«Я думал о тебе, думал о себе, Думал о нас, что с нами будет? Открываю глаза – это был всего лишь сон. Возвращаюсь назад той же дорогой, Вернемся ли мы назад? Никто не знает, Я понимаю, да, это был всего лишь сон». (Sam Tsui – You was only just a dream) 23 ноября 2016 год. Нью-Йорк.
«Нью-Йорк замирает в предвкушении одного из важнейших событий этой осени: ежегодный благотворительный бал в Метрополитен-музее состоится в будущую среду, 23 ноября 2016 года. Как и прежде, список гостей составлялся при участии главного редактора американского Vogue Анны Винтур, без которой не обходится ни одно светское мероприятие. – Я научилась понимать, что стресс никому не помогает. Ни людям, с которыми вы работаете, ни тем более вам самой. Если у меня и есть причины для стресса, то я держу их при себе и никому не показываю. Задерживаются ли съемки, опаздывает ли модель, идет ли дождь — всегда есть способ пережить это. Нет смысла кричать на людей или расстраиваться! – отвечает Винтур на вопросы нашего интервьюера. – Все мы живые люди, и я опираюсь на внутренние качества гостей, прежде чем отослать приглашение. Если мир станет добрее, и каждый из нас пожертвует частичку своего времени ближнему, вместе мы сможем добиться немыслимых высот и оказать поддержку нуждающимся!» Том закрыл газету и бросил мимолетный взгляд на часы: без четверти шесть, а это значит, что он прибудет на мероприятие вовремя. Как ни странно, именно в этом году он удостоился чести посетить известный благотворительный бал, тот самый, о котором только что прочитал статью во всю страницу. Автор не скупился на краски и эпитеты в описании одного из самых важных событий осени. Том с интересом изучал фотографии прошлогоднего бала, который посетили практически все сливки общества, за исключением малоизвестных персон. Они предпочли перевести свои денежные средства на благотворительность анонимно. – Смотри, снег пошел, – негромко, но внятно произнес Люк, кивая в сторону тонированного окна белоснежного «Ягуара». Томас оторвал взгляд от бесконечных колонок «Нью-Йорк Таймс» и поспешил сложить газету. Выглянув в окно, он заметил легкие снежинки. Они парили в воздухе, словно белоснежные пушинки, опускались на асфальт и таяли под ногами суетливых горожан. – Скоро Рождество, – снова заговорил Люк и повернулся к другу. – Быстро год пролетел, как думаешь? – Не то слово, – согласился Том, припоминая нескончаемую карусель из событий, произошедших с ним за последние одиннадцать месяцев. – Время пролетело слишком быстро. Мужчина поправил темно-синий пиджак и откинулся на спинку мягкого кресла. Люк снова натолкнул его на размышления, и Том невольно задумался над тем, сколько же всего произошло за сорок восемь с половиной недель. Много хорошего было вычеркнуто из жизни, а самое плохое постоянно всплывало в памяти, указывая мужчине на собственные изъяны, ошибки и недостатки. «Что же я делаю не так?» – любимый вопрос, который Томас задавал себе чуть ли не каждый день своего существования. Четыре месяца назад, на свадьбе Хемсвордов, мужчина пошел на поводу у собственных чувств, сдался в объятия Анастейши Карзас, и эти странные отношения завели его в тупик. Так уж вышло, что через неделю после возвращения в Лондон, Томас все-таки помирился с Кристиной. Девушка сама приехала к нему. Впервые за все время их близкого общения она проявила инициативу и нарушила молчание, застала мужчину врасплох. Нет, Криста не предложила ему ничего нового, не поразила сексуальной фантазией, она всего лишь призналась Томасу в чувствах и безграничной симпатии, и пообещала отпустить его, если он захочет другой жизни. Таким образом, всего за семь дней у мужчины появились сразу две любовницы, которые не претендовали на совместное будущее и даровали безграничную свободу. «Я буду рядом, – прошептала Кристина, крепко обнимая Тома. Она ухватилась пальцами за его футболку, комкая ткань в кулачках. – Я никак не могу разобраться в себе, мне это тяжело дается, но в одном не сомневаюсь – ты заставил сердце биться чаще. Я о многом задумалась, и благодарю тебя за это!» Томас недоумевал, как же так вышло, что теперь он оказался между двух огней? Разумеется, мужчина не прекратил общения с Анастейшей. Они виделись редко, только когда Хиддлстон прилетал в Штаты по делам, или просто повидаться с друзьями; встречались на старой квартире Кэндисс, которую она одолжила подруге на случай непредвиденных обстоятельств, в которые входили и тайные свидания. Том выделял эти редкие свидания из череды серых будней, с нежностью вспоминал о рыжеволосой любовнице и, разумеется, не скрывал своих отношений с Кристиной. Как ни странно, Ана не жаловалась, не требовала постоянных отношений. Да что уж там, если девушка никогда не звонила сама, не писала сообщений в Твиттере, предоставляя Томасу полную свободу. За все эти месяцы мужчина так и не понял, чего именно Анастейша добивалась: взаимности, которую получала, или прежних отношений, к которым мужчина не был готов. Конечно, несколько раз, после очередной разрядки, крепко обнимая девушку, Томас задумывался о том, а не попробовать ли сначала, но безумные мысли покидали его довольно быстро, для того чтобы уберечь от необдуманных поступков. «Ты так и не простил меня, верно?» – спросила Анастейша однажды, обводя подушечками пальцев завитки волос на его обнаженной груди. «Почему ты так решила?» – уточнил Том, приоткрывая глаза и сонно поглядывая на любовницу. «Ты все еще слишком далеко от меня». Томас улыбнулся, но ничего не ответил. Если бы Ана только знала, насколько ошибалась, ведь в моменты их близости он полностью растворялся в ней, старался доставить наслаждение спутнице, и только когда женское тело содрогалось в экстазе, мужчина позволял себе сбросить безумное напряжение и прижаться всем телом к той, которую все еще любил. «Я люблю тебя», – шептало его сердце. «Но ты не услышишь об этом», – добавлял разум. И она не просила этих слов. Просто целовала в губы, а потом засыпала на его плече, а он просто наблюдал и думал. Томас размышлял обо всем на свете, но чаще всего он вспоминал об Анастейше и ее ровном дыхании, к которому он прислушивался в редкие минуты их совместных ночей. Предвкушал ли мужчина новую встречу, которую они запланировали после благотворительного бала? Конечно, ответ очевиден, но больше всего Томас мечтал, наконец, встретиться с Аной на этом самом мероприятии. Они не виделись полтора месяца, с двадцать седьмого дня рождения девушки, которое также провели вместе. Том скучал по ней и часто вспоминал начало октября. Кристина никогда не проявляла столько заботы и нежности, не улыбалась ему такой искренней и теплой улыбкой, как это делала его рыжеволосая чудесница. «Это был мой лучший день рождения», – призналась Ана наутро, когда Том уже оделся и сварил свежий кофе. Прошлым вечером девушка впервые пригласила его провести время в своей квартире. Мужчина быстро освоился и ожидал пробуждения именинницы на просторной и уютной кухне. «Я очень рад этому, правда». – Том улыбнулся и позволил Анастейше заключить себя в объятия. «Я буду скучать и ждать встречи», – прошептала девушка, прижимаясь лицом к батистовой рубашке. «Я напишу, когда снова буду в Нью-Йорке, – пообещал Томас, крепко обнимая Ану за плечи. – Если все получится, то приду на премьеру мюзикла». «Правда?» – обрадовалась девушка, поднимая глаза на мужчину. «Ну, конечно же, правда», – заверил он, с мягкой улыбкой на губах. Тогда Том еще не знал, насколько сильно пожалеет о своем обещании уже через несколько недель. Страшная тоска сдавила его легкие. Мужчина прикоснулся пальцами к гладко выбритому подбородку, поправил воротничок белоснежной рубашки, выглядывающей из-под синего жилета. «Ну, конечно же, правда», – снова вспомнил он свои слова и закрыл глаза. Кто же знал, что на этот раз мужчина встретится с Анастейшей в последний раз, и решится на серьезный разговор? У него было время передумать, расставить приоритеты в пользу девушки, которую любил, но разум все-таки победил в этой схватке, и Томас решил не откладывать все в долгий ящик. – Эй, все в порядке? – спросил Люк, обращая внимание на задумчивость друга. – Мы уже почти на месте. Ты готов? – Да, все чудесно! – Том широко улыбнулся и быстро избавился от угнетающих мыслей. – Я готов. – Не забывай, на красной дорожке нужно дать время фотографам, и только потом бежать к фанатам и раздавать автографы! – напомнил Люк, протягивая Томасу черный маркер. – Да-да, я помню, – мужчина усмехнулся и выглянул в окно. Впереди тянулась вереница из дорогих автомобилей, каждый из которых скрывал в себе очередную знаменитость, прибывшую на «звездное» мероприятие. Где-то там, среди них затерялась Анастейша. Интересно, как они встретятся? Томас постучал пальцами по колену, а затем вытащил телефон и еще раз перечитал сообщение, которое получил несколько часов назад. «Встретимся на благотворительном вечере. Я буду в бирюзовом платье, и, надеюсь, ты меня узнаешь». Мужчина улыбнулся и спрятал гаджет рядом с маркером во внутреннем кармане пиджака. Интересно, а он бы смог не узнать ее? Исключено. – Девушка написала? – поинтересовался Люк, попутно напоминая водителю о том, что не стоит подъезжать слишком близко к бордюрам. – Именно. – Том посмотрел на друга и расстегнул пуговицу на пиджаке. Автомобиль уже практически подъехал к красной дорожке. – Давай, сделай все красиво! – Люк похлопал друга по плечу. – В лучших традициях. Томас дождался, пока машина остановится следом за длинным лимузином, и открыл дверцу. Громкие голоса и визг оглушили его, а вспышки фотокамер на мгновение ослепили. «Добро пожаловать домой», – подумал мужчина и, взмахнув рукой, с улыбкой направился в сторону фотографов.***
«Просто дыши глубже!» Ана оперлась руками о гримерный столик и посмотрела на свое отражение в зеркале. Этот день настал. Впервые девушка посетит настолько значимое событие в мире шоу-бизнеса, однако, вместо радости, она испытывала страх. Через тридцать минут Анастейша окажется на сцене вместе с Кэндисс и Эдди. Они исполнят одну из песен мюзикла, который стартует через семь дней в театре Метрополитен-опера. – Как же я волнуюсь, – прошептала она, изучая глазами яркий макияж на своем лице. – Не представляю, как смогу исполнить свою партию. – Мы открываем благотворительный бал, Ана! – напомнила Кэндисс, поправляя светлые пряди перед зеркалом. – Ты не представляешь, какая это честь! Я бы сказала, что это финальная репетиция перед премьерой. – Обычно я не выступаю перед такой аудиторией. – Анастейша отошла от столика и остановилась у окна, за которым уже заметно стемнело. – Все будет хорошо! – подруга подбежала к ней и обняла за плечи. – Запомни этот вечер, как начало новой жизни! – Верно… – протянула Ана, борясь с дрожью во всем теле. – Все изменится этой ночью. Девушка глубоко вздохнула и вспомнила о Томасе, который, скорее всего, уже прибыл в Метрополитен-музей. Совсем скоро, спустя полтора месяца, они встретятся вновь и, как написал мужчина в сообщении, обсудят нечто важное. И что же это будет? Ана почувствовала, как от волнения у нее зуб на зуб не попадает, руки дрожат, а колени подкашиваются. Что же он ей скажет? Они могут помириться или расстаться навсегда: сжечь мосты и запереть все двери, или сблизиться еще теснее, положить начало чему-то новому и необыкновенному. «Сколько мыслей в голове». – Ты должна сосредоточиться на выступлении, слышишь? – Кэндисс внимательно посмотрела на девушку, замечая ее задумчивость. – Позабудь на некоторое время о Томасе, пожалуйста. – Я знаю, что должна подумать о работе, – отозвалась Ана, кивая в знак согласия. – Все в порядке. – Уверена? – подруга нахмурилась. – У тебя руки дрожат. – Всего лишь волнение перед выступлением. На сцене отпустит. Анастейша натянуто улыбнулась и вернулась к гримерному столику. Она убеждала себя в том, что ничего уже не изменится, и нет смысла истязать себя понапрасну. «Сосредоточься на песне». Но мысли возвращались снова и снова, и все это напоминало Анастейше замкнутый круг. На протяжении четырех месяцев девушка пыталась исправить непростительную ошибку, которая стоила ей собственного счастья. Она ничего не требовала взамен, только отдавала всю себя без остатка. Том знал об этом, он чувствовал ее любовь, ощущал тепло, ласку и, разумеется, отвечал взаимностью, вниманием и нежностью, но все не то и не так, как одиннадцать месяцев назад. «Он все еще не доверяет тебе». Верно, это и есть та самая причина, по которой они до сих пор не помирились окончательно. Но как же Ане заслужить доверие, вернуть расположение мужчины? «Ты сделала все, что могла». Недостаточно, если ничего не получается! Девушка поняла, что необходимо совершить последний рывок именно этой ночью. Не выйдет – значит, все потеряно безвозвратно и Том уже никогда не примет ее назад. – Открой свои глаза, все это было только сном… – напевала Кэндисс, а слова их совместной песни уже забились в голове настойчивым голосом:«Возвращаюсь назад той же дорогой, Вернемся ли мы назад? Никто не знает».
– Открой глаза, это и правда было лишь сном, – подхватила Ана. Сколько раз она репетировала этот момент, распевалась посреди зала, удерживала низкие ноты и без труда брала высокие, однако, только сейчас по-настоящему прочувствовала композицию, проникла в ее суть. Слова близки и отражают внутреннее состояние героев, но и отношения с Томасом недалеки от музыкальной постановки. Все сходилось, Ана играла роль не только на сцене, но и в жизни. «Сколько еще ты сможешь вынести?» – Я не знаю, – прошептала девушка в ответ своему отражению в зеркале. – Ты что-то сказала? – опомнилась Кэндисс, поправляя алое платье, в которое облачилась несколько минут назад. – Нет. – Ана покачала головой и порадовалась за подругу, которая мучилась в предвкушении триумфа. – Просто повторяла текст. Внезапно послышался скрип двери и на пороге появился Ричард Аррис. Мужчина улыбнулся девушкам, рассыпаясь в искренних комплиментах. – Дамы, вы восхитительны! – заверил он, переводя взгляд с Кэндисс на Анастейшу. – Самые прекрасные юные дарования за всю мою карьеру! – Ох, благодарю вас! – пролепетала Аккола, прижимая ладошки к щекам. Белоснежные кудряшки резко подпрыгнули вместе с ней, и снова опустились на плечи. – Волнуетесь? – Немного, – честно ответила Ана, поправляя неудобное платье, подобранное модельером не только для благотворительного бала, но и для самого выступления. – Вы уже можете присоединиться к Эдди за кулисами, – сообщил Аррис, подбадривая актрис добродушной улыбкой. – Отлично! – девушка схватила Ану за руку и повела к двери. – Пойдем, у нас будет шанс посмотреть, сколько народу собралось. Мой супруг тоже приехал! – Пятнадцать минут до старта, мои дорогие, – напомнил Ричард, настраивая девушек на позитив. – Расслабьтесь и сделайте свое дело. Представьте, что вы снова на одной из наших репетиций. – Я думаю, что так и выйдет, ведь прожектора так сильно бьют в глаза, и ты практически не видишь зал, только первые ряды, – поделилась наблюдениями Кэндисс. – Ну а здесь гости просто будут стоять недалеко от сцены. – Прислушайся к подруге, она дело говорит, – попросил Ричард, улавливая в глазах Анастейши огромное волнение. – Все получится. Поверь в себя. – Я верю. Ана словно вышла из оцепенения и улыбнулась режиссеру. Кэндисс прикусила губу в предвкушении выступления, и потянула подругу в сторону дверей, которые вели за кулисы широкой сцены. – Тогда я желаю вам троим удачи! – крикнул Аррис вслед девушкам, быстро удаляющимся вперед по длинному коридору. – Сразите их всех!***
За кулисами творилась самая настоящая суматоха: гримеры поправляли макияж известным музыкантам, менеджеры суетливо перемещались от артиста к артисту, организаторы переговаривались по телефону. Ана остановилась у запасного выхода и наблюдала за всем этим столпотворением в одиночестве. С каждой секундой напряжение все возрастало, и девушка ощущала себя чужой. Неужели ей все это не снится, и она действительно готовится выступить перед «звездной» публикой? – Милочка, посмотрите-ка на меня! Ана вздрогнула и уставилась на темноволосую женщину средних лет. Она появилась, будто из воздуха, и быстро закрепила за ухом солистки небольшой микрофон. – Ступай к остальным. Мы начинаем через три минуты. Анастейша кивнула и молча поспешила присоединиться к Кэндисс и Эдди. По пути она заметила, что служащий персонал уже готовится опустить занавес. Сердце еще быстрее забилось в груди. – Ана! Вот ты где! – воскликнула Кэндисс. – Куда ты подевалась? – Хотела выглянуть в зал, но не успела. Девушка улыбнулась подруге и повернулась к остальным. – Все готовы? – громко спросил Ричард и, получив утвердительный ответ, добавил: – Эдди, твой выход. Редмэйн кивнул и поспешил на сцену. Ана проводила его взволнованным взглядом. – Ана, ты следующая, – напомнил режиссер. – Вторая часть припева. – Я помню. Девушка поправила микрофон и зажмурилась от яркого белого света. Два слепящих луча от прожекторов сошлись на сцене и упали на Эдди. Мужчина замер и опустил голову вниз, принимая заранее отрепетированное положение. – Три, два, один! – скомандовал Аррис и подал сигнал звукорежиссеру. – Начинаем! Занавес распахнулся, и множество ярких огней заиграли на сцене, следом за ними по залу разлетелась легкая мелодия. Ана почувствовала, как ее знобит, но все-таки сделала несколько шажков и замерла на краю сцены. Она выглянула в зал, но не смогла различить лиц, все они смешались в одно черно-белое пятно. Кэндисс оказалась права, они не увидят знаменитых гостей, по крайней мере, во время выступления.«Я думал о тебе, думал о себе, Думал о нас, что с нами будет?»
Эдди запел свою партию и повернулся к Анастейше, протягивая руку вперед, в поисках возлюбленной. Все шло точно по сценарию. Девушка улыбнулась и сделала шаг навстречу партнеру. Яркий свет ударил в глаза, но Ана не отвела взгляда от лица Эдди. Волнение пропало так же быстро, как и появилось, вместо него на девушку обрушилось львиное спокойствие. Сейчас Эдди ее возлюбленный, они играют роль и демонстрируют публике свои искренние чувства.«Открываю глаза – это был всего лишь сон…»
Эдди нежно обнимает Анастейшу за талию и прижимается губами к ее белоснежному плечу, а тем временем она звонко подхватывает следом за мужчиной:«Я возвращаюсь назад той же дорогой, Вернемся ли мы назад? Никто не знает, Я понимаю, да, это был всего лишь сон».
Томас затаил дыхание, когда Ана появилась на сцене. Он заранее выбрал себе хорошее место недалеко от сцены, где и завел приятную беседу со старыми знакомыми по спектаклю «Кориолан», в ожидании выступления любимой женщины. И вот она выплыла из-за кулис и приблизилась к Редмэйну, такая счастливая и безумно привлекательная в обтягивающем бирюзовом платье без бретелей. Корсет поддерживал грудь и делал фигуру еще более стройной, а длинный разрез на юбке визуально увеличивал рост и позволял каждому любоваться стройными ножками Анастейши. Том сглотнул и почувствовал легкий укол ревности, когда Эдди обнял девушку и, осторожно убирая распущенные волосы за спину, поцеловал в обнаженное плечо. «Как глупо, ты же сам актер, и не понаслышке знаешь о том, как это – играть в любовь», – подумал мужчина, но размышления его не успокоили. В свете софитов Ана выглядела восхитительно и таинственно. Они встретились, и Том, наконец, осознал, насколько сильно соскучился по ней.«Я была на вершине, а теперь как будто Я в самом низу, Была номером один – А теперь он нашел мне замену, Клянусь, не могу вынести этого, Того, что мой малыш чей-то еще».
На сцене появилась Кэндисс. Девушка остановилась рядом с Эдди и обняла со спины. В то же мгновение Ана выскользнула из мужских объятий и оказалась в центре внимания. Удивительно, но это не испугало ее. Девушка прикрыла глаза и нежным голосом запела:«Я готова все пустить на самотек, И я надеюсь, он заметит, что Он единственный, по кому я тоскую, О, я скучаю по нему, когда же он поймет?»
Том улыбнулся и сложил руки на груди. Внутри него проснулась гордость за эту чудесную молодую женщину. Анастейша прекрасно держалась, без труда брала высокие ноты, ее голос звучал драматично, не дрожал и не срывался, как зачастую бывает при живом исполнении. Великолепный, чистый вокал, идеальная дикция. Каждое слово девушка напевала с любовью, пропускала сквозь себя, будто бы отправляла в зал невидимое послание, адресованное Томасу. Он догадывался об этом, как и прежде, мужчина чувствовал это вместе с ней. «И как же ты скажешь ей о своем решении?», – подумал он, наблюдая за тем, как Ана растворяется в мелодии и одаривает зал чувственным взглядом прирожденной актрисы. Но у него нет выбора. Том раздумывал над этим дни напролет, и даже ночами часто мучился без сна в бесконечных терзаниях. Непримиримая гордость никак не хотела уступать место чувствам. Мужчина не сможет жить счастливо и безоговорочно доверять Анастейше после всего, что произошло девять месяцев назад.«Мой любимый – моя жизнь, Мой малыш – моя жена, Он оставил меня, я связана, Я знал, что это неправильно».
Кэндисс и Эдди повернулись лицом друг к другу. Они воспевали угасающую любовь между персонажами, все дальше отдалялись, отступали на шаг назад. Каждое слово кричало о прошлом, о боли, о предательстве и мести. Выживет ли любовь? Кому она дарует свое спасение?«Если вы любили, поднимите руки вверх…»
Анастейша медленно обошла влюбленных и встала позади, будто бы разделяя мужчину и женщину на две половины, вторгаясь между ними. Всего несколько шагов, и вот, Ана снова в свете софитов. Ее грациозные руки взлетают вверх, а ладони пропускают воздух сквозь пальцы.«Если вы любили, поднимите руки вверх, Если вы любили, поднимите руки вверх, А теперь любимых нет, а вы Хотели бы отдать им всё?»
Глаза привыкли к свету, и теперь девушке хорошо виден зал. Вот она стоит на краю сцены, и не испытывает страха. Волнение прошло, уступило место удовольствию. Анастейша наслаждается процессом, купается в лучах всеобщего внимания. Кажется, она нашла свое истинное призвание – сцена, именно то, что нужно. Это место, где ты всегда сможешь выплеснуть накопившиеся эмоции, вжиться в роль незнакомого человека и сыграть в прятки с собственной жизнью.«Если вы любили, поднимите руки вверх, «Если вы любили, поднимите руки вверх!»
Кэндисс и Эдди присоединились к Анастейше, вскинули руки к расписному потолку, призывая публику последовать их примеру. Многие с радостью откликнулись на призыв, и актеры продолжили красочное представление, допевая последние строки приятной мелодии:«Я думал о тебе, думал о себе, Думал о нас, что с нами будет? Открываю глаза – это был всего лишь сон. Возвращаюсь назад той же дорогой, Вернемся ли мы назад? Никто не знает, Я понимаю, да, это был всего лишь сон».
Музыка медленно стихла, и зал взорвался громкими аплодисментами. Звездные гости наградили друзей восторженными возгласами. На сцене появился режиссер мюзикла и лично представил ведущих солистов по имени. Ана склонила голову и присела в реверансе перед сотней любопытных глаз. Каждый заинтересовался ею, проводил своим взглядом, а затем пошли и разговоры. Многие припоминали имя девушки, но никак не могли вспомнить, где именно слышали его, но, как и все на свете, замешательство продлилось недолго. Уже через десять минут, когда Анастейша появилась в зале, кто-то обратился к Томасу с деликатным вопросом: «Это же твоя бывшая девушка, не так ли?». Вот тут и началось самое интересное...