Любовники

− Да я не ношу эту... − Мало ли что ты не носишь, это тебе не нижнее бельё. Ира безапелляционно надела подарок и отошла на шаг полюбоваться. − Ну вот, какая я молодец, почти как у Стасика, только лучше, но главное, что уши наконец закрыты, сейчас шарф ещё повяжем и будет вообще хорошо. Паша, хмурясь, почувствовал себя ёлкой, но стерпел. − Ты хочешь, чтобы все решили, что мне, типа, приспичило к Стасу примазаться? − Да мне плевать, кто что решит, я решила подумать о твоём здоровье. Будешь кочевряжится, ещё пару комплектов куплю. Ну, всё-всё, ладно, не дуйся, хватай мою сумку, пошли. В квартире Паши, как и предполагалось, царил настоящий бардак. Разбросанные вещи перемешались на полу, криво стоял диван, посуда на кухне о своем месте забыла, шкафы жалобно приветствовали с раскрытыми нараспашку дверцами. − Да-а... − только и сказала у порога Ира, окинув пространство многозначительным взглядом. Что они делали в течение нескольких часов, Паша понял смутно, но было очень занятно и даже весело: приходилось бегать за ведром, с ведром, не раз открывать как иллюминатор стиральную машинку, несколько раз выбрасывать мусор, стукнуться, торопясь, лбом о косяк, получить волшебный, излечивающий поцелуй. Под конец действо замерло на кухне. Ира поражала фигурой и чудесами акробатики. − Так, ты меня придерживаешь или задумался там о чём-то? Учтите, капитан Ткачёв, если подполковник Зимина грохнется и заработает травму, это останется на вашей совести. − Так мне, стесняюсь спросить, тряпку помыть или всё-таки придерживать? Вы определились, товарищ подполковник? − Ещё раз поумничаешь, ногой пну. Мой уже, держусь я, давай. − Готово, получите. Кстати, а чё ты сегодня не в юбке? − Ха-ха, Ирочка оценила мысль, что, смотреть не на что тебе? А как бы я скакала тут тогда? − Да ты и в юбке неплохо, ну… скачешь. − Сейчас точно пну, издеватель. Стоит он там внизу, лыбится. Блин... если у тебя найдётся, что спрятать, здесь этому самое место. Судя по количеству пыли, в этот угол точно никто нос не совал даже при обыске. − Спасибо за наводку, учту. Ещё тряпку помыть?.. Закончив, Ира опустилась и попала в его руки. С улыбкой приложила ладошку к затылку и подалась к губам. − Ну вот... − состроила жалобное лицо, − вся в пыли, иди и неси мне твою рубашку, эту... м-м… цвета золотой середины между чёрным и белым, она мне больше по душе. − М-м… а просто серая сказать было слабо? − Всё тебе скажи, а думать тогда кто будет? − она опустилась с рук, помыла тряпку и оставила в покое. − Лучше сразу в ванную неси, − удаляясь, бросила за спину. Паша вскинул брови и широко улыбнулся, сообразив, что это означало. * * * В отделе началась полномасштабная проверка. Глухарёв, огорчённый случившимся, уехал. Не пришёл, не попрощался, вместо зашёл Воронов, положил рапорт и вышел. Тарасов вдруг признался, что надолго не задержится, ему пора заняться делом отца. Следствие еле держалось, а теперь обещало и вовсе загнуться, устало поняла Ирина. Домой она ни одну из проблем не приносила, оставляла за порогом. Паша, благо, шёл на поправку, реже погружался в тяжёлые, неведомые ей, мысли. Настоял, что загостил, вероятно, чувствуя себя неловко, и засобирался домой. Ира вызвалась с ним, распаковала подарок, который успокаивал душу и услаждал взор. Не радовало одно − умиление им Паша воспринимал плохо: хмурился, напрягался. Ира себя поругала, что мало говорила ласковых слов, а также мысленно отметила не усердствовать. Вычистив квартиру, она с интересом смотрела на своё отражение в зеркале в ванной. Искала и хотела разглядеть те особые черты, которые позволяли её любить. Улыбнулась, когда услышала скрип двери, и Пашино отражение вскоре возникло рядом. Закрыла глаза, наслаждаясь тёплым дыханием, прикосновением губ к шее, ощутила руки на груди и животе, и сама скользнула пальчиками по его щеке до волос. Развернулась и жадно впилась в губы, то покусывая, то посасывая как их, так и язык. Опьянённая, отступила под его напором к стене и прижалась к той. Еле дышала от сводящих с ума ласк, еле удерживала дико колотящее сердце в груди, безотчётно сжимала то его футболку, то волосы, разгорячившись, оттолкнула за то, что медлил, тянул, когда её уже накрывало безумством. Вызвала тем ответную хитрую улыбку и новый выпад, только в этот раз судорожно с ним освобождалась от лишней одежды. Умело подхваченная, вцепилась в спину и обхватила его ногами. Её снова обуяло неимоверной страстью, силой. Она задвигалась с ним в такт, словно желая сгореть вместе. За считанные мгновения она вспомнила всё разом: как увидела впервые у кабинета, остановила с интересом на нём взгляд, пригласила к себе и, не стесняясь, от усталости вытянула ноги, его взгляд в отличие от друга на них нагло задержался, познакомились и последовали первые взаимные улыбки, последовал первый распитый коньяк, ни капли не раздумывая, он впервые заслонил её собой, как оказалось потом, перед патрулем. Вспомнился тот раз, когда все проблемы остались позади, когда они впервые оказались одни в кабинете, а остальные, отпраздновав, ушли, когда он долго смотрел в её глаза, а она улыбалась, поставила на стол опустевший бокал и поднялась, желая попрощаться. Может и зря она грешила на вино, ведь это он был самым дорогим напитком в ту ночь. Первым сладостным, запретным глотком, который её губы успели испить. − Почему не говоришь, как в отделе? Там нехилые проблемы? Ира оторвалась от мыслей, сидя с ним в ванной. Теплая вода приятно ласкала тело, его руки нежно обнимали, а губы дарили легкие поцелуи то шее, то плечу. − С чего ты взял? Нормально там всё, − немного соврала, − выйдешь, сам и увидишь. − Останешься потом? − Ты же знаешь, Саше завтра… − Нет, в отделе. Домой я тебя отвезу. Она недолго подумала, развернулась в его руках, чтобы посмотреть в глаза, улыбнулась: − Да куда я без него? − и прильнула к губам. * * * − Слушай, я что хотел спросить… − подошёл к ним в коридоре Стас. − Витаминчиков, мальчики? – прервала Ира. Остановилась с дружелюбной улыбкой рядом и приподняла пакет. Карпов, ухмыльнувшись, вынул оттуда зелёное яблоко. Ткачёв повторил. Воронов намеревался запустить руку, но пакет закрылся. − Тебе я не предлагала. Ира развернулась и направилась к себе. − Не, ну она чё, терь век будет надо мной издеваться? – возмутился Дима. Стас вернулся взглядом к Паше: − Так вот, как там у вас дела с погорельцем тем? Уладили? − Да мы съездили с Ромычем, на месте и обсудили, он говорит… − Паш… если мне будет интересна суть вопроса, я так и спрошу, ты ответь, мне нужно по этому поводу напрягаться, или вы там с Зиминойдом уже всё решили? − А, туплю, не, не парься. − М-м, ну тогда отлично. Давайте, работайте. Карпов их оставил и направился к себе. Подошёл улыбающийся Мелешин. − Вот это Ирина Сергеевна добрая какая, представляете, подходит ко мне и говорит: «Вить, держи витаминчик». Воронов, помрачнев, тихо выругался и ушёл к дежурной части. − Чего это с ним? Паша пожал плечами и направился в туалет, чтобы помыть фрукт. После того, как он ответил на вопрос Иры, что ему больше по душе, она время от времени выставляла то у себя дома корзинку с яблоками, то находила повод, чтобы угостить в отделе. Намыв фрукт, Паша вышел и аппетитно хрустнул. Ладошка внезапно легла на его плечо и дернула, он подавился и закашлялся, обронив яблоко. − Паш, ты чего? − обеспокоилась Катя. − Паш, не пугай меня так! Девушка заботливо постучала по спине. − Кать, блин! − возмутился Паша, − ну сколько можно тебя просить не подходить со спины, а? − Ой, ну прям маленький, испугался, − проворчала Катя, подождала и продолжила нетерпеливо: − Паш, нам надо серьёзно поговорить. − Согласен, но только не здесь. − Идем ко мне. Паша последовал за ней. За то время, что он вышел с больничного, и сам не раз пытался завязать серьёзный разговор. Хотел ей честно сказать, что не любит и что между ними всё кончено. Катя всё время говорила «потом», витала в своих мыслях, отделывалась при встрече в коридоре улыбками, поцелуйчиками и убегала. Поймать и огорошить её не позволяла как совесть, так и не хватало иногда времени. Они прошли в кабинет. Паша сцепил пальцы рук, втянул воздух, готовясь начать. Катя, прикрыв дверь, опередила. − Прости, знаю, что глупо, но мне надо было подумать... Накрыла ладошками его руки и улыбнулась. − Кать, ты прости, но, − опомнился Паша и расцепил руки, − короче, мне надо тебе... − Я тебя уже простила, что исчез и молчал! А я между прочим переживала! Плохо спала! Совсем ведь не думал обо мне, но ладно, забыли уже. А вообще я хотела тебя обрадовать. Смотри... Паша недоуменно воззрился на протянутый предмет, который он видел только в кино и рекламе, и надеялся, что это шутка. Катя добродушно вернула в реальность: − ...это значит, у нас будет маленький, ты ведь рад?