Глава 6.
25 сентября 2016 г. в 15:29
Нимфадора любовалась расписным потолком, который поражал воображение и, что удивительно, успокаивал. Удивительно, но как только Луна узнала, что у Эллы есть неиспользованные краски, то она засияла, словно родившаяся звезда на небосводе. На такое воодушевление Альфрад посмеивался, сказав, что теперь точно верит в родственность душ — у каждого Блэка было точно такое же выражение лица и сияние внутри, когда они были чем-то увлечены до умопомрачительной страсти.
Жертвой стал потолок в комнате отдыха, которая выходила на ту самую веранду, где Цедрелла обожала пить чай и любоваться своим садом, где, собственно и было их второе приземление.
Потолок был похож чем-то на витраж в старом соборе парижской богоматери, который Дора видела в энциклопедии про искусство у Энни. Тонкая работа, требующая невероятной техники, мастерства и творческого порыва, что у новоявленной мисс Блэк было с избытком. Невероятные переходы и цвета, которые менялись с легкой подачи изящной руки приводили наблюдающую Дору в какой-то детский восторг: Луна буквально заряжало воздух этим странным творческим безумием, что хотелось бежать и переделывать всевозможное количество дел.
А то, что девушка смогла сделать такие разные цвета и их переливы из обычных красок заставляли поверить в магию, хотя, как говорил Альфрад, это же Луна!
— Как думаешь, уместна здесь паутина, которую я вижу в магических потоках?
Голос юной волшебницы вывел ее из размышлений. Нимфадора перевернулась на живот и посмотрела на девушку, всю перемазанную в краске, благо, что волосы Луна убрала в пучок, закрепив их кистями, а не канзаши, что разочаровывало Эллу, но женщина махнула рукой на старую одежду Сириуса и непристойную прическу крестницы, когда она работала над рисунком.
Щеки Блэк пылали, глаза задумчиво смотрели вверх. Весь воздушный образ портила голубая краска на самом кончике носа, как и растертая зеленая краска, напоминающая больше бледно-мятный цвет, когда девушка за задумчивостью растёрла капли на щеках. Эту привычку, как отметила Нимфадора, перешла от нее — она всегда терла щеки, когда что-то обдумывала или старалась унять раздражение — даже заклятие раздувания от Аластора не отсекло эту привычку.
— Они идеально впишутся, если ты видишь то, что зарисовала, — бывшая Тонкс невербально подманила изрисованные листы, на которых Луна зарисовывала всевозможные узоры, которые оплетали территорию Ковена.
В бок уткнулся холодный нос черной волчицы, и Нимфадора начала машинально проводить рукой по шерсти, рассматривая невероятный перелив контуров и цветов, которые были запечатлены.
Она до сих пор вспоминает, как горчит зелье памяти, и появляются рвотные позывы вернуть такую милость назад. Как пришлось впихивать знания, чтобы хотя бы общаться устно — если бы они были затворницами несколько месяцев к ряду, то это вызвало бы ненужные вопросы и подозрения для особо настырных. Дора ощущала себя в подвешенном состоянии с примесью качки организма, хотя она всегда думала, что более отвратительного, чем пять аппараций подряд и трех перемещений по полулегальным и неисправным порталам, нет ничего ужасного, пока не попала сюда. Она даже начала скучать по волшебному виски Моуди, которое ставило желудок и остатки души на место. Если уж ей, бывалому аврору, было так отвратно, то бледную Лавгуд хотелось обнять и запихнуть Альфраду его зелье туда, куда и хотелось послать все идеи и доводы о том, что нельзя подвергнуть сомнениям легенду — по ней они жили здесь с самого начала и как назло, в этом неправильном мире все нации говорили на одном языке, что даже отвертеться или отговориться было невозможно.
Цедрелла подбадривала, как могла, кормила полуживых девушек чуть ли не с ложечки, когда они еле выползали после занятий от садиста Альфрада. На все аргументы, что Элла сама может обучить их хотя бы устной речи, садист лаконично тыкал в ее мягкосердечие и сострадание и говорил, что она и так выгрызла пять дней для них с огромным трудом и промедление может вызвать вопросы у всех жителей.
Дора разумом понимала, что те пять дней были цветочками, потому что алфавит и устная речь лишь начало трудного пути, но с этим можно будет разобраться позже — ненавязчиво, но люди интересовались новыми жителями, поэтому на шестой день они вышли на улицу и на практике начали постигать общение на новом для них языке.
Это было трудно, и если бы неумение Доры делать хорошую мину при отвратной игре, то первый выход мог закончиться плачевней для ее нервов. Луна же была настолько отрешенной, что в голове у всех любопытных отложилось, что ее имото очень скромная и ей нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Она же не имела такого аргумента, послушав на свою голову Сириуса, который столкнулся со схожей проблемой — Блэк не может отсиживаться в стороне, поэтому главный оболтус их семейства посоветовал быть собой, чтобы народ сразу проникся будущей катастрофой. Вот Нимфадора и зарекомендовала себя как задорную, как Сириус, Блэк, которая в карман за словом не полезет и всегда с радостью посмеется над любой шуткой и повозится с детьми, показывая детям фокусы с исчезающим яблоком или корча забавные рожицы. Дети были в восторге, молодежь со временем приняла их в компанию, когда и Лу-чан немного пришла в себя, зарекомендовав себя нестандартно мыслящей, но хорошей и доброй девушкой, а талант в рисовании и отмечании деталей помог нескольким девушкам привлечь внимание. Правда, взрослое поколение смотрело на них чуть снисходительнее, а некоторые были в священном ужасе — для людей, любящих тишину и покой один Сириус был ужасом, а прибавление еще двух молодых Блэков не сулило им ничего хорошего.
Наверное, не стоило Луну просить Ричарда провести их везде — тогда она бегала как ребенок и с восторгом всматривалась в потоки, схематично отмечала на листе. В творческом порыве она даже залезла на крышу чужого дома, чтобы лучше рассмотреть интересный купол, защищающий от молний и других природных катаклизмов. Все же люди только привыкли к тому, что девушка с необычными серебряными волосами, глазами и хрупкой внешностью очень спокойна, а тут они наблюдали тот же самый сумасшедший энтузиазм, как у Альфрада или Сириуса, что любые сомневающиеся уверовали, что кровь Блэк ничем не разбавишь — шило у них передается в комплекте.
Андромеда положила лапу на лист, который был только что отложен Дорой. Оценив тот узор, она кивнула маме и согласилась, что плетение от природных невзгод идеально подойдет для оплетения рамы, в которой будет какая-то картина.
— Мама советует вот этот, и я тоже думаю, что он хорошо впишется, — махнув рукой, лист плавно поплыл к девушке, которая села на пол, начала смешивать краски.
Поймав его и пробежавшись по нему взглядом, она улыбнулась. Луне нравилось здесь, тут она чувствовала себя живее, чем в Англии. Иногда она с тоской вспоминала папу, который еще несколько лет будет один, пока не решится на экспедицию в Румынию, где познакомится с такой же неординарной личностью, как и он сам. Волшебница знала, что папа будет счастлив с той женщиной, только она никак не могла унять грусть, что сейчас ему очень больно, несмотря на то, что он всегда знал, кто его дочь и что любой ее поступок будет правильным. Ему от этого не легче, но он всегда верил в нее.
— По центру будет феникс, — она вздохнула, в очередной раз, прося у отца прощение, как и у Гарри и Джинни, которые сильно переживали ее гибель. Наверное, поэтому она захотела нарисовать феникса — не как символ борьбы со злом, а как символ возрождения и бесконечного цикла жизни.
Краски почти закончились, но ей должно было хватить на свою задумку с тонкой паутиной вокруг, которые будут переплетаться также невероятно, как и внутренний клубок Финеаса Блэка.
Луна испытывала странное чувство к старому волшебнику, но за эти пять месяцев она невероятно привязалась к нему и хотела предупредить о том, что видела. Но он остановил ее на полуслове, говоря, что иногда не стоит гневить местных богов слишком частым своим вмешательством — они и так существенно исправили положение дел, что даже она может ощутить, что здешняя природная чакра смогла подстроиться под волшебство, помогая вторженцам.
С этим было сложно не согласиться — здесь было легко колдовать, словно сделать вдох и выдох, что даже она сделала рывок в магическом развитие, сумев освоить десяток невербальных заклятий. Дедушка Финеас, как просил называть себя Блэк, говорил, что это не предел, было бы желание развиваться, как часто он журил ее, говоря, что Райвенкло — это также неистребимо, как и Слизерин, что эти два дома всегда были жадны до нечто нового и нестандартного.
Волшебница соглашалась с ним, а после он начинал рассказывать им с Дорой об этом мире, о положении Ковена, о обычаях, политике и о том, что они должны сами выбрать, в какой отрасли себя реализовать. После таких лекций постоянно гудела голова, словно мозгошмыги свили там гнездо, но они не успевали переварить все, как их тут же забирала Цедрелла, заставляя Нимфадору под нос говорить всевозможные ругательства, когда речь касалось одеяния или этикета и чайной церемонии — последнее не удавалось Доре из-за ее активности — даже ей высидеть три часа и вести светские разговоры было сложно, хотя не-сан, как она решила называть бывшего аврора, чтобы не вызывать подозрений, больше дурачилась. Все же работа аврора требовала немалой выдержки, поэтому ее фокусы и страдания не могли провести Эллу.
Цедрелла Блэк всегда вызывала теплые чувства у нее. Она напоминала ей заботливую маму, которой они лишились обе с Дорой слишком рано. Видимо, она тоже в них видела своих детей, что делало их отношения теплее и доверительнее с каждым месяцем.
Луна заметила еще в первые дни, что Блэк — не только громкое имя, которое они сделали и здесь, это прежде всего семья — со своими причудами и недостатками, в которой для каждого найдется свое место, если такого человека посчитают достойным и верным, то все члены клана будут также верны и рады ему. Как отлично отметил Кэрол-сан, когда они нанесли ему дружественный визит:
— Быть Блэком все равно, что быть больным. Эта болезнь неизлечима.
Наверное, она тоже, совсем чуть-чуть заразилась этой болезнью настолько, что не хотела даже попытаться излечиться. Несмотря на почти столетнюю историю Ковена, клан Блэк был небольшим по численности — всего их было около шестидесяти человек, но каждый из них обладал индивидуальностью и тем самым запалом, который был присущ истинным Блэкам.
Большинство было принято в Клан еще при Айоле Блэк, что теперь их потомки впитали себя образ жизни, что было непонятно по поведению, что этот человек не кровный представитель одиозного семейства.
Дора встала со своего места, смотря на нагретое место с сожалением. Сегодня ее очередь готовить, так что ей остается только надеется, что никто не будет просить добавки. Она с содроганием вспоминала печь и открытую жаровню, что задала местным любителям артефактов идею изобрести аналог ее маггловской плиты с духовкой, мотивируя это тем, что иначе все будут питаться пригорелой едой. Цедрелла с энтузиазмом поддержала племянницу — женщина любила готовить, но этот процесс отнимал невероятно много сил, особенно когда приходилось готовить больше, чем на трех человек. Все же, после появление девушек два холостяка Блэк предпочитали есть у них, а с учетом того, что нервы и силы за день Совет выматывал значимо, то столько наготовить на голодных мужчин было задачей не из легких.
Нимфадора еще раз поняла выражение, сказанное Аластором, что мужики думают желудком и тем, что находится ниже пояса, когда они арестовывали жену, убившего незадачливого муженька, жившего на две семьи: у нее он ел, у другой занимался продолжением рода. Как хмыкнул Моуди, если совместить этих двух ведьм, то получится идеальная жена с садистскими наклонностями. Вот и Сириус на пару с дядей за две недели смогли представить образец творческой мысли.
Блэк потянулась, подумав, что шестой образец служит им верой и правдой уже два месяца, но юный исследователь, проснувшийся в мужчинах, обещал новинку.
— Думаю, ты заслужила пирог из лесных ягод, — Блэк заметила, что сладкое нравилось не только Луне и Элле, но еще и Сириусу.
Эту загадку не раз пытался решить дядя Альфи, стараясь совместить вкусовые предпочтения и магические способности, но раз за разом терпел крах. Цедрелла мастерски владела чарами, была в них мастерицей, также она была невероятным лекарем, как и любительницей ритуальной и кровной магии; Сириус же был боевым магом, с его-то участью берсерка это не удивляло, а также он отлично разбирался в артефакторике, рассказав о карте Мародеров, что подтверждало его наклонность. Луна была отличным сенсером для начинающего, как отметил Альфрад, из-за врожденного дара она лучше всех чувствует изменения не только магических потоков и их здешних аналогов, но и находится в постоянной гармонии с природой и самой собой. Альфрад же был универсалом — не стоит обольщаться насчет его диверсионной и разведывательной работы — он стоял наравне с Аластором по владению заклинаниями и извращенной фантазии, как и обладал различными знаниями во многих магических отраслях, которые подгонял под здешние реалии. Выше всех, конечно, стоял дедуля Финеас, чья волшба завораживала и заставляла стоять с открытым ртом. И заставляла стремиться изучить все, чтобы добиться таких результатов — старый змей умел мотивировать.
Она же, была неплоха в боевке, что признавали мужчины, но после аврората и бешеных гонок захотелось покоя, отчего вспомнилась давняя мечта стать колдомедиком, что она с радостью две недели назад отдала себя в добровольное рабство к Цедрелле, но боевую магию не забросила, как и Луна, которая пошла вместе с ней.
Все же это было здраво — несмотря на то, что они пробыли здесь уже много, но этого может быть и недостаточно, чтобы встретиться с проблемами лицом к лицу. Им нужно больше времени, чтобы суметь до конца приспособить свою магию, чтобы все работало как часы.
Луна зажмурилась, ощущая вкус будущего лакомства. Кто же знал, что дай им с не-сан нормальную плиту, что они и без бытовых чар смогут претендовать на титул завидных невест, как шутил Альфрад и пихал в бок вечно задумчивого Ричарда, когда он приходил с той самой малышкой из видения — Белвиной. Когда волшебница увидела пятилетнюю девочку, то не удержалась от дрожи. Маленькая и шустрая Белвина Блэк напоминала теплый летний ветер, который был везде: от сада до чердака, где они женским советом решили сделать нечто мансарды и кабинета, где будут находиться художественная литература. Зелено-голубые глаза девочки всегда сверкали добротой и любопытством, что Луне и не верилось, что через два года этой проказницы может не стать. Она долгими ночами думала, как можно помочь, но все упиралось в то, что она не могла менять судьбы.
Ее обеспокоенность заметили все в доме, но если Нимфадора, как и Цедрелла, старались ее ненавязчиво поддержать или отвлечь, то Сириус Орион Блэк не отличался чувством такта и спросил ее прямо в лоб, когда она начала рассказывать о его крестнике и друзьях. И Луна без утайки все рассказала, не замечая, что готова была заплакать от такой судьбы.
Блэк с чувством выругался, и сгреб ее в медвежьи объятия. Он всегда ассоциировался именно с добрым и плюшевым медведем, а не собакой — почему так, Луна сказать не могла, но думала, что это из-за разницы в росте и ширине плеч, как и в его неуклюжей бесцеремонности, которая закрывалась нечеловеческим обаянием.
Он неловко ее успокоил, попросив скинуть то, что она видела в омут памяти, когда ей немного полегчает, чтобы он смог заметить детали. Сириус хмыкнул так снисходительно на ее веру, что будущее не изменить, что ей стало стыдно, когда он сказал о том, что пока не попытается — не успокоится. Посоветовал вести себя с малышкой Белви, как с ребенком, а не будущей покойницей.
Она приняла его совет и старалась ему следовать, но грусть и беспомощность не проходили, но Луне хотелось верить в горячие заверения Сириуса.
— Тогда отложи кусочек Белвине, а то она расстроится.
Нимфадора кивнула, и погладила волчицу, которая, фыркнув, пошла к имото. Сумасшедшие пять месяцев, как и последующие, обещают проблемы, сложности и веселье. С Блэками и Ковеном ЛяФей по-другому и не бывает.
— Тогда отложу еще и Офелии-сама, возможно, в этот раз маленькая сластена донесет его до бабушки.
Звонкий смех Луны и Нимфадоры заставил Андромеду облегченно прикрыть глаза. Они справятся. Будут ошибаться, разочаровываться, но это сделает их сильнее, а она будет с ними рядом, чтобы поддержать хотя бы прикосновением холодной измороси.
***
Ричард был рад и в тоже время опечален. Он гордился, что отец поручил ему задание и подрядил в напарники к Сириусу-сан по просьбе одного из родственников Дайме. С другой стороны, ему не хотелось тогда уходить из Ковена: Луна и Нимфадора были невероятным кладезем знаний, и просто интересными собеседниками. Когда они выходили с Блэком с территории земель, мужчина не выдержал и подтрунивал всю дорогу, что скоро Ричарду придётся жениться на крестнице Цедерллы-сама, иначе последняя будет сопровождать их всюду, чтобы убедиться в чистых помыслах наследника Клана. Даже кунаи запущенные в мага не дали тому замолчать. Ему нравилось слушать голос Луны и ее описания того, что она видела. Это было похоже на чудо и сказку. Он задавал всевозможные вопросы, она отвечала, а потом они могли несколько часов молчать, смотря на небо, уплетая пирог. Ричарду было хорошо и спокойно с ней, она напоминала ему воду: такая же спокойная и тягучая, и кристально чистая, если Луна говорила что-то неординарное, то это всегда была правда, и она попадала в цель. И самое удивительное, что никто не обижался на ее слова — Ричард думал, это от того, что на нее невозможно обижаться слишком долго. Конечно, даже в их дружелюбном Ковене есть люди, любящие пускать сплетни, как и перемывать кости ближнему своему и правящей ветви Блэков. Когда он тренировался с новыми печатями джи-сама, которые могли сделать человека невидимым на пять минут, молодой Блэк слышал слишком много того, отчего даже у него сводило челюсть. Цедрелла-сама всегда была окутана тайной, так что и появление ее родственников заставило многих построить неведомое количество теорий: самая популярная была, что Нимфадора — байстрюк Цедреллы, которую она родила еще до того, как вышла замуж, отдав сестре на воспитание. Многие продолжали развивать идею с быстрой кончиной супруга розы Блэк — слишком рано отбыл в чистый мир благоверный, не могли ли ему помочь? От этого хотелось что-то сломать, но Ричард всегда себя останавливал, понимая, что непонятная агрессия лишь усугубит эти слухи. Он поделился своими неприятными открытиями с Луной, сам не зная зачем. Девушка рассеянно улыбнулась, когда он старался уйти от того, что говорят про нее: он не мог сказать, что многие суеверные считают ее серебряные волосы признаком беды и сравнивают ее с альбиносами, которых стараются обходить по широкой дуге. Ричард считал это глупыми предрассудками и научно необоснованными, поэтому и старался перевести тему. — Они же просто говорят, — она пожала хрупкими плечами. — Мы выделяемся и не вписываемся, они не могут понять почему. Мы знаем правду, этого достаточно. Ее слова успокоили его, но мир шиноби и вечных войн отличается от Англии — репутация здесь значит почти все, а многие оскорбления могут смыться лишь кровью оскорбившего. Когда он спросил Сириуса, как он перестроил свое мировоззрение, тот лишь захохотал и подлил ему сакэ. — Никак, — простодушно ответил мужчина. — Этот мир сам перестраивается под меня! В этом было больше бахвальства, но в этом был весь один из сильнейших бойцов Ковена. Потом он посерьезнел и рассказал, что говорили за спиной в том мире про род Блэк, про него, позор семьи, что Ричард понял, какой бы не был мир, люди везде одинаковы. — Знаешь, тебе не стоит переживать за Нимфу и Лу, — он потер подбородок, провожая взглядом официантку. — Нимфа была лучшей ученицей Аластора, а это, парень, не корешки перебирать. — Он кивнул на слова старшего родича. Юноша до сих пор был под впечатлением, когда тот показывал ему курс молодого бойца от Моуди, это при том, что мужчина всего полгода был под его руководством, потом уйдя в Орден с головой. А вот девушка была под его началом с поступления в Академию и работала с ним бок о бок несколько лет. — Луна сильнее, чем ты можешь представить. Она духовно выше многих бойцов в Ковене, к тому же, магическая травля гораздо больнее, мне ли не знать. — Невесело ухмыльнулся мужчина, явно вспоминая не самые приятные эпизоды из своего прошлого. — И поверь, женщины — враги гораздо опаснее мужчин. Иногда я просто радуюсь, что здесь жесткий патриархат, а то встретишь вторую Эллу только без зачатков совести и доброты или мою покойную маман, — он дернул плечом. Блэк решил, что Сириус отчасти прав, но такое положение дел не устраивало его справедливую и деятельную натуру, но, с другой стороны, у каждого есть свое мнение и увлечения. Пусть говорят, пока это не опасно и не вредит семье, к тому же, ветер дует с двух направлений: от жены Акиры-сан и простых сплетниц. Если все выйдет из-под контроля, то можно будет запустить отвлекающие слухи, либо посоветоваться с матерью — вот кто мастерица слова, что отмечал даже джи-сама. Сириус тяжело вздохнул, тыкнув в бок задумавшегося родственника. Задание было обычным — передать секретную переписку и подкинуть кое-какие ценности. Плевое дело для двух не слабых бойцов, да и разбойники раз и навсегда убедились, что когда им дают шанс уйти, то лучше им воспользоваться — не важно, в сторону или на тот свет. Малыш Ричи заметно вырос с их последних тренировок, что он уже может выполнять задания в одиночестве — не пропадет, анализирует ситуацию и умеет рассчитывать свои силы. Не лезет на рожон, когда знает, что можно поменять маршрут. Неплохие задатки сенсора и нечеловеческая интуиция являются отличным подспорьем. И вот сейчас, после задания они, как два подкаблучника, направились на ярмарку в страну Водопада. Дядя всегда быстро соображал, как выгодно проложить маршрут для себя, поэтому список разных трав и их описание было вручено двум балбесам с наказом «без этого не возвращаться». Цедрелла же, закатив глаза, дала ему свой список растительной гадости, дополнив его еще и списком и описаниями тканей и просьбой купить побольше бумаги для печатей и наборов для каллиграфии. Ладно, к этим родным змеям и их желании получить выгоду из любой ситуации он привык, даже смирился, но то, что милый и безобидный хаффл будет вить веревки из наивных гриффиндорцев, он не ожидал. Нимфадора обработала его так, что Сириус сам не понял, как в его руке оказался список с нужными специями и просьба, зайти в книжный магазин. С учетом того, что с печатным словом в этом мире туговато и все книги стоят прилично, Блэк мстительно пообещал, что Дора будет у него в кулинарном рабстве, на что она очаровательно улыбнулась и пригрозила закормить его пирогами до смерти. Или до отравления — смотря, какое будет настроение. В утиль Распределяющую Шляпу — нельзя скрытых слизеринцев отправлять к барсукам, чтобы путать потом доблестных последователей Годрика. После такой мировой несправедливости просьба Луны купить ей красок, карандашей или мелков он встретил уже обреченно, беря с собой небольшую сумку с чарами расширения вместо любимого маленького мешочка. Одно радует — все же он не один такой несчастный, потому что красавица Аи-чан тоже дала любимому сыну внушительный список. Она хоть из приличия сказала: «Если будут время и задание легким, то приобрети, пожалуйста». Сириус серьезно начал рассматривать вариант, чтобы попросить жену Кэрола о политическом убежище, если он снова перепутает растения — он ни разу не отличник по травологии, чтобы разбираться в этом, а обида Эллы всегда била точно в болевые точки, чтобы он научился думать, потому что этот чертов корешок может помочь остановить тебе кровь, Сириус Орион Блэк! Ярмарка в этом месяце собрала всевозможных торговцев в столице, что Блэки, как истинные мужчины, растерялись от обилия товара. — С чего начнем? — голос был такой тоскливый, что Ричард посочувствовал родственнику. Хотя его список от джи-сама не внушал оптимизма. — Лучше разделить все на категории, чтобы было проще построить маршрут. У меня табак, травы и непонятные цветы, сладкое и оружие. Сириус присвистнул. Финеас, старый василиск, просто взрастил свою копию маленького рационалиста. Но такой подход может помочь сократить минуты пытки хотя бы чуть-чуть. — Травы и семена непонятной хрени, ткани, специи, набор каллиграфии, бумага, книги и краски или что-то, чем можно рисовать. Ричард посмотрел на рюкзак мужчины, понимая, зачем он его взял. Все же унести все это даже с чарами будет нелегко. А если, не дай Ками-сама, он потеряет семена, то Цедрелла-сама будет расстроена, а ее расстройство чревато для Совета. — Почему не купить бумагу у наших поставщиков? Маг и сам хотел задать этот вопрос, но паранойя решила притормозить получение травмоопасных ответов. Вариант того, что женскую логику даже сам Мерлин не разобрал, а Моргана точно была женщиной, если у них не было костюмированной вечеринки, то куда уж ему простому и скромному волшебнику. — Видимо потому же, почему тебе велели купить оружие, — хмыкнул Сириус, — Эта ярмарка будет колесить по странам и обязательно настигнет и нас, но кто будет ее ждать? Вопрос не требовал ответа, и мужчины двинулись осматривать первые павильоны, стараясь быстрее отделаться от этого задания. — У нас сходятся только травы и цветы, — пробурчал Ричи, осматривая табак. Кивнув продавцу на тот пакет, он полез за деньгами. Лучший табак у Сарутоби, что джи-сама передумал брать заказ на убийство кого-то из этого клана. Как он тогда выразился: даже у него есть нечто священное после семьи и страны. — Значит, ползем делать мозголомам выручку, — Сириус приуныл. О его любви к менталистам уже слагают неприличные анекдоты даже в столице страны Огня, что уж говорить про любимую семейку. Хотя тот финт, который проделала Элла грел его душу: так виртуозно обставить на рынке трав Яманака, зарубив идею главы клана наладить торговый союз с Нара, это надо уметь. Если бы еще не Шикара Нара и его предложение руки и сердца Цедрелле, было бы вообще великолепно. Как уж тетушка держала лицо и сумела оставить их торговый союз, так и осталось неразгаданной загадкой, но если эти двое встречаются, то великолепная роза Блэков спасается позорным бегством под самым витиеватым предлогом. Вот и верь после этого, что умные мужчины не любят умных и хитрых женщин. Им улыбалась белокурая и стройная девушка с мутно-зелеными глазами. А когда глупый ребенок спросил про отличия какого-то растения, то их настигла звуковая атака. Сириус даже восхитился и понял, что был неправ: Яманака такие выдавливатели мозга по своей натуре, грех на них раздражаться только из-за техник. Блэк же поступил мудрее и дал написанный список того, что ему дали и очаровательно улыбнулся и попросил девушку быстрее все это найти, а то времени совсем в обрез. Добавив пару комплиментов сверху, он получил желаемое за четыре минуты и тридцать шесть секунду — специально про себя считал. Когда они отошли от прилавка, Ричард аж надулся от такой несправедливости — его покупку собирали втрое дольше, и он узнал о языке цветов непозволительно много для мужчины. — Я просто неотразим, так что учись, парень, — Блэк не удержался и поднял указательный палец вверх. — Вдруг подчерпнешь полезного для себя. И первый урок от мастера Бродяги — женщины обожают лесть и комплименты. Мотай на леску и рыбка клюнет. Шиноби обреченно вздохнул, поражаясь такой самоуверенности. Куда уж там Учихам до их расфуфырства — Сириус Орион Блэк уделает всех одной левой и парочкой улыбок. Лавка со сладостями привела Сириуса в какой-то детский восторг, что он невольно вспомнил, как он играл с Белви в шиноби, где им была поручена самая сложная миссия — стянуть кусочек торта и не быть пойманным. Малышке всегда это удавалось в отличие от незадачливого сладкоежки — его нещадно били черпаком, скалкой и полотенцем, чтобы он не путался под ногами. А потом Блэк делал настолько умильную гримасу, что автоматически прощался и получал половину кусочка от Белвины — пока шутник уврачевался и подстегивал женщин на членовредительство себя любимого, девочка успевала увести небольшой кусочек от бдительных хозяек, у которых не поднималась рука на черноволосого ангелочка. Бродяга уже подумывал скупить все и сразу, но одернул сам себя — рабство милой Нимфы и постоянную дозу глюкозы никто не отменял, поэтому решение взять только заморских сладостей было лучшим решением. Однако он не удержался и купил кусок пирога с лесными ягодами, блюдо, которое пришло с востока. Откусив кусок, Сириус разочаровался — у дам его сердца он получался восхитительнее и воздушнее и был гораздо вкуснее. Эх, видимо, он соскучился по ним за эти полтора месяца, что даже вкусный пирог оказался не таким уж вкусным. Ричард же взял данго и дайфуку, которые обожали Генри и Нед — эти два маленьких сластены вечно просили приготовить мать их любимые десерты. Матушка смеялась, когда Цедрелла-сама призналась в подрывной деятельности, приучив двойняшек с двух лет лакомиться данго. Подумав, он взял также мешок сухофруктов и побольше орехов — в семье считалось кощунством засушивать фрукты. По мнению юноши, мариновать и морозить и заниматься другими вещами с овощами и фруктами, является не меньшим извращением. — Пошли, посмотрим, что предлагают из железяк, — Сириус, поедающий пирог и стреляющий глазами по молодым девушкам было уморительным зрелищем, но Ричард все же был воспитан отцом и дедом, чтобы понимать хитрость родственника — потом ему придется составить компанию в выборе ткани и прочей женской мишуры. Блэк-младший не считает себя трусом, это было логично сделать все возможное, чтобы не принимать в заранее проигрышной партии участия. — Справлюсь, — хмыкнул он, повеселев, представив шебутного родича в кусках разноцветных тканей. — Быстро пробегусь, потолкую о металле да займу нам с тобой место в барбекю, — он кивнул в сторону. — После похода нужно передохнуть и набраться сил, а в баре вечно очереди, так что сэкономим себе время. Сириус с тоской подумал, что в доме ползучих хладнокровных прибавление. И даже не стыдно засранцу, что кидает его в пучину страданий и кудахтаний продавщиц. Достойный внук своего деда, что хотелось плюнуть от разочарования и восхищения, как продумал отмазку. — Ладно, пойду страдать, — он доел сладость, поправил рюкзак и голосом умирающего Дайме величаво отдал распоряжение: — Сакэ заказать не забудь. Сириус решил начать с менее опасного задания — со специй. Там ошибиться невозможно, да и Нимфа была кратка, напомнив ему хомяка со своим «купи все и побольше». Специи продавались в неком подобии шатра, что такой маскарад заставил его подобраться. Торговцы специями слишком часто надували тогда еще неопытного мага, только попавшего сюда, но теперь он возьмет вверх и начнет торговаться до посинения, пока не сбавит цену. Войдя внутрь, ему сразу захотелось развернуться и мчаться куда подальше, но это было бы невежливо и показать посетителям лавки как он рад их случайной встрече. «А сегодня четверг. Права была Элла, говоря про карму». Сенджу Хаширама расцвел на глазах, когда увидел знакомое лицо, а Тобирама кивнул и снова пытался прощупать его приблизительный «резерв». Если бы не было с ними явно двух представительниц клана Узумаки, то он бы послал воздушный поцелуй младшему Сенджу, или показал бы им обоим средний палец — в тот раз они все его выбесили, а Совет лишь закрепил этот эффект. Блэк до сих пор не мог забыть два чертовых месяца, в течение которых малый Совет мусолил его действия, а после этого месяц мусолил уже большой. Так что он с радостью сбежал от старых пердунов с Ричи в качестве довеска, лишь бы не слушать очередные теории и гениальные идеи, Мордред его поимей, Тенго о династических браках с ним. «Чтоб вас всех гипогрифф поимел, — пожелал он всем присутствующим, когда Хаширама направился его поприветствовать. — Если здесь еще двинутые Учихи есть, то меня точно кто-то проклял». С учетом того, что всех здешних магов он знал, то Сириус даже не мог представить, кому настолько сильно нагадил из родни. — Сириус-сан, не ожидал вас здесь увидеть. Блэк хотел съязвить, что цветочки с наемниками были невероятны и ему льстит такой раунд ухаживаний, но он не настолько романтичен. Все же возлежание с местным подобием дьявольских силком немного пошло на утонченный вкус Бродяги. Но, вспомнив напутствия Эллы о том, что таких монстров как Сенджу и Учиха лучше держать в нейтралитете, чем во врагах, окончательно впал в уныние. Придется корчить любезность и не посрамить звание самого очаровательного засранца. — Мир полон удивительных совпадений, Хаширама-сан, Тобирама-сан, — поприветствовал он присутствующих шиноби. — Прошу прощения, не доводилось лично встречаться с вашими очаровательными спутницами, — он наклонил голову, ожидая, когда мужчины представят девушек из клана Узумаки. Одна из спутниц прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Зеленые глаза поблескивали, и девушка точно ожидала развязки представления. Вторая же была невозмутима, в отличие от подруги, но он нюхом чуял, что он как минимум заинтересовал ее. — Конечно, — не сдержал короткий смешок Сенджу. Сириус просто знал, что, несмотря на всю беззаботность, но по всем правилам Хаширама не станет представлять, и тут сыграет не только его нелюбовь к этикету. — Узумаки Мито и Узумаки Акане. Девушки склонили голову в знак приветствия. Мужчина лишь подивился, что шпионская сети Эллы работает как часы: она поделилась слухами, что Узукаге-сама спит и видит, чтобы породниться с могучим кланом, чтобы иметь надежного союзника. Слухи не врут, только вот кого ждет судьба будущего залога союзного договора вопрос интересный. — Рад судьбоносной встрече и благодарю Хашираму-сана за то, что позволил увидеть воочию прекрасных представительниц Великого Клана. Блэк Сириус из Ковена ЛяФей к вашим услугам, — он также склонил голову, делая вид, что не знает о статусе химе одной из девушек. Как говорит Нимфадора, лучше пусть недооценивают, потом легче будет пустить аваду в лоб. Все же старик Аластор воспитал в ней кровожадность и хитрость истинных Блэков. — И что же привело Гримма Ковена ЛяФей в наши края? — спросила веселая девушка, прищурив глаза. Очевидно, это Акане — нет такой холодной выдержки. А вот Мито рассматривает товар, параллельно стараясь следить за их беседой. Сириус театрально вздохнул и всплеснул руками, что вызвало фырк у Тобирамы на такое позерство, хотя может он сполна вкусил разочарование, что снова не смог прощупать воображаемый резерв чакры. — Увы, Узумаки-сан, я пал жертвой коварства и холодного расчета и теперь, как честный человек, обязан исполнить свое обещание и совершить умышленный набег на торговцев, не оставляя им шанса уйти от моих вопросов об ароматных специях и лучших тканях. Акане прикрылась веером, стараясь скрыть смешки. Сенджу подивился, как переменилась атмосфера, что даже Мито решила присоединиться к разговору — это было видно по чуть дрогнувшим губам и легкой растерянности в движениях, когда он не сдержал короткий смешок. — Кто же смог превзойти Вас в речах, что смог убедить последовать чужой воле? Построение предложений и манера туманных намеков — так и хотелось выкрикнуть ему, чтобы обозначить Хашираме, что его возможная будущая жена никчемна в конспирации, либо она не видит смысл скрывать положение дел и пытается пристыдить его, что он общается так с химе? Если последнее, то это очень наивная Узумаки из всех, что он когда-либо видел — каждая собака знает, что совесть и Блэк несовместимы и вызывают друг у друга отторжение. На переговорах она казалась гораздо умнее, хотя все женщины после Эллы будут казаться ему блеклыми. — Увы, я слаб перед красотой речей и просьб дорогой Цедреллы, — горестно вздохнул он. Он отметил тень в черных глазах Мито-химе. Правильно, думай, девочка, кем именно приходится та, о чьей красоте и невероятной хватке слагают легенды, раз он позволяет такое фамильярное обращение. Говорить о Нимфе и Луне посторонним маг даже не собирался — ему хватило того, что боги милостивы сегодня, что дали ему такую информацию за бесценок. И судя по легкой тени на лице младшего брата главы Сенжу, то он будет долго обдумывать эту новость. — Ее можно понять — осенняя ярмарка неповторима и разнообразна, — нейтрально отозвалась Узумаки-химе, что ему хотелось хмыкнуть. Да просто цитаты из настольной книги приличных куноичи, что б их. — Сириус-сан, вы надолго здесь или только по поручению? — дружелюбно спросил Хаширама, пока девушки отвлеклись на разговор с продавцом. Такая постановка вопроса умилила его, что захотелось придушить любителя поболтать — он и так уже исчерпал лимит доброжелательности на две недели вперед, так что лучше сразу откреститься от возможности совместной дороги — ему хватило цветочно-наемнического периода в их отношениях. — К сожалению, я бы с радостью остался и осмотрел красоты Страны Водопадов, но, увы, здесь я мимоходом перед очередным заданием. Сенжу как-то сразу расслабился, что Бродяге польстило, что его могли рассматривать в качестве конкурента на время девушек. Он не страдает идиотизмом, чтобы связывать себя чем-то с бомбардой замедленного действия. — Господин что-то выбрал? — продавец упаковывал товар для Узумаки, но вежливо поинтересовался новым клиентом. Торговец знал элиту деревни и страны, так что Блэк с разочарованием подумал, что реванш и торги точно откладываются — он показал, что знаком и неплохо с сильными мира сего, что старый купец побоится его надуть. — Рад был повидаться, Сириус-сан, — кивнул Сенджу, пропуская дам вперед. — Взаимно, Хаширама-сан, Тобирама-сан. Рад был познакомиться Мито-сан, Акане-сан. О, он очень был рад, до внутреннего рыка. А когда взаимные расшаркивания подошли к концу и Сенджу с Узумаки откатились подальше от него, то у него уже кончилось терпение и улыбки. — Заверните всего понемногу, кроме корицы — мне нужен мешок. Продавец радостно кивнул, подсчитывая прибыль, а Блэк с тоской подумал об алкоголе. Все же хорошо, что Ричарда не было с ним, иначе от внимания Сенджу он так бы легко не отделался. Уложив кучу бумажных кульков в рюкзак, Блэк с решительностью бросился на поиски тканей и прочего, поскольку чем быстрее он закончит задание от домашних тиранов, тем быстрее покинет это дружелюбное место. «Плевать на конспирацию, куплю все, перекусим и воспользуемся экстренным порталом. Мои нервы дороже». Но мечтам не было суждено сбыться, поскольку, только зайдя в другую палатку, он натолкнулся на равнодушный взгляд черных глаз. «Точно прокляли», — пронеслось в голове, а морально он начал готовиться ко второму раунду. Теперь Сириус Орион Блэк ненавидит не только Сенджу и Учих, но и драккловы ярмарки. «Интересно, где найти гипогриффа, чтобы всех покарать?»
