Возможные невозможности

      Она помнит только снег. Тот, что давно растаял. Как стонала вьюга и наметала снежные волны. Она не помнит ни кто её спас, ни почему стер недавнюю память Обливиэйтом. Помнит лишь снег и ледяной ветер. И долгий мужской крик, такой знакомый, но совсем неуловимый.       Все знали, что после свержения Воландеморта остались люди, все еще верные ему - самые преданные Пожиратели. Но Гермиона и не думала, что они захотят отомстить и нападут на нее в слепой темноте ночной зимней улицы. Если бы не незнакомец, она бы была мертва. А теперь она даже не может поблагодарить, потому что просто не знает кого.       Волшебница перепробовала все заклятия и чары, которые могли бы хоть немного приподнять завесу её памяти и восстановить хоть некоторые фрагменты той битвы на ночной безлюдной улице. Шли дни, недели, этот странный бой отошел на второе место, желание разгадать тайну отступило под натиском будних дней и вскоре Гермиона уже не придавала значения той пустоте у неё в голове, что образовалась от стирания памяти. До одной ночи.       Тот сон был очень странный. Будто она его уже видела, будто это повтор. Грейнджер шла заснеженной дорогой к Рону, её жениху. Он ждал в Норе, но девушка решила не трансгрессировать, а пройтись пешком. Она шла не одна. Рядом с ней шел парень. Черты его лица были размыты до неузнаваемости, но этот голос, что был, порой, так жесток к ней, она сразу узнала. Драко разговаривал с ней. Так легко и спокойно, на равных. Ветер налетал порывами и Малфою приходилось наклоняться к самому уху девушки, чтобы она расслышала концовки фраз. И от каждого его случайного касания Гермиона вся шла мурашками.       Вдруг, в конце улицы показались три фигуры. Пожиратели напали так быстро, что девушка даже не успела вытащить палочку, как уже лежала на земле, обезоруженная и обездвиженная. Возможно, нападающие хотели прикончить её позже, а пока решили разобраться с Драко. Гермиона упала в такой позе, что ничего не видела. Но она могла слышать. Она слышала, как Драко кричал её имя. Схватка закончилась так же быстро, как и началась и Малфой склонился над ней. Он расколдовал её и Гермиона села. Голова немного кружилась, но девушка не могла понять, она кружится от падения или от присутствия Драко. Он осмотрел её, и когда убедился, что девушка цела - облегченно вздохнул. На нем было лишь несколько несущественных царапин.       Ледяной ветер пробивал насквозь. Колючие снежинки хлестали по лицам. Девушка поёжилась и предложила поскорее продолжить путь, ведь может, что вслед за этими Пожирателями придут другие. Драко взял её под руку и помог подняться с земли. Они стояли рядом, лицом к лицу и держались за руки. Гермиона знала, все это так неправильно и непривычно, но всё, что ей хотелось - это ни в коем случае не отпускать его руки. - Драко. - Он улыбнулся, услышав свое имя. - Ты должен стереть мне память.       Она глубоко вдохнула и выговорила на одном дыхании: - Завтра я буду спокойна и счастлива с другим. Завтра я больше не буду думать о тебе. Не буду искать встреч, не буду грустить по тому, чему никогда не сужденно сбыться. Завтра я ни капельки не буду тебя любить.       Малфой потускнел. Он и сам не ожидал, что влюбится в эту магллорожденную. А теперь она просит его о таком трудном - стереть память, когда он так мечтает остаться с ней.       Гермиона заплакала. Дрожащими пальцами она тронула его лоб, погладила щеку, а затем поцеловала. Так легко и нежно, совсем невесомо. Он притянул её ближе и обнял. Так, будто больше никогда не увидит. Так, будто он прощается с ней.       Она разорвала обьятия, подарила ему последнюю грустную улыбку и, отвернувшись, пошла по безлюдной заснеженной улице. Драко навел на нее свою палочку и прошептал заклятье.       Гермиона вскрикнула и проснулась. Рядом заворочался Рон, но так и не открыл глаз. "Разве возможно? Разве такое возможно?" - вновь и вновь спрашивала себя Гермиона. "Разве она могла вспомнить во сне? Вспомнить то, что было навсегда стерто с её памяти сильнейшим заклятьем? Или не навсегда? Может Драко наложил временное заклятье?". Гермиона Уизли так и не смогла заснуть в ту ночь, думая о возможных невозможностях.