Как воспитать детей и не рехнуться?

Вечерний аэропорт был освещен электрическим светом, и мало кто сейчас обратит внимание на странную группу людей (?) которые собрались вдали от лучей фонарей. Они стояли рядом с большими грузовыми самолетами, и вполне могли сойти за работников аэропорта. Если бы не одно существенное отличие… Рафаэль отпустил жену чтобы она первая могла попрощаться с детьми, и скрестил руки на панцире. Рядом стоящий Лео чуть толкнул брата плечом, словно спрашивая «все ли в порядке?», саеносец растерянно повел головой, он был дезориентирован все происходящей ситуацией, и крайне устал. Умеко металась и плакала всю ночь напролет, а он не знал, чем может утешить ее, и в конце концов принял на себя роль безмолвного слушателя и жилетки для слез. И мутант знал, что это только начало – жена будет изводить себя как минимум ближайшую неделю, а он как дурак будет талдычить, что все хорошо и дети в безопасности. Он действительно доверял Лео как себе, но щемящее чувств тревоги заполнило все сердце, и больше всего на свете Рафаэлю хотелось стукнуть кулаком по стене ближайшего ангара и заявить, что никто никуда не летит, но это было неправильно. Неправильно по отношению к мальчишкам в первую очередь, он не имел право отнимать у них право обучаться у лучших мастеров, он не имел право отнимать у них надежду на безопасное будущее. Умеко вновь встала рядом с ним, и Раф опустился на колени рассматривая мордочки сыновей. Питер хитро прищурил зеленые глаза и поднял вперед руку с сжатым кулачком, саенсоец ухмыльнулся и легонько ударил по ней своей лапой, Кевин с легкой улыбкой все-таки обнял отца, тогда как его брат лишь закатил глаза на эти «телячьи нежности». Рафаэль ухмыльнулся и притянул сына к себе, тот для порядка побунтовал, но вот близнецы удобно расположились в объятиях отца. - Я вам разрешаю довести дядюшку Лео до белого каления, - пробормотал он, никак не решаясь отпустить детей. Те довольно засмеялись, и начали бросать на лидера хитрые взгляды, обещающие кару небесную – Леонардо состроил в ответ постную мину, и недовольно глянул на собственного брата, Раф лишь вздохнул, - так у меня есть шанс, что вы быстрее вернетесь. - Я очень терпеливый, Рафаэль, - лидер поправил ремни сумок, и перекинувшись парой слов с Умеко объявил, что пора садиться на борт. И вот уже они наблюдают как покатился по взлетной полосе самолет, а Раф нежнее прижимает к себе плачущую жену. - Не волнуйся, они сильнее чем я и ты вместе взятые, не успеешь оглянуться и дети вернуться, - в маленьком иллюминаторе показались две мордочки, еле различимые в ночном сумраке, и мутант помахал им, - пора домой. Они долго учились жить вместе с детьми, привыкая к этим новым жителям их маленькой семьи, притираясь с ними, образуя идеальную команду. И пяти лет оказалось более чем достаточно, чтобы навсегда привязаться к этим писклявым, меховым комочкам, и не представлять себе жизни без них. Теперь же задача была куда труднее, и практически невыполнима, двум родителям нужно было научиться жить без своих детей, хотя бы полгода. 5 месяце спустя. - Умеко? – он вошел в комнату пряча за спиной коробочку, и улыбаясь присел на кровать. В их комнате пахло ароматическими маслами, которые перебивали запах бензина – жена напрасно пыталась вытравить мотоцикл из их жизни, все никак не смирившись с тем что двухколесный конь иногда увлекал ее мужа гораздо больше пушистого хвоста. Но сегодня был особенный день, сегодня была годовщина их свадьбы – шестая если быть точным, и Раф пытался быть паинькой хотя бы на короткие 24 часа. Он аккуратно вывел руку из-за спины и положил на покрывало красную бархатную коробочку, у мутанта не было каких-то определенных намерений на подарок, да и не часто он ими баловал свою супругу, но в этот раз ему хотелось преподнести что-то особенное. Кулон он увидел, когда они с Доном пару месяцев назад побывали в Измерении Х, короткая поездка, целью которой служила погрузка нужного гению оборудования, и транспортировка его домой. И вот пока Дон принимал ящик, Раф лениво таскался по межгалактическому центру, ничего особо не ища, а просто убивая время, там то он и нашел его. Холодного, голубого цвета камень был выполнен в форме капли и обрамлен в платину, длинная и тонкая, но прочная цепочка из того же материала заканчивалась вензельным замком. И вот теперь кулон лежал в коробочке, и дожидался своего часа. - Поздравляю с годовщиной, - он коснулся ее щеки, и нежно провел пальцами по скуле, - ты сегодня очень красивая! И в самом деле, после рождения детей Умеко, по разумению ее мужа, приобрела некую шикарность, свойственную только молодым матерям. И хотя он редко говорил об этом самой лисе, в этот день следовало раскрыть все карты и даже вынуть тузы из рукава. А позже, когда они лежали в тишине комнаты, которую освещали лишь свечи, они водил по ее обнаженной спине ладонью, вычерчивая произвольные орнаменты и любовался своей прекрасной лисой. Говорить особо не хотелось, они спокойно могли общаться без слов, на языке тела, взглядов и легких движений. Его пальцы запутались в застежке кулона, висевший на шее Умеко – собственно это было единственное, во что была облачена лиса, и Рафаэль наклонившись поцеловал ее плечо. - Хочешь еще вина? – он налил красную жидкость в бокалы, и отставил пустую бутылку, протягивая фужер жене. Взгляд его натыкается на семейную фотографию, и он ухмыляется, боль от расставания давно притупилась, и ей на замену пришло ожидание. Леонардо запретил им приезжать и наблюдать за тренировками, а из его редких, сдержанных отчетов, было понятно, что у мальчиков все хорошо. Но сегодня был особенный день, и Рафу хотелось порадовать Умеко, - может позвоним этим разбойникам? Он вопросительно приподнял бровь, и подбросил в ладони черепахофон – телефонные звонки не возбранялись, хотя лидер небось и из-за них пыхтел и возмущался, но ничего вслух не говорил. Да и попробовал бы он возразить лисе, у которой осталось только одно средство связи с ее детьми. А вообще Раф планировал, что после приезда сыновей, он заберет их и Умеко, и отправиться куда-нибудь к морю, отдохнуть на пару недель, в конце концов они все это заслужили.