Те, кто не боятся жить

      Никогда бы не подумала, что стану шинигами.       То время, что мы провели в самых бандитских переулках Руконгая, веселясь и радуясь жизни, как могли, казалось, никогда не закончится. Я думала, что наша компашка юных воришек все время будет бесить тех противных старикашек-торгашей, в открытую тыря еду с прилавков, что очень забавляло меня. Однако, беззаботное детство кончается, мы взрослеем, а вот Руконгай не перестает быть все таким же опасным местом, где на каждом шагу тебе могут вонзить нож меж ребер.       В конце концов, случилось то, чего боялись все мы — нас осталось всего трое. Не смотря на все клятвы и обещания о том, что мы всегда будем неразлучны. Но такова жизнь и тот мир, в котором мы выросли — он не щадит никого. Я, брат, и Рукия — мы остались одни. Боль утраты заставила задуматься каждого из нас о будущем. Мы знали, что если оставить все как есть, то мы можем потерять друг друга, но так продолжаться уже не могло. Тогда Рукия предложил нам вступить в Академию. У нас были для этого способности, и нам ничего не стоило вступить туда под предлогом лучшей жизни.       И да. Мы сдали все экзамены и поступили. Там, среди избалованных детишек благородных кровей, поступивших в Академию «потому что надо», мы трое старались изо всех сил, лишь бы только все получилось, лишь бы мы достигли своей цели. А они… не понимали нас, считали нас дикарями, что-ли… Но были и не такие люди. Например, в одном классе с нами учились Хинамори Момо и Изуру Кира — неплохие ребята, второй так и вообще из аристократии, но тесно сдружиться с ними, как например, с Рукией, у меня не получилось. Был еще один — Хисаги Шухей. Он был уже на последнем курсе, когда мы только поступили. Познакомились мы с ним когда он проводил у нас учения в мире живых. Все бы ничего, но на нас напала группа довольно сильных пустых. Если бы мы с братом и Кирой не подоспели, для Хисаги все окончилось очень печально. Да и для нас тоже, если бы потом к нам на помощь не прислали капитана… В общем, друзей у меня было не много. Ну, мне особо и не нужно было, да. У меня были Ренджи и Рукия. Большего желать и не нужно.       Через пару лет после случилось не очень приятное событие. Однажды Рукия довольно поздно вечером постучалась ко мне в комнату, сказала, что нужно поговорить. Вид её ничего хорошего не предвещал. Она не стала начинать из далека, сказала, что клан Кучики — один из четырех благородных семей, предложил удочерить её, что она может закончить Академию с минуты на минуту. Я не понимала, почему она чем-то не довольна. Я была искренне за неё рада, ведь клан Кучики — это такая честь! Было, конечно, немного жаль, что я еще долго не смогу её увидеть, но чувство, что с Рукией теперь все будет хорошо, затмевало ту печаль.       Видимо, именно в тот момент, когда я сказала ей об этом, она не выдержала, уткнулась мне в плечо и начала рыдать. До сих пор не знаю, почему. Я пыталась её успокоить, говорила, что теперь все будет просто замечательно, но, почему-то, легче ей не становилось. Тогда, понимая, что делаю только хуже, я просто молчала и утешительно гладила её по спине. Спустя какое-то время, она успокоилась, и сказала, что я очень похожа на брата, что он сказал то же самое, на что я лишь усмехнулась. Тогда мы попрощались с ней, а на утро в Академии Рукию я уже не видела, а брат выглядел довольно подавленно…       Однако, время лечит. Прошли те мучительные годы учебы. Мы отлично закончили Академию, нас с Ренджи определили в одиннадцатый отряд — место, где живут ради сражения, принимают только ближний бой и презирают кидо, что очень даже неплохо, ибо как раз таки в кидо мы не были хороши, в отличии от остального. Вообще, девушки в одиннадцатом отряде большая редкость. Настолько, что помимо меня в отряде была только одна девушка — наш лейтенант, поэтому, можно сказать, в отряде меня… уважали? Ну, не сказала бы, но еще не нашелся тот, кто сказал бы хоть мне хоть слово про то, что мне не место в рядах одиннадцатого отряда, не считая брата, да. Что на счет капитана, то он не возражал на счет того, чтобы девушка вступила в его отряд. Мне даже кажется, что напротив, его это изрядно повеселило. Впрочем, наш капитан — Зараки Кенпачи, довольно неоднозначная личность. Безусловно, я уважала его и восхищалась им. Но иногда он был настолько жутким, что трудно было унять дрожь, а иногда было забавно наблюдать, как он общается со своим лейтенантом — Ячиру. Наш маленький энерджайзер. Веселая беззаботная девчушка, раздающая прозвища направо и налево, обожает сладости. Хорошо, что пока что она называет меня по имени.       Рукию же я неоднократно видела на территории тринадцатого. Она была рада видеть меня, но с братом они старались не пересекаться. Я не стала лезть в это, понимая, что дело личное. Но общаться ними по одиночке и рассказывать им друг о друге мне ничего не мешало. Возможно, это помогло им не утерять связь между собой, которая и так была натянута до предела.       Много воды утекло с тех пор, я уже потеряла счет времени. Теперь брат — шестой офицер, а я — пока восьмой, Рукия все еще офицер тринадцатого отряда. Но, я слышала, Ренджи тоже должны скоро повысить до сего звания. Правда, официально — через месяц. Он хотел рассказать об этом Рукии, сам. Мы с Иккаку и Юмичикой всячески пытались поддержать его в этом, но её отправили на задание в мир живых, на месяц. Поэтому брат решил, что будет лучше, если сказать об этом, когда она вернется, а у него уже будет подтверждено звание.       Однако, видимо, Рукия весело проводила время в мире живых. Она задержалась там на приличное время. Вскоре кто-то прознал, что она передала все свои силы какому-то парню из мира живых, сделав его шинигами, тем самым она нарушила закон. Было решено вернуть её и казнить. Эта новость повергла всех нас в шок, особенно брата. Самого Ренджи и его нового капитана — Кучики Бьякую, приемного брата Рукии, отправили в мир живых, чтобы те вернули её в Общество Душ. Этот Кучики — жутко раздражающая личность, плевать, что он теперь родственник Рукии, его заботит только его честь и ради восстановления своего славного имени он готов душу продать. В отличии от него, от Ренджи таки веяло удрученностью, когда он проходил сквозь врата миров, хоть и виду брат не подавал. Да я и сама после того, как проводила брата, не выходила из комнаты. Не хотелось никого видеть. Ко мне пару раз приходил Аясегава, говорил, что Рукию нашли и возвратили обратно в Готей, что теперь она находится в башне Раскаяния, и на какое число назначена дата казни. О Ренджи я даже ничего не слышала.       Спустя какое-то время я все-таки решилась выйти из своего убежища и найти брата. Нужно было поговорить с ним. Обо всем, что случилось. Однако дойти до бараков шестого отряда мне не дали. Едва я переступила порог, в ушах эхом раздался звук гонга.       Оповещение о тревоге. Неужели…       Риоко? …