Как воспитать детей и не рехнуться?

Проводя пальцами по ладоням, он всегда ощущает их – шрамы-полумесяцы, которые остаются на коже, когда слишком сильно сжимаешь кулаки. Он не умеет успокаиваться сдерживаться свой нрав как-то по другому, и поэтому лишь боль от собственных ногтей напоминает Рафаэлю, что нужно быть терпимее и спокойней к собственным детям. За этот вечер\ночь он сказал лишь пару сухих фраз, оставив жене право говорить нравоучения и утешать «несчастных, обиженных» сыновей. Мутант не видел смысла в том, что бы сразу вести себя с мальчиками, так, словно ничего не произошло – они оба, должны навсегда запомнить этот урок. И даже сейчас, накрывшись почти с головой одеялом, он не особо хотел говорить, но тепло Умеко и ее голос, сделали свое дело. Саеносец резко сел в кровати, откинув покрывало, и скрестил руки на груди, зло смотрят куда-то в темноту. - Не говори глупостей, они же мои дети, конечно, я буду скучать, - он фыркнул в сторону, и закрыл лапой глаза, - не думал, что ты меня поддержишь. Все-таки это была спонтанная идея, но я надеюсь, что в Тибете они хоть как-то изменят свой взгляд на мир. Как бы ему хотелось в свое время, тоже обрести подобных учителей, не то, чтобы мастер Сплинтер не справлялся со своими сыновьями, но порой он был слишком мягок. Сейчас с высоты прожитых лет Рафаэль слишком хорошо это понимал, и не хотел повторения этой истории для Питера. Он должен быть сильнее и уравновешенней чем его отец, потому что мир становиться другим, и в нем теперь точно найдется место для мутантов. Рафаэль вздохнул и положил руку на талию Умеко, немного успокаиваясь от ее присутствия рядом, в конце концов, он не собирается отступать теперь от плана. - С другой стороны это не самая плохая идея, отдавать их иногда на поруки дядюшкам, - он вновь лег, и вдохнул запах волос жены, уже слегка улыбаясь, - двое отстрелялись, остались еще трое. Спустя 4 месяца. Он вдохнул свежий горный воздух и поправил капюшон теплой парки – Тибет даже в августе был не самым теплым местом на земле. Рафаэль подхватил в одну руку сумку, а второй поддерживал спящую Хани, ожидая когда жена спуститься с трапа легкого самолета, который доставил их к подножию горы, на которой располагался монастырь Сакья. В этот раз они решили приехать за сыновьями сами, за день до их посвящения в младшие послушники тибетских монахов. Легкий серебристый самолет, покачивался на своих понтонах, застыв рядом с пирсом, и отражаясь в прозрачной глади озера. Сразу за деревянными помостами начиналась витиеватая лестница, ведущая к главному входу в монастырский комплекс, и, глядя на нее, у саеносца заранее заломило спину, и вспомнились тяжелые дни в виде акалита Трибунала. Хотя с другой стороны, хорошо, что на земле оставались такие места, в которых духовная сила возвышалась над техническим прогрессом – хотя определенно лифт тут не помешал бы. - Рафаэль, Умеко, - веселый голос спешившего к ним Наги, отвлек саеносца от бренных мыслей – Хани тут же очнулась от дремы, и потешно тявкнула навстречу идущему дядюшке, протягивая вперед лапки и требуя полного внимания к себе. Лис тут же подхватил на руке племянницу, и умиленно стал ее разглядывать, не переставая при этом общаться с родственниками, - я не сказал, им что вы прилетите. - Вот и славно, - Раф с ухмылкой отобрал дочь, и вручил шурину сумку – тот удивленно посмотрел на такую перемену событий, но возражать не стал. – И… как они себя показали? - О, талантливые мальчишки, впрочем, меньшего от ваших с Умеко детей я и не ожидал. Думаю, Кевин не ограничиться званием младшего послушника, и захочет получить дан. Что же до Питера… - лис явно старался выбирать слова помягче, Раф усмехнулся же, он часто наблюдал такое выражение лиц, когда решался вопрос. О его собственном поведении. Фраза явно должна была быть из разряда «он конечно стихийное бедствие, но терпеть можно», - ... то мальчишка стал поспокойнее. - Или просто затаился, и ждет подходящего момента, чтобы отыграться за свою ссылку, - со смешком ответил мутант и подмигнул жене. Хотелось бы верить, что он стал «поспокойнее», в противном случае, Тибетом его теперь не испугаешь, и отослать можно будет разве что на луну. Если конечно Дон договорить о блате в академии лунного десанта – неплохая мысль. Мутант перехватил удобнее дочь, и ступил на первую ступень высеченную в стене. Спустя 1932 ступени. Раф привалился к воротам и выдохнул, почувствовав себя древним стариком, впрочем, больше нагрузки ему доставила вертящаяся как юла Хани, которая хотела и покорчить рожи с Нагой, из-за плеча у отца, и посмотреть что там впереди, и посидеть на плечах у Рафаэля, поесть, поспать и поиграть со своим хвостом. Сейчас же она была на руках у Умеко, пока ее муж пытался отдышаться. - Отец, мама? – Кевин на секунду удивился, и выпустил метлу, которой совсем недавно подметал двор монастыря. Лис был одет в красно-желтый запашной халат, и еще больше вытянулся в росте, доставая саеносцу до плеча. Он с радостью обнял родителей, - я не думал, что вы приедете на церемонию. Это здорово. Саеносец улыбнувшись, потрепал сына по макушке, и огляделся – неплохое место для взращивания молодого война. Глее-то глухо прозвучал набат, и показался ровный строй монахов спешивших на молитву, Нага и Кевин глубоко поклонились им. Юный лис выпрямился, и как бы невзначай обронил. - А Питер у водопада – медитирует. Пап приведешь его? – он ухватил мать за руку и потянул ее за собой, - пойдем, я покажу тебе монастырь изнутри, он потрясающий. Рафаэль хмыкнул – когда он упустил тот момент взросления младшего сына? Лис явно пошел сообразительностью в своего дядюшку Дона, что-бы не говорил Лео. Что ж пускай будет по его – саеносец кивнул на прощание семье, и побрел в сторону шума падающей воды. Длинные струи срывались с обрыва и уносились вдоль гор, и лишь у самого края было небольшое плато, которое монахи использовали для занятий медитаций. Именно там мутант и обнаружил старшего сына – тот по пояс обнаженный сидел в позе лотоса на огромном камне. Уши лиса дрогнули когда он услышал шаги черепахи, и спустя некоторое время Питер с недовольным видом обернулся, явно не ожидая кого он увидит за спиной. - Привет, - Рафаэль скрестил руки на груди, оглядывая сына с ног до кончиков ушей. Они так и не поговорили, после того случая на крыше, и расстались крайне недовольные друг другом. Сейчас у Пита был смущенный вид, он скорей всего подыскивал слова для приветствия, но был опережен, -Мы приехали забрать вас домой. - Да, - в голосе сына послышались явные нотки ломающегося тембра, он встал с камня, и поспешил одеть верх от халата, - привет пап, я рад… Рафаэль махнул рукой, прерывая такую «бурную» речь, и улыбнулся. Да, здесь Питеру явно передалась его способность признавать ошибки и говорить об этом во всеуслышание. Лис тоже усмехнулся, и развел руками, мол «ну что поделаешь, какой есть». На этом можно было считать, что мир между ними вновь был установлен.