение его губ.       Он не пройдёт с ней путь до самого конца. Одна дорога — отверженные Болейны, отщепенцы среди своей же семьи. Георг должен быть рад, что Марию, отца, мать, дядюшку не постигнет его судьба. Георг должен быть рад, что Анна имеет надежду остаться в живых. Георг хочет верить.       Его не будет с ней рядом, когда придёт её черёд подставить шею под лезвие.       Георг не питает иллюзий.       Анна смотрит. Сестра — она всё ещё сестра — не сводит взгляда с места не своей казни. Георг восходит на помост последним, друзья — Франциск Уэстон, Генрих Норрис, Уильям Брертон, Марк Смитон — обезглавлены. Анна гордо вскидывает подбородок и смотрит прямо в глаза брата.       — Не смотри, Анна, — он опускается на колени под её взглядом и встречает, глаза в глаза, пустоту. Последние слова приговорённого к смерти изменника отчётливо слышны в тишине.       Анна не слышит. В ушах — тихий смех брата. Воспоминания: скользящие по телу ладони, пальцы везде, нежные, страстные, шёпот на ухо с одним-единственным смыслом, отблески камина на разгорячённых телах, нежная нега и томная лень, удовольствие, острее граней алмаза и — «Анна, я люблю тебя, Анна» — после, после всего, наедине в темноте догорающих к рассвету углей. Единственный раз, когда Георг прикасался к ней так, и лишь из необходимости прикасаться. Анна уверена — она увлекла брата на дно, падая столь стремительно и неизбежно и не отпустив его руки. Анна — источник падения брата. Анна — смертный грех.       — Георг…       Анна — смертный грех. Маленький уродец, единственный плод приведшей Георга на эшафот страсти, встаёт между ними призраком непростительного и не прощённого ею самой себе честолюбия и эгоизма. Анна — смерть.       Лезвие сверкает на солнце. Лёгкий свист — договорить она не успевает. Я люблю тебя, Георг, я люблю тебя. Анна не отводит взгляда от падающей на помост головы брата.       Дует лёгкий ветерок. Над головой печально кричат чайки.

Утро 17 мая 1536 года.