Детство в Тедасе

      В часовне душно, чадят свечи, а голос священницы кажется лишним шумом, досадной помехой. Под потолком жужжит муха, и наблюдать за ней интереснее, чем слушать Песнь Света. Дайлен бы задрал голову, но нельзя, сестра Бреанн заметит и опять будет ругаться. Она подойдет и возьмет его за ухо, поднимет со скамьи и отчитает перед всеми. А потом наклонится и, обдав кислым запахом, прошипит прямо в пылающее ухо, что его обязательно усмирят. Таких, как он, всегда усмиряют.       Дайлен не понимает, что он делает не так. Он хороший ученик, лучше многих, заклинания даются ему легко, учителя хвалят и ставят в пример. Дайлен даже не хулиганит вместе с остальными мальчишками, и поэтому его считают скучным и почти не разговаривают с ним, кроме разве что Йована.       Он больше не плачет по ночам, когда ему снится мама и дом. Не плачет, даже когда не может вспомнить ее лица. Дайлен помнит руки – мягкие и ласковые. Помнит запах – сладкий, удивительный, молока и духов. Помнит, как мама плакала, когда за ним пришли храмовники. Тогда он не понял, что он сделал плохого, что дурного в разноцветных огоньках, летающих в воздухе? Он просто хотел развлечь младшего братика.       Дайлен помнит, как мама сильно, до боли впилась в его плечи, как солоны были ее слезы, помнит ее высокий голос, а лицо – нет. Оно расплылось, растаяло в тумане вокруг Каленхада. Его заслонили холодные доспехи храмовников и пахнущие лириумом мантии магов. От храмовников, кстати, тоже пахнет лириумом. Дайлен заставляет себя оторваться от мухи и сосредоточиться на Песни Света. Он не позволит себя усмирить. Он выучится и выберется отсюда. Он прославит свою фамилию, вернув Амеллам доброе имя. Дайлен докажет, что маг в семье – вовсе не горе.       Он найдет маму и заново узнает ее лицо.