Общее Благо

19 Апреля 1990, Шотландия, Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Коридор, ведущий к больничному крылу был практически пуст. И в этом не было ничего необычного, ведь время близилось к вечеру, а у студентов было множество других дел, которыми они могли бы заняться, вместо бесполезного шастанья в больничное крыло. Те немногие же, которым всё-таки зачем-то понадобилось быть в этом месте сей момент, спешили поскорее убраться отсюда, побросав, или отложив свои дела. Довольно мудрое решение с их стороны, ведь к больничному крылу приближалась буря. В коридоре раздавались громкие шаги. Те, кто ещё не успел убраться, а скорее те, до кого ещё не дошли новости, прижимались к стенам и делали вид, что ничего, кроме завалявшегося в сумке учебника, или же прекрасного рыцарского доспеха в нише, их не интересует. Шаги становились всё громче и сердитее. До всех любопытных ушей, помимо звука шагов, доносились отголоски спора, который шел, по-видимому, уже не первый десяток минут. Джон Дуглас, студент четвёртого курса, волей случая не успевший убраться куда-подальше, спешно достал из сумки учебник и сделал вид, будто готовится к предстоящему тесту по зельеварению. — Чёрт подери, Альбус, ты не можешь этого допустить! — Минерва, — устало вздохнул директор, — устав есть устав, его нельзя нарушить просто потому, что тебе кажется, будто это только поощрит студентов на выходки. — Я, между прочим, была против! — Тем не менее, мы его утвердили, а раз правило утверждено и вступило в силу, нарушать его мы не имеем права. Если ты вдруг окажешься права, и выходок станет больше, вот тогда мы сможем на полном серьёзе заявить о том, что решение было ошибочным и отменить его. — Не нужно ничего нарушать, достаточно просто не позволить им и дальше выяснять отношения… — Минерва, они уже были записаны, понимаешь?! Записаны! Как бы нам не хотелось, порядок проведения матчей менять уже поздно. Финита ля комедия, — раздраженно потряс бородой директор. Миссис МакГонагалл уже было открыла рот для яростной отповеди, но, лишь набрав воздуха, закрыла его и сердито выдохнула, всем своим молчаливым видом показывая, что она с этим безобразием категорически не согласна. Дамблдор просто тяжело вздохнул. Ему, откровенно говоря, было не то, чтобы наплевать, но где-то около того, и директор совершенно не понимал, почему его заместитель так резко воспротивилась случившемуся. Вернее, прекрасно понимал, почему воспротивилась, однако с его точки зрения она была излишне эмоциональна. Тем более, глубоко внутри Альбуса взыграл мальчишеский азарт, который просто подталкивал его воспринимать требования Минервы в штыки. Джон провожал опасливым взглядом ничего не замечающих преподавателей. Те шагали споро. «МакКошка» шла тяжело, быстро и очень сердито и весь вид её был такой, что студенты невольно хотели оказаться как можно дальше. Выражение лица директора тоже не вызывало в студенческих сердцах тёплых чувств. Старик выглядел немного уставшим и раздраженным, а в комбинации со своим заместителем их дуэт попросту распугивал всех школьных обитателей в пределах одного этажа. Дуглас вздохнул с облегчением, когда эта парочка пролетела мимо него. Давненько он не слышал таких выражений от всегда сдержанной и чопорной миссис МакКошки. Он уже почувствовал, что буря миновала, но вдруг, его рубашка сама собой заправилась в брюки, манжеты расправились, выровнялся воротник, рукава мигом раскатились под мантией и застегнулись на запястьях. — Вы не в свинарнике, мистер Дуглас! — бросила раздраженно МакГонагалл, скрываясь за поворотом. Через минуту студента на этаже уже не было. — Минерва, ты преувеличиваешь масштаб проблемы. Ну, подрались, случается. Мы же отклонили просьбу мистера Флинта, а правила и судьи не позволят им излишне разгуляться. — Ах, случается! — воскликнула женщина, — да они сосчитали ступеньки с двух лестниц, пока катились вниз! А когда их нашли, Поппи сказала, что Феликс всё ещё бил мистера Флинта сломанной рукой! — Ну, я отлично его понимаю. На него всё-таки напали втроём. — Ага, и вчетвером оказались в больничном крыле. — Трудно упрекнуть в этом твоего племянника, он отбивался, как мог. Возможно, слишком яростно, однако я не вижу в этом чего-то противоестественного. Странно бы было, если бы он сюда не попал, — усмехнулся Дамблдор. — Тебя, похоже, забавляет вся эта ситуация, — раздраженно фыркнула женщина. — Ну, ситуация действительно забавная. Мальчики захотели проучить одноклассника, а в итоге всё скатилось к банальному маггловскому мордобою, и ребятки получили даже больше, чем их жертва. — И ты ещё хочешь позволить им продолжить этот цирк? — А что я могу поделать, Минерва? Они записаны, — пожал плечами директор, скрывая улыбку, когда они вошли в больничное крыло. Там, как раз вяло протекала словесная перепалка двух потерпевших. Вяло она протекала потому, что, во-первых, сил у потерпевших на яростные взаимные оскорбления не осталось, а во-вторых, морды распухли после драки и движения челюсти отзывались болью. — Баба! Ты — подлая, паскудная, противнейшая баба, не имеющая никакого представления о чести, — протянул тот, что был справа. — Чё ты там кукарекаешь? Ты, мразь, мне ещё будешь мне про честь заливать? Тьфу, да у последнего лондонского бомжары чести больше, чем у вас троих вместе взятых! Только втроём и смогли напасть, в одиночку яиц не хватило. — А ты у нас по яйцам специалист, я посмотрю! Только бабы по яйцам бьют! — Можешь засунуть свои правила себе в жопу, и там покрутить. И не забудь приласкать своего дружка сказками про честь, когда мадам Помфри соберёт его омлет обратно, мудила. — Кукарекай-кукарекай! Вот выйдешь против меня, узнаешь, как переходить дорогу чистокровному магу, маггловский выкормыш. — Рот закрой, смердит. Феликс выглядел побитым, но гордым. Его левая рука была надёжно зафиксирована, правая забинтована, как и левая нога. На морде красовался налившийся синим фонарь, одна губа разбита, бровь рассечена, но выражение лица такое, словно он вышел из схватки победителем. В каком-то смысле, так оно и было. На соседней с ним койке лежал Маркус Флинт с видом злобного, нахохлившегося коршуна. Его нога была сломана, как и правая рука, один зуб выбит, но лицо относительно чистое, всего лишь пара ссадин. Складывалось такое ощущение, словно мадам Помфри специально не заживила им мелкие ссадины, из вредности. Минерва бы поступила точно так же, чтоб было не повадно. На тумбочке рядом с Феликсом лежали остатки вопиллера, присланного тётей буквально пятнадцать минут назад. Минерва хотела прислать ещё парочку, но Альбус отговорил её. Какой смысл кричать на того, кто выжил чудом, да ещё и считает себя правым? — Добрый вечер, мистер Флинт, мистер Росс, — мадам замдиректора поджала губы и холодно поприветствовала учеников, запрятав своё раздражение и волнение поглубже. — Профессор МакГонагалл, директор, — пробормотал Флинт. С мальчугана вмиг слетела вся спесь и злобный вид. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, миссис Тётя… — пробормотал Феликс. От его гордого вида не осталось и следа. — Молодые люди, — женщина одарила обоих строгим взглядом, — с превеликим сожалением вынуждена вам сообщить, что за ваш проступок было решено присвоить всем участникам, кхм, конфликта, по три балла. Надеюсь, это немного остудит ваши головы прежде, чем вы решите снова затеять драку, мистер Флинт. — Погодите, профессор, какие ещё баллы? — удивился Маркус, в то время, как Феликс окончательно поник. — Вы не удосужились до сих пор прочитать обо всех изменениях в школьном уставе, я правильно поняла? — строго спросила женщина. — Н-ну… я … запамятовал, — Флинт перешел на шепот, вжимаясь в подушку. — Что ж, может быть, мистер Росс напомнит вам, — от взгляда замдиректора Феликс виновато опустил глаза. Он не боялся этих строгих глаз, в которых буквально читалось выражение «Только попробуйте не ответить, молодой человек», но ему всё-таки было стыдно за своё поведение. Особенно после вопиллера, — Что скажете, мистер Росс? — За каждый серьёзный проступок, начиная с четвёртого курса, тебе начисляются баллы. Чем серьёзнее проступок, тем больше баллов. Когда набираешь десять — вылетаешь к чертовой матери, — пробормотал Феликс. — Следите за словами, мистер Росс, вы не на базаре. — Что?! И у меня уже три?! — вскричал Маркус. Вид у него был донельзя ошарашенный. — Именно. Ваше счастье, мистер Флинт, что наказание не выносил профессор Снейп. Он хотел присвоить всем по шесть баллов. Вы всё-таки могли погибнуть, пока падали с лестницы. — Но, но как же так, профессор? А… — А вы думали, мы с вами в игрушки играть будем? Мистер Флинт, вы уже достаточно взрослый, чтобы уметь отвечать за свои поступки и контролировать свои действия. Надеюсь, вам хватит ума не набрать ещё семь баллов до ожидаемого всеми нами момента вашего выпуска, — с плохо скрываемым раздражением высказала она. — Что же касается вашего вызова на дуэль, мистер Флинт, то он будет отклонён. Нам кажется, после случившегося вы не в праве чувствовать себя чем-то оскорблённым, — холодно заметил Дамблдор, пресекая возражения ученика. — Но…- Флинт уже набрал воздуха для ответа, но, от переполняющих его эмоций, не нашел подходящих слов. — На этом всё. Скорейшего выздоровления, — резко оборвал разговор директор. — Феликс, — Минерва взглянула на племянника, — жду тебя завтра утром в своём кабинете. Учителя покинули больничное крыло, оставив студентов переваривать полученные известия. Маркус постепенно осознавал, насколько всё стало серьёзнее. Эти слова директора, сердитый и строгий вид миссис МакГонагалл, в которых больше не чувствовалась фальшь пустого возмущения, к которому он так привык за последние годы, попросту вышибли его из привычного мироощущения. За три года, проведённых в замке, он столько раз задирал однокурсников, что сосчитать трудно, вот и в этот раз решил проучить зубрилу. Вот только… только в груди поселилось неприятное, тянущее чувство тревоги. Ему явно дали понять, что это не злая шутка учителей. За десять баллов реально вышибут на улицу. Живое воображение задиры тут же нарисовало холодный, полный разочарования и брезгливой жалости взгляд отца, которым тот наградил его в тот единственный раз, когда Маркус опозорил его перед важными деловыми партнёрами. В тот раз ему было настолько мерзко, стыдно и больно, что ощутить подобное ещё раз он категорически не желал. Его мысли перескочили на слёзы матери, которые неизбежно случатся, если вдруг произойдёт такое несчастье, и сердце его сжалось. Маркус закрутил головой, прогоняя дурные мысли, но те не желали отставать. Так он и сидел, пытаясь осмыслить новое положение вещей и через какое-то время он переключился на поиски виноватого во всей этой ситуации. И кто же мог быть виноват во всём случившемся? Разумеется, этот заморыш полумаггл, который зубрит свои заклинания с утра до ночи. Флинт, перескочив в мыслях на нового заклятого врага, стал тут же погружаться в них и придумывать план мести. И тут его живая фантазия принялась рисовать картины, в которых он расправлялся с обидчиком бесчисленным множеством способов, купаясь в лучах славы, над стенающим телом побитого соперника. Маркус промечтал до самого отбоя, наметил самый лучший и приятный для себя сценарий воображаемого сражения, да так и заснул. Феликсу до самого отбоя не давали покоя тяжкие думы и беспокойства. Однако, в отличии от соседа, он не строил великих планов мести, не мечтал, как размажет врага по полу дуэльного зала, даже близко не представлял, как разгромит его потоком мощнейших заклинаний, нет. Он пытался прикинуть, сколько бессонных ночей ему предстоит провести в обнимку с учебником зельеварения, ведь С.О.В. были практически у порога, а уровень его подготовки всё ещё оставлял желать лучшего. Особенно в области зельеварения, астрономии и ЗоТИ. Несмотря на то, что эти предметы Феликс презирал всей своей студенческой душой, он был попросту вынужден их зубрить до головной боли. Вообще учеба оказалась тем ещё разочарованием. Его ожидания расшиблись вдребезги о суровую правду, как бутылка о мусорный бак. Целый год он зубрил, как проклятый, высыпался последний раз месяц назад, и то после приёма зелья. Он страшился С.О.В. как чёрт креста, и приближение этого треклятого экзамена заставляло его трястись над учебниками с ещё большим рвением. Парень потянулся. Его шея всё ещё ныла, а нога неприятно чесалась, там срастались кости. Эта драка… была в какой-то мере приятной. Выплеснул весь негатив наружу, пусть задиры им подавятся. Мысли Феликса соскочили на полученные три балла. Это было неприятно. Он покосился на разорванный вопиллер, присланный тётей сегодня. Покосился и дёрнул щекой. Присланное письмо можно было, наверное, обозвать отчитывателем, вышло бы куда точнее. Красный конверт около двадцати минут, строгим голосом Минервы МакГонагалл распинался на тему того, насколько глупым, опрометчивым и безответственным поступком было устроить драку на лестнице и насколько Феликсу должно быть за него стыдно. Однако, стыдно не было ни капли. Юный волшебник воспринял эту лекцию почти в штыки. Он считал, его не за что упрекать. И тем не менее, под взглядом тёти он стыдился за то, что заставил её волноваться. Но никак не за содеянное. Когда юный Росс проснулся следующим утром, Маркуса рядом уже не оказалось. Мадам Помфри осмотрела его, сняла гипс, залечила пару синяков и отправила восвояси. Теперь его ждало гораздо более серьёзное испытание, нежели ночь в больничном крыле. Кабинет Минервы МакГонагалл. Он прекрасно знал, что этим утром у неё нет никаких уроков и она, скорее всего, занята проверкой домашних работ. Феликс слишком хорошо помнил, в каком настроении была женщина вчера и никак не мог решиться войти внутрь. Каждый раз, когда он собирался взяться за дверную ручку, или постучать, какой-то внутренний порыв его останавливал. Так он и промялся у порога десяток минут, пока, наконец, себя не переборол. Шумно выдохнув, он постучался в дверь и вошел, не дождавшись разрешения. Быстрым шагом он пересёк кабинет и остановился у тётиного стола. Минерва отложила непроверенную работу. — Доброе утро, Феликс, — сказала она, немного поджав губы. — Доброе утро, — неуверенно отозвался он, вспомнив, что забыл поздороваться. — Садись, — женщина взмахом руки заставила стул подвинуться прямо к Феликсу. Тон, которым было сказано это короткое слово, не предвещал ничего хорошего. Парень пристроился на краешек стула и занялся осмотром своих ботинок. Минерва помассировала виски, её очки перекочевали на стол. Женщина несколько секунд глядела на племянника так, словно собиралась сказать пару очень ласковых выражений, которые так и вертелись у неё на языке, однако, сделав глубокий вдох, волшебница сдержалась. — Ну и что ты устроил? — устало спросила она вместо тысячи упрёков и лекций о поведении, которые ожидал услышать Феликс. Из сурового профессора трансфигурации словно вынули стержень. За столом сидела не строгая ведьма — заместитель директора, а просто уставшая женщина. Уставшая от работы, от этих бесчисленных домашних заданий, от всей этой учебной кутерьмы, в которую вплелись ещё проблемы племянника. — Мне жаль, тётя, — прохрипел Феликс, потупившись. Ему стало стыдно. — Жаль тебе, — покачала она головой, — а кому было бы жаль, если бы ты свернул себе шею, падая с лестницы? — Извини, я не хотел … — промямлил он, всё больше осознавая истинную причину тётиного недовольства. — И что же вы, мистер Росс, не поделили с четверокурсником? — Да я е…., кхм, кхм, кхм, откуда знаю, что не поделили? Бобру этому не понравилось, что мне Лесли на зельеварении подсказывала. — Можешь не продолжать, — Минерва подкрепила слова останавливающим жестом, — мне стоило догадаться, что для драки между мужиками может быть только одна причина… — Да я вообще понять не могу, чё он на меня взъелся, — продолжил Феликс возмущённо, — Ну, кто ж виноват, что он тупой? Я, что ли? Да, не про всех можно гадости шепотом говорить, у людей слух хороший бывает. И на всякие там… как их… оскорбления, надо отвечать. Ну, бывает, слов не хватило в нужный момент великому чистокровному, что, повод кулаками махать, что ли? Так я тоже могу морду подправить, мне не сложно. — Похоже, повод у мистера Флинта всё же нашелся, — Минерва сделала небольшую паузу, — у меня просто в голове не укладывается, как у вас до драки дошло вообще? Неужели было сложно вынуть палочку? — Да успеешь там палочку эту вытащить, — пробормотал Феликс, — я из-за поворота вышел, да нос к носу с ними столкнулся. Не иначе, как караулили, гады, — вздохнул парень. — Можешь обойтись без этих театральных вздохов, я прекрасно помню, что этой дракой ты гордишься, — фыркнула женщина. — Ладно. Да тут рассказывать-то нечего уже. Чую — бить собираются, ну я сразу и давай назад. Тут всё и завертелось, я один, а их трое. Первый меня за мантию схватил, когда я убежать хотел, я думал недолго — сразу ему коленом между ног. Второй напал сзади, под руки взял, видимо, чтобы Флинт помутузил всласть. Мне повезло, я побрыкался, вывернулся, толкнул его подальше от себя, а он как-то спотыкнулся, да и полетел вниз по лестнице. Ну и потом падла эта зубастая мне по лицу и съездила. Потом я ему, ну и… Как-то неловко мы встали, в общем, я как по морде получил, падать начал, схватил его, он равновесие не удержал, да так мы и полетели считать ступеньки в обнимку. Без лишних слов, профессор МакГонагалл прикрыла глаза ладонью. Помассировала переносицу и, тяжело вздохнув, покачала головой. Эти её действия лучше всяких упрёков сказали Феликсу всё, что она думает о данной ситуации. — Ещё и заявку на участие в чемпионате подал, — добавила женщина. — Ой, не напоминай… — неуверенно отмахнулся Феликс, отводя взгляд, — стоп, её что, удовлетворили? — удивлённо воскликнул парень. — Разумеется, удовлетворили! Это же первый чемпионат по дуэлям за… бог знает сколько лет! А теперь ему об этом не напоминай? Значит, весело с друзьями подать заявку мы можем, а за последствия отвечать нет? Нет уж, извольте в следующий раз думать головой, а не задницей, мистер Росс. — Да понял я, понял. — По-моему, недостаточно хорошо вы всё осознали, молодой человек. Тебе ещё к С.О.В. подготовиться надо, а он славы в дуэльном зале решил поискать. — Ну, а теперь-то что делать прикажешь? — слегка раздражённо спросил он. — А это уже твоё дело, но, если ты не сдашь С.О.В., — Минерва смерила племянника выразительным взглядом, в котором буквально читалось, что лучше Феликсу не знать, что случится, если он вдруг не сдаст С.О.В. — Я просто хочу, чтобы в следующий раз ты думал, с кем связываешься, что говоришь и делаешь и руководствовался своими интересами, а не подначками друзей. Это понятно? — Понятно… — Надеюсь на это. На этом посещение кабинета тёти для Феликса закончилось. Ссылаясь на недоделанную работу, Минерва отправила задумчивого парня в общежитие, не забыв напомнить, что сегодня его ждёт дополнительное занятие по зельеварению у профессора Тайфер. Дуэйн встретил своего друга как героя, а узнав, что заявки всё-таки удовлетворены, пришёл в полнейший восторг. — Это будет невероятное событие! — говорил он, — такого не случалось уже … давно, короче! Представь, какое будет зрелище, сколько народу соберётся! Жду не дождусь, когда вывесят турнирную таблицу… — мечтательно пробормотал толстяк. Феликс, однако, не пребывал в таком большом предвкушении, он вообще забыл о турнире через два дня, полностью сосредоточившись на учебе. С.О.В. сдавались в июне, у него оставался ещё месяц, за который следовало вызубрить кучу всякого материала. Разумеется, ему постоянно напоминали о предстоящем мероприятии, но для юного мага это событие было в далёком будущем, какого-то там второго мая, и готовиться к нему он совершенно не считал нужным. Думал — выучу пару заклинаний и всё будет хорошо, когда как к С.О.В надо было отнестись со всей серьёзностью, настолько сильно напугали его рассказы школьных обитателей об этих проклятых экзаменах. И вот, после обеда в солнечный весенний денёк Дуэйн подошел к Феликсу, как раз после занятия по Чарам. — Ну что, готов к дуэли? — Какой дуэли? — удивлённо переспросил Феликс. И тут до него начало доходить… — погоди… мать твою сегодня что, второе мая?! Дуэйн расхохотался, утер выступившую слезу и, хлопнув друга по плечу, заговорил. — Господи, видел бы своё лицо. «А что, уже второе мая?!» — передразнил он Феликса, — да, сегодня второе мая и у тебя через пять часов дуэль с неким Маркусом Флинтом, которого ты изволил спустить с лестницы девятнадцатого апреля. Между прочим, об этом было известно ещё всей школе с того самого дня, как вывесили турнирную таблицу и твой противник, по слухам, готовился очень усердно. Ты бы хотя бы пару боевых заклинаний выучил… — Всё равно не успею за пять часов отработать, — махнул рукой парень, — у меня зельеварение через двадцать минут. Некогда. — Ну, как знаешь… — неодобрительно покачал головой толстяк, — а вот я к своей дуэли хорошо подготовился. Без пятнадцати шесть Большой зал кипел от количества собравшихся. Даже расширенный с помощью магии, он едва-едва вмещал всех гостей. Посмотреть на школьный турнир собралось множество гостей. Родители, родственники учеников, даже сотрудники министерства магии и нынешний глава Аврората Аластор Грюм. Директор подозревал, что он хочет присмотреть здесь перспективных сотрудников среди старшеклассников. У входов и выходов стояли авроры, обеспечивая безопасность, неподалёку от площадки, на специальной трибуне сидели сегодняшние участники, всюду сновали домовые эльфы, предлагая напитки и закуски зрителям, зал гудел и кипел, как встревоженный муравейник. Войдя в Дуэльный зал без пятнадцати шесть, Феликс не на шутку разнервничался. Весь этот шум и внимание давили на него. Он предполагал, что событие будет масштабным, но даже не представлял, насколько. Зал был в несколько раз больше обычного. Тут даже ставки принимали неподалёку. На лучших местах присутствовал сам директор, несколько профессоров и важные дядьки и тётки в дорогих мантиях. Его тёти пока тоже не было, однако присутствовал профессор Флитвик, заканчивающий настройку защиты на дуэльном поле. Само поле представляло собой узкий помост тридцати шагов в длину и пяти в ширину, ограждённый маленьким бордюрчиком по периметру. Он возвышался над землёй примерно на метр, но этого было вполне достаточно, чтобы всем вокруг было видно происходящее. Его покрывало светлое, шершавое покрытие, а в самом центре красовалась чёрная линия, разделяющая помост на две половины — зоны каждого из дуэлянтов. Профессор закончил работу с защитой, над площадкой на секунду возник высокий серебристый купол, края которого упирались в тот самый заборчик. Враг уже был на месте и смотрел на Феликса с превосходством и презрением, как будто уже победил. Рядом с ним толпились его друзья, в числе которых присутствовал и тот самый, с повреждённой промежностью, сверлящий Росса злобным взглядом. Феликс добрался до мест участников, отметился в списке присутствующих и, деревянной походкой отправился к одной из лесенок, ведущих на помост. Нашел взглядом Дуэйна и Оскара, те сидели на трибунах участников и прокричали ему что-то ободряющее. Но их он не слышал. Ровно в шесть вошла его тётя. Судя по её лицу, она тоже была удивлена количеством собравшихся. Минерва подошла к Флитвику, и около пяти минут о чём-то с ним говорила. Полугоблин пожимал плечами и что-то тараторил в ответ, поминутно указывая рукой куда-то в сторону трибун. В конце концов, МакГонагалл, решив формальности, подошла к Феликсу и пожелала удачи. Адам Торнтон, который стоял неподалёку от угла парня, тоже пожелал ему успеха, а вот мистер Снейп просто замер каменной статуей и ничего не говорил. Через пять минут весь огромный зал затих, и директор взял слово. — Дамы и господа, сегодня, второго мая одна тысяча девятьсот девяностого года состоится долгожданный Чемпионат Хогвартса по магическим дуэлям! Я очень рад приветствовать здесь всех вас и хочу пожелать всем приятного времяпрепровождения. За безопасность сегодняшнего мероприятия отвечают бравые сотрудники Аврората, предоставленные Министерством Магии и отобранные лично Аластором Грюмом, а также судьи — профессор Снейп, профессор Торнтон, профессор Рут и профессор Спраут! — судьи, стоявшие по бокам дуэльной площадке, по очереди поприветствовали зал. — А теперь, я бы хотел передать слово главному судье — профессору Филиусу Флитвику! Маленький профессор поклонился публике под апплодистменты, поправил свой фрак и, приложив кончик палочки к шее сбоку заговорил: — Благодарю за оказанную честь. Не буду задерживать вас долгими речами, дамы и господа, через несколько минут состоится первый, открывающий поединок нашего чемпионата. Участники! — Флитвик обвёл взглядом трибуну с немногочисленными учениками. — Напоминаю, что правилами запрещены проклятия и заклинания, наносящие тяжелый и непоправимый вред разуму и здоровью оппонента, а также, разумеется, непростительные заклинания. Оставьте личные обиды, жестокость и корыстные мотивы за пределами этого зала. Нарушители будут сурово наказаны школьной комиссией, а, в случае особо грубых нарушений и законом. Я жду от вас честных поединков и здорового соперничества! — полугоблин сделал паузу, обвёл всех участников суровым взглядом и, широко улыбнувшись, продолжил. — А теперь, пришло время объявить первый поединок нашего соревнования! Прошу приветствовать на поле ученика четвёртого курса, факультета Слизерин, Маркуса Флинта! Он вышел с гордо поднятой головой, помахал рукой зрителям, разразившимся аплодисментами, и занял место у правого края площадки. Феликс уже стоял у своего края, готовился взойти на дуэльную площадку и сильно нервничал. Он поминутно вытирал вспотевшие ладони о мантию и раздражался от того, что это совершенно не помогало. Его пугало это внимание, эти взгляды людей, полные предвкушения невероятного зрелища, участником которого ему предстояло стать. Свет факелов на стенах вдруг показался ему слишком ярким. Публика перестала существовать для него. Он не слышал даже приглушенного шепота голосов, не видел ни профессора Флитвика, ни Адама Торнтона, ни Снейпа. Существовал только узкий коридор дуэльной площадки и противник у противоположного конца. Мысли метались в голове, перемешиваясь друг с другом. Феликс перестал думать. Его охватил мандраж, постепенно переходящий в панику. Что делать? Как будет проходить дуэль? Какие условия? Всё просто вылетело из головы. — И его соперника, студента пятого курса Феликса Росса! Парень едва не пропустил слова судьи. Феликс в спешке снял мантию, бросил её у ступенек и неуклюже, споткнувшись и едва не упав, взобрался на шершавый помост. Теперь ему казалось, будто весь зал над ним смеётся. Отсюда он их не видел, здесь, внутри, казалось, будто их окружает огромный пузырь из серебристой плёнки, сквозь который сложно разглядеть что-то конкретное. Феликс неловко, даже робко, прошел к чёрной линии в центре и остановился у небольшой чёрточки, где-то в десяти шагах от границы. Флинт всё так же выглядел надувшимся коршуном. Он был в мантии, с палочкой в руке и, казалось, будто он вот-вот запустит какое-то мерзкое проклятие. Но он стоял и не двигался, чего-то дожидаясь. Феликс вытащил из левого рукава палочку, коротко поклонился врагу, отставил левую ногу чуть назад, повернулся к Маркусу правым боком и замер. Он не знал, что он делает, почему он так делает, и зачем. Просто делал, как ему подсказывала интуиция. Он не заметил, каким странным хватом вдруг взялся за свой магический инструмент. Указательный палец почему-то лёг вдоль корпуса палочки очень жестко фиксируя её в ладони. Феликс смотрел на своего противника и не видел его. Взгляд упирался куда-то за Флинта, сквозь пространство. Сердце стучало очень громко, он кожей ощущал внимание зала, направленное на него. — Чемпионат по магическим дуэлям объявляю открытым! Начали! — Флитвик занял своё место у дуэльной площадки и из его палочки взлетел в воздух сноп красных искр. Едва искры взметнулись в воздух, Флинт что-то выкрикнул и взмахнул палочкой. Сгусток магической энергии в миг преодолел разделяющее их расстояние, Феликс неловко дёрнулся, делая шаг в сторону на негнущихся ногах. «Протего» — пролетела мысль. Мелькнула вспышка защитного заклинания. Враг замахнулся снова. — Ступефай! — рявкнул Маркус, срывая глотку. — Видишь, Дуэйн, я же говорил. Это игра в одни ворота. Пусть и разница в целый курс, но Флинт гораздо дольше обучается магии и, хотя бы, готовился к дуэли, — заявил Оскар, хлопнув друга по плечу. Они сидели почти у самой площадки, жадно наблюдая за разворачивающимся действом. Флинт теснил Феликса. Войдя в азарт, он осыпал его градом заклинаний, абсолютно однотипных, словно не знал ничего другого. Росс успешно отбивался, но постоянно отступал, неловко шагая назад, дёргаясь и боязливо закрываясь единственным «Протего». Выглядело это довольно жалко, будто бы он боялся удара, будто ему не хватало смелости вступить в сражение по-настоящему. — Ты разве не заметил? — усмехнувшись, отозвался толстяк, — Росс ещё даже рта не раскрыл. Ему просто нужно собраться. — Ха, не думаю, что успеет. Феликс, сгорая со стыда, неловко пятился назад, прячась от противника за золотистой плёнкой «Протего». Он не мог понять, что за чувство постоянно гонит его назад, заставляет сделать шаг. Словно он беспомощный и бессильный. Почему он отступает? Почему только защищается? Что мешает ему ударить в ответ? Эти вопросы, промелькнувшие в голове, а также граница барьера за спиной, всё-таки заставили Феликса сделать над собой усилие и с шагом в сторону, когда рядом полетел красный луч экспеллиармуса, метнуть в противника первое заклинание. — Диффиндо! — крикнул Феликс, и почти одновременно с ним враг швырнул оглушающее и оба дуэлянта были вынуждены защититься. — Ступефай! — Флинт взмахнул палочкой и промазал. — Люмос Солем! Акваменти! Вспышка света ослепила Флинта, а мощная струя воды едва не сбила с ног. Бранясь, Маркус начал беспорядочно швыряться оглушающими заклинаниями. Феликс поливал врага водой, судорожно думая, чем же ему атаковать, все известные чары как-то сами собой вылетели из головы. Первые три «Ступефая» пролетели мимо цели, последний же всё-таки вынудил Росса защититься, как раз, когда ему в голову пришла гениальная идея. — Ступефай! Серпенсотиа! — едва струя воды исчезла, из палочки разъярённого и мокрого, как выдра Флинта вылетела чёрная змея. — Протего! Фера Верто! — ответил Феликс и на пол, вдребезги разбившись, упал стеклянный бокал. Росс взмахнул палочкой и осколки понеслись к Флинту. Кожу лица Феликса пронзила резкая жгучая боль, он неловко поскользнулся и едва не упал. Глаза начали стремительно опухать, парень метнулся в сторону и тут же, не думая, наколдовал «Протего», от которого что-то отскочило. Сквозь распухшие веки проглядывался силуэт Маркуса. — Экспеллиармус! Коньюктивитус! — Протего! Глациус! Маркус замер в нелепой позе, покрытый тонким слоем льда и громко, истошно заорал. Феликс же, не сумевший уклониться от второго заклинания Флинта, зарычал от ярости. Неописуемые ощущения глазной боли заглушили в его голове даже вопли обожжённого холодом врага. — Дуро! — мантия Маркуса потяжелела, превратившись в непреодолимую каменную клетку, — Ступефай дуо! — жесткий удар оглушающего заклинания отправил Флинта в полёт на несколько метров. Он с жутким грохотом приземлился на пол, по которому тут же покатились отколотые кусочки каменной мантии. — Коньюктивитус! Ступе… — Стоп! — фай… — Громоподобный голос судьи заставил Феликса метнуть заклинание в сторону и остановиться. Он не опустил палочку, всё ещё пребывая в каком-то странном состоянии, беспокойно оглядываясь по сторонам, будто бы выдернутый из какого-то сна. Как мыльный пузырь лопнул серебристый купол, в уши вломились крики толпы и тут до него, наконец, дошло, что всё уже закончилось. Феликс опустил палочку, пошатываясь, сполз с помоста и уселся, опёршись о него спиной. Ему даже в голову не пришло снимать с себя заклинания. К счастью, это сделала подоспевшая тётя. — И вы хотите мне сказать, что этот мальчишка только год назад взял в руки палочку, мистер Дамблдор?! — Чистая правда, мистер Малфой, всего год. Я лично проводил для него его первый урок чар. Всё это время мальчик трудился, не покладая рук и вот результат. — При всём уважении, директор, просто усердно учиться недостаточно, чтобы на первой дуэли подмести пол чистокровным волшебником, — покачал головой Люциус. — Буду с вами откровенен, — возразил Дамблдор, — мистер Флинт не лучший пример образцового выходца из волшебной семьи, когда как мистер Росс очень талантливый молодой человек. Впрочем, ему есть в кого, — директор проводил взглядом хлопочущую вокруг племянника Минерву. Люциус только хмыкнул, показав всё, что думает о подобных утверждениях. Он тоже догадывался, в кого у мистера Росса может быть талант, но мужчине всё равно не верилось, что за такой короткий срок мальчишка добрался до подобного уровня. Малфой выцепил взглядом бледную, как снег, мать Маркуса, вспомнил о своих школьных годах и, немного подумав, внутренне, всё-таки признал правоту Дамблдора. Маркус Флинт, пусть и носил одну из священных двадцати восьми фамилий, в магическом плане всё-таки был исключительным бездарем. Ему тоже досталось кое-что по наследству.