Друзья/Friends.

***

      Как и обещали, через 3 месяца меня перевели в психиатрическую клинику, в которой я нахожусь уже больше четырех месяцев. В меня пихают столько медикаментов, что мне страшно подумать, что там творится с печенью. Особенно сильно действовали препараты подавляющие гнев и боль. Самая жуткая процедура здесь для меня – душ. Нас раздевают догола и поливают из шланга сначала ледяной водой, затем кипятком. До слез и каждый раз. Уроды. Издеваются, как могут. Я постоянно жаловалась на какую-то тяжесть в голове. Казалось, будто к моей голове пришили чью-то тушу. Мне отстригли волосы. Теперь у меня каре. Последний раз я так стриглась, когда мне было 12. Я и забыла, какого это с такими волосами. Легко. Вторник. Уже декабрь. Прошло больше года, оказывается. 7 месяцев из которых, я провела в двух клиниках. 09:11.       Меня вывели на прогулку. Чувствую себя каким-то животным, которого кормят, ухаживают за ним, да еще и выгуливают. Было довольно тепло даже для Сан-Франциско. Сегодня мой последний день здесь. Если, конечно, я пройду собеседование, на котором смогу доказать, что я уже в порядке. ― Здравствуй, Ким. Как самочувствие? ― спросила меня на приеме у психолога мой лечащий врач, Валери Хопкинс. ― Прекрасно, ― ответила я с улыбкой, дабы внушить доверие. ― Очень рада за тебя, дорогая. Что расскажешь сегодня? Врачи сказали, что могут выписать тебя в скором времени. Неужели, всё и вправду так хорошо? Идиотка. Спокойствие Ким, спокойствие. Дыши. ― Да, всё замечательно. О чем хотите поговорить вы? ― Тогда может быть о событиях, произошедших в прошлом году? Как думаешь, сможешь на этот раз? ― аккуратно спросила Валери. Ну, почему так трудно оставить эту тему в покое? Так, сосредоточься. Ты не агрессивна. Ты не агрессивна. Ты не агрессивна. ― Да.. давайте поговорим. Спрашивайте. ― Почему ты стала употреблять наркотики? ― Осенью прошлого года, это было случайно. Поначалу да, это было случайно. А затем сами знаете, физическая и психологическая зависимость и всё такое. Не знаю, мне нравилось это чувство эйфории и безмятежности при употреблении. ― Сейчас этого нет, ведь так? ― Нет. ― Ты уверена? ― Да. ― Хорошо. Расскажи про компанию, с которой ты связалась на тот момент. ― О них особо рассказать нечего. Они все были наркоманами. Каждый употреблял наркотики в кругу. Типичная американская шайка укурышев. ― Полностью американская? ― Ха, ловко. Нет. Там были и иностранцы. ― И кто же? Ты не агрессивна. ― Я не на следственном допросе, поэтому могу и не называть имён. ― Я не прошу. Просто расскажи о них. Какие у вас были отношения? ― Мы просто держались вместе. Раньше я думала, что умру без них. Видимо мне были нужны не они, а их наркотики. А ведь мы не виделись уже 7 месяцев. И я ни разу не вспоминала о них. Мне абсолютно все равно, что стало с ними. ― Ты их любила? ― продолжала записывать Валери, и я задумалась. Любовь? ― Нет. ― Тогда как ты опишешь ваши отношения? ― прекратила писанину психолог и поднесла ручку к губам. ― Мы просто были вместе, но мы не были связаны какими-то отношениями. Все было проще, чем у обычных пар. Если наш союз вообще можно так назвать. Не знаю, как-то так. ― Ты скучаешь по кому-нибудь из них? ― А вы как думаете? ― Я думаю, скучать по людям – нормально. Но.. ― Не по тем, кто разрушил твою жизнь, верно? ― продолжила я её мысль и она выдала улыбку в знак согласия. И она называет себя врачом? Я читаю её как открытую книгу. ― Есть ли человек, которого ты хочешь навестить первым, после выписки? Ты не агрессивна. ― Ми..но. Я навещу Мино, ― ответила я и почувствовала некую боль внутри. Держи себя в руках. Как тебя учили врачи. Ты справишься. Дыши. Я судорожно стала искать ингалятор в кармане кофты. Прыск, вдох и я снова свободно дышу. ― Всё ещё тяжело говорить о нем? ― спросила Валери спокойным тоном. Это всего лишь проверка. Ты не агрессивна. ― Нет, всё хорошо, ― проглотила я боль. ― Хорошо, Ким, задам свой последний вопрос, что ты собираешься делать после выписки? Что я собираюсь делать? И вправду, что я собираюсь делать? Ведь у меня ничего нет. Нет даже причины жить дальше. Нет ничего. Всё ушло. Я потеряла всех и всё. ― Я еще думаю об этом. Скорее всего начну с работы. Подыщу себе работу и жилье. Навещу родителей, запишусь на курсы французского языка, ― соврала я с улыбкой. 13:10.       После тщательных анализов и результатов приема у психолога и психотерапевта, мне сообщили весьма приятные вести. ― Можешь собираться, Ким, ты поедешь домой, ― произнесла одна из медсестер, когда я ждала в своей палате. Домой? Я поеду домой? Я мило изобразила радость. Собираю вещи, иду по белому коридору в сторону выхода. В сторону спасения из этого дурдома. Мимо проходят медсестры, врачи, а вот Лина, Фред и Хару. Лина страдает шизофренией, Фред попал сюда из-за постоянных попыток покончить с собой, а Хару здесь из-за своей страсти к алкоголю. Мы вместе посещали процедуры по «промыванию мозгов», так мы называли процедуру восстановления нервных клеток. Но суть одна ― мы все больны. Фред плачет, видя, как я ухожу. Тряпка.       Всю дорогу до выхода я прокручиваю в голове разные способы избавить себя от всей этой боли и страданий. Сейчас я чувствую себя даже больше тряпкой, чем Фред. Я ищу выход там, где его по сути нет. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Даже если цену придется за это заплатить самую дорогую. Лина зовет меня по имени вслед, но я не хочу смотреть назад. Я боюсь оборачиваться. Я постоянно вижу аварию, когда пытаюсь посмотреть назад. Меня немного трясет. Я почти у выхода. Какой-то парень психует у входа, срываясь на одной из медсестер. Я вышла на улицу. Вышла свободным человеком. Солнце спряталось за тучами, что сгустились на небе. Вокруг стоят сумерки. Мино любил сумерки. Мино… Ноги подкашиваются, но я не могу все испортить прям у выхода. Соберись, тряпка. Я заморгала и остановилась. Чьи-то сильные объятия сжали меня. ― С возвращением тебя, Ким, ― прошептал Тэхён, не размыкая объятия. На удивление мой приступ подавился и мне полегчало. Я обняла его в ответ, а сумка из рук полетела вниз. Он медленно отстранился и стал рассматривать меня. Такую бледную, исхудавшую и полностью разбитую. Не знаю как описать то чувство, которое я испытала, увидев лицо друга. Он продолжительно смотрел на меня, надеясь, что я отвечу, но, так и не дождавшись его, поднял мою сумку и повел к машине. ― Ты поменял машину? ― заговорила я, когда мы ехали домой. Он с улыбкой посмотрел на меня, радуясь моим словам. Мы проезжали нашу школу. Тэхён стал рассказывать последние события из жизни. Он продал старую машину две недели назад, и вот теперь ездит на “Porsche Cayenne”. Я слушала его сквозь собственные мысли. Говорит, что летал в Милан на показ мод, где дефилировал в качестве модели на шоу Vera Wong. Ему неплохо заплатили, отсюда и средства для новой машины. ― Ты, наверное, голодная? Недавно открылось одно неплохое место, около того торгового центра на углу пятой и шестой. Можем поехать туда, или могу приготовить сам, что хочешь? Мне было так всё равно, потому что голод я почти не чувствовала последние 5 месяцев. Я лишь поддерживала жизнь. Он посмотрел на меня еще раз и завернул на улицу, где живет. Идти мне было некуда, поэтому, он предложил остановиться и пожить пока с ним. У меня не оставалось выбора. Он припарковал машину, и мы зашли в дом. Он отнес мои вещи наверх, пока я зашла в ванную. Я смотрю в зеркало и вижу ничтожество. Я – ничтожество. Открыв воду, я стала умывать лицо, руки, шею. Мне было так противно от самой себя. И нет, не из-за своего внешнего вида, а из-за пропитанных гнилью мыслей в голове. 16:19.       Тэхён приготовил свои фирменный гаспачо. Это блюдо испанской кухни, красный холодный суп из перетёртых сырых овощей, прежде всего помидоров. Во время обеда, мы не разговаривали, лишь моментами переглядывались друг с другом. ― Было вкусно, ― призналась я, вызвав довольную улыбку друга. Я не хотела создавать напряженную атмосферу между нами. Ему сложно не меньше. Сказав, что хочу принять ванну, я удалилась наверх. Вода стала заполнять ванну постепенно. Из-за добавленного средства стали образовываться пузырьки. Пена по всей ванне блестела и даже резала взгляд. Я скинула всю одежду с себя. Вода была не слишком горячей, но и не сильно прохладной. Температура в самый раз. Я обустроилась в ванной и откинула голову назад так, что мое тело полностью поместилось внутрь ванной, и я уперлась шеей о край. Свет в ванной комнате был слегка тусклым, потому что Тэ любил интимную обстановку. Я рассматриваю свои руки, ноги, живот, грудь, пальцы ног, пальцы рук, бедра. Я провожу пальцами по своему лицу, шее, ключицам. Волосы распущены и достают плеч. Я стараюсь думать о чем-то светлом и приятном ― тщетно. На полочке, что находитсья около умывальника стоит фотография в рамке. Кто на ней? Я приподнимаюсь чуть вперед и щурю глаза. В сердце снова стало щемить, на глаза стали наворачиваться слезы. Неужели я не смогу жить с этим? Я – ничтожество. В рамке совместная фотография меня, Мино и Тэ во времена старшей школы. Этот день опечатался в памяти больше остальных, потому что в этот день мы впервые прогуливали уроки все вместе. Мы пошли в парк развлечений и провели там вплоть до самой ночи. Наверное, одно из счастливых воспоминаний детства. От того, что оно такое счастливое, трудно его вспоминать. Трудно вспоминать сейчас, когда мы больше не сможем пойти в этот долбанный парк втроем. Я чувствую как боль разрывает мое горло. Это комок. Я устала плакать. Но слезы не слушаются меня. Мой организм давно не слушается меня. Комок дерет горло, легкие, разум и вырывается наружу. Я снова плачу. Я – ничтожество. Я захлебываюсь в собственной боли и полностью погружаюсь в воду. Так я хотя бы не смогу плакать. Я не могу больше чувствовать эту боль. Я устала от этого чувства. Боль в горле постепенно растворилась вместе с пеной в воде. Я нахожусь в воде уже больше минуты. Так много я еще не находилась под водой. Неужели это и есть мой драматичный конец? Я умру в этой ванне? Моя смерть такая же убогая, как и моя жизнь. Мне так смешно. Это всё, что я смогла дать себе. Убогая смерть. Я – ничтожество. На смену боли пришло удушье. У меня заканчивается кислород в легких, и голова начинает гудеть от сигналов SOS. Моментами меня передергивает, но я по-прежнему остаюсь в воде. Пожалуйста, простите меня за всё. Прости меня, Я. ― КИМ! ― слышу я на поверхности воды. Крепкая мужская рука тянет меня наверх и вытаскивает из собственной попытки умереть. Я начинаю тяжело дышать. Сердце бешено стучит, и я протираю глаза. ― Ты что делаешь? ― держит меня Тэ обеими руками за щеки. У меня жесткая отдышка. Я испуганно хлопаю ресницами и смотрю по сторонам. ― Ты в порядке? Можешь подняться? Меня бросило в дрожь, и тело покрылось мурашками. Я киваю в ответ, и он помогает мне выбраться. Накидывает полотенце и уводит подальше отсюда. Мои глаза бегают по комнате, в то время, когда глаза Тэ смотрят только на меня. Капли воды стекают с моих волос по плечу и спине. Я продолжительно молчу тяжело дыша. ― Ким, что с тобой происходит? Я вспоминаю события в ванной, и снова приступ душит меня за горло. Я поднимаю взгляд на друга и начинаю плакать. Он теряется от такого ответа. ― Я всё еще не могу принять его смерть.. сколько бы времени не прошло, я не могу. Мне жутко больно. Время не лечит, это всё вранье! Ни врачи, ни психологи, никто! Никто меня не понимает по-настоящему… Я просто, хочу, чтобы это прошло. Хочу больше не чувствовать боль, понимаешь?       Глаза Тэ наполняются слезами, но он сдерживает их в себе. Его рука гладит меня по щеке. Я впервые за долгое время показываю ему настоящую себя. Что со мной стало? ― Я не хочу так жить…, ― продолжаю я тихо плакать, и губы друга накрывают мои. Я замираю, не понимая, что случилось. Он целует меня сквозь мои слезы. Впервые, кто-то целует меня, пока я плачу. Так мокро. Он продолжает целовать меня, я непроизвольно отвечаю. Его правая рука пробирается сквозь мои волосы и обхватывает затылок. Мои губы слегка дрожат. Он медленно откидывает меня назад, спиной к кровати. Теперь я под ним, такая несчастная и беспомощная. Его руки медленно спускают промокшее после душа полотенце, оголяя моё чистое тело. Он углубляет поцелуи, проводит руками по моему телу, заставляя его моментами содрогаться. Я слушаюсь и просто позволяю ему делать со мной, всё что угодно. Зачем? Зачем все это, Ким? Что ты делаешь? Я медленно отстраняюсь и перевожу дыхание, Тэ ждет ответов. ― Не надо. Нет. Не надо меня жалеть, пожалуйста. Я знаю, насколько я никчемна, но пожалуйста, не надо таких утешений. ― Ким.. ― Я знаю, для тебя это пустяк, ведь.. ― Я люблю тебя, ― перебил он меня. ― Я тоже тебя люблю, но Тэ.. ― спокойно продолжила я. ― Нет, ты не поняла. Я люблю тебя. Не как друга. Я люблю тебя, как парень любит девушку. Он произнес эти слова, вглядываясь в мои глаза. Я не могла переварить этих слов и глупо моргала.