Rebirth

Лук дрожит в моих руках, но я упрямо продолжаю целиться. После стольких месяцев, лес, который всегда казался мне домом, напоминает о чём-то давно забытом и таком далёком. Я отклоняю лук и пускаю стрелу чуть левее, чем хотелось бы, сохраняя жизнь белке. Будто смеясь, она перепрыгивает с дерева на дерево, убегая всё дальше от меня. Сейчас, когда я дома, даже не верится, что всё закончилось. Игр больше нет, а Сноу и Койн мертвы. Это похоже на сказку, которую детям раньше рассказывали перед Жатвой, желая отогнать кошмары. Моей добычей становятся дикие утки, решившие покинуть эти леса. Даже птицы улетают отсюда — оставляют разрушенный двенадцатый, который стал мишенью Капитолия. Я, не спеша, бреду по тропинке к своему дому. Там меня никто не ждёт, разве что пыльная мебель, напоминающая о безысходности. Уже издалека я замечаю человека, сгорбившегося над клумбой около моего дома. Рука сама тянется к луку, но я вовремя себя останавливаю. Китнисс, войны нет, ты в безопасности. Подойдя чуть ближе, я различаю белокурую шевелюру, которая может означать только одно. Его имя бьётся в моей голове, как птица в клетке, отдаваясь эхом. — Пит. Короткое слово слетает с моих уст совершенно внезапно, выражая всё то, что скопилось внутри. Пит оборачивается и чуть улыбается. В глазах нет и капли сомнения, но я не спешу радоваться, ожидая подвоха. — Ты вернулся. Он не отвечает, нерешительно сжимая в руке жёлтый цветок. Я замечаю ещё несколько лежащих рядом, а так же те, что Пит уже успел посадить. Я смотрю на него, не понимая, что Пит хотел этим сказать. Развить во мне любовь к флоре? Не выйдет — я не люблю любоваться природой. — Я нашёл их на опушке леса и решил, что мы сможем посадить их. Это — примулы, совсем как Прим. Я молчу, разглядывая жёлтые цветы. Воспоминания о сестре заставляют меня замереть на несколько секунд. Прим была совсем как эти цветы — маленькая, светлая и такая беззащитная. Я подаюсь навстречу Питу, стараясь укрыться от прошлого в его надёжных руках. Он обнимает меня в ответ, и хотя его руки уже не так крепки, я вспоминаю все ночи, когда лишь он, Пит, мог успокоить меня. Я закрываю глаза, стараясь удержать слёзы. Вернулся — теперь всё будет хорошо. Он теперь вновь мой мальчик с хлебом. Я прислоняюсь щекой к его плечу, стараясь стереть со щёк мокрые ручейки. Зимой приходит письмо от Энни. Пит зачитывает его вслух, для меня, выделяя самое важное. — Твоя мать обучает врачей в Капитолии. Гейл работает во втором, и его повысили до капитана. Энни много времени проводит с сыном, он напоминает ей Финника. Мы вдвоём молчим, вспоминая парня с пронзительными бирюзовыми глазами. С Питом мы договорились отпустить прошлое — оно может мешать настоящему. Но как забудешь все смерти, всех людей, которые защищали Сойку? Пит протягивает мне фотографию, где Энни обнимает смеющегося мальчика. Смотря на него, я вновь и вновь вспоминаю бронзоволосого трибута, которому Капитолий не дал даже месяца прожить счастливой жизнью. Не смотря ни на что, жизнь продолжает свой путь, не останавливаясь ни на мгновение. Иногда время для меня замирает, и я выпадаю из реальности, утопая в пронзительных голубых глазах. На улице идёт дождь, стуча каплями по подоконнику. Весна — время пробуждения, и это приносит мне радость. Мы с Питом сидим, прислонившись к дверному косяку и любуясь серым небом и тучами, которые рождают всё больше и больше маленьких капель. Хоть дождь и попадает в дом, делая пол более тёмным от влаги, мы с Питом не спешим закрывать дверь. Напротив — дома, разрушенные Сноу. Я чуть улыбаюсь, перехватывая взгляд Пита. Легко догадаться, что он хочет мне сказать — мы свободны. Иногда к нам заходит Хеймитч. Мы разговариваем о сущих мелочах, смотрим телевизор, вместе ужинаем, но никогда не упоминаем Игры. Это — больная тема для нас троих. Сегодня по телевиденью показывают церемонию принятие нового президента. После того, как в живых не осталось ни Койн, ни Сноу, устроили срочные выборы. Теперь у страны новый лидер — Пейлор. Я верю, что она лучшая, кого мог выбрать народ. Эта женщина была командиром обычных солдат, шла против Сноу вместе с ними, видела, как безжалостен бывает Капитолий. Она знает об ужасах войны не хуже меня. Постепенно всё начинает налаживаться. Я охочусь, Пит печёт и рисует прекрасные картины, чаще всего изображая Луговину в разные поры года. Иногда на них появляюсь и я. Сначала это случалось редко, но потом всё чаще и чаще. Наш ментор не изменился. Всё так же пьёт, но просыхает, чтобы узнать, ничего ли не случилось. Не сорвался ли Пит, не замкнулась ли в себе я. Но мы держимся, цепляясь друг за друга, мы продолжаем жить. Ночью мне по-прежнему снятся кошмары. О войне, Играх, умерших детях, которые были игрушками в руках безжалостных капитолийцев. Так случается и этой ночью. Глядя в потолок, стараясь успокоить сбившееся дыхание, я думаю о человеческой глупости. Мы готовы убивать друг друга, но не набраться смелости выступить против Капитолия вместе. Мы семьдесят шесть лет терпели игры, следуя правилам Сноу. Откидываю в сторону одеяло и дотрагиваюсь ногами до холодного пола. Я выхожу из своей комнаты, боязливо оглядываясь, будто кто-то может наругать меня за то, что я собираюсь сделать. - Где ты будешь жить? Пит молча смотрит на разрушенные дома Деревни Победителей, среди которых оказался и его. По взгляду я не могу прочесть, о чём он думает, но его дыхание сбивается, а руки сжаты в кулаки. — Не знаю. У Хеймитча. Пит смотрит на меня, стараясь прийти в себя. Но его взгляд остаётся невидящим — он смотрит мимо меня. — Нет! Крик срывается с моих губ, прежде чем я успеваю прикрыть рот рукой. Пит, чуть нахмурившись, смотрит на меня, стараясь понять, что я имею ввиду. — Ты можешь пожить у меня. Хеймитч будет не рад новому жильцу. Я стараюсь выдать всё за заботу о нашем менторе, скрывая, что не могу позволить Питу находится так далеко. — Китнисс, ты понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет? Я даже сейчас с трудом себя контролирую, представляешь, что может случится, если я буду жить с тобой в одном доме? Случится со мной припадок — ты первая, кто попадётся на мои глаза. Я стараюсь отогнать ужасные образы, но они уже засели в голове, благодаря Питу. Я не хочу об этом думать и поэтому тихо говорю: — Я не верю, что ты сможешь причинить мне боль. Он грустно усмехается, отворачиваясь от меня. Взгляд Пита блуждает по безоблачному небу, когда он еле слышно говорит: — Не смогу причинить тебе боль? Уверена? Я дважды пытался тебя убить, Китнисс! Его голос срывается на крик, а он вновь смотрит в мои глаза. Неловко дотрагиваюсь до плеча Пита, стараясь его успокоить. Он изменился — он вновь стал моим. Я верю в это. — Всё будет хорошо. Дверь в его комнату с тихим скрипом отворяется, и я вижу Пита. Его глаза закрыты, но я сомневаюсь, что он спит. Прошёл уже почти год, а нас по-прежнему мучают ужасные кошмары, не желающие отпускать своих заложников из ужасной темницы. Я ложусь рядом с Питом, и он сразу же раскрывает для меня объятия. Знал, что я приду — это повторяется почти каждую ночь. Его глухой голос заставляет меня вздрогнуть. Обычно мы не разговариваем в такие моменты. Слишком страшно, больно и невыносимо. — Ты любишь меня. Правда или ложь? Я не задумываюсь. Целый год мы помогали друг другу выбраться из пучины ужаса, которая настигла нас обоих. И сегодняшняя ночь только подтверждает это — я не смогу без него выжить. — Правда. Я накрываю руку Пита своей, сплетая наши пальцы. Неужели я смогу забыть Игры, Сноу, Койн? Время покажет, но одно я знаю точно. Я не смогу этого сделать без моего мальчика с хлебом. Прошло пять, десять, пятнадцать лет, прежде чем я согласилась. Пит так сильно хотел детей. Они играют на Луговине. Отец и сын, совершенно одинаковые. Те же белокурые волосы, те же удивительные голубые глаза. Пит держит в руках белый одуванчик и собирается уже подуть на него, но, смеясь, наш сын ударяет по цветку ладошкой. Пит улыбается и разводит руками, пока сынишка громко и заразительно смеётся. — Ну, что ты делаешь? Дочка, которую я всё это время держала на руках, просыпается, начиная плакать. Я стараюсь её успокоить и ласково улыбаюсь, проводя по её щеке ладошкой. Нежно укачиваю девочку на руках, не сдерживая счастливой улыбки. — Тебе кошмар приснился? Мне они тоже снятся. Дочка постепенно успокаивается, с интересом глядя на меня и прислушиваясь к моим словам. — Когда-нибудь я объясню тебе. Откуда они и почему со мной навсегда. Я знаю секрет, как их пережить. Я просто вспоминаю всё хорошее, что я видела в жизни. Даже самую маленькую мелочь. Это как игра. Я играю снова и снова. Она надоела мне много лет назад, но… Бывают игры гораздо хуже. Спустя столько лет я начинаю преодолевать их. Благодаря Питу, который сейчас внимательно смотрит на меня, стараясь понять, всё ли хорошо. Мальчик кидается ему на шею, а муж смеётся, обнимая сына. Сейчас мы счастливы. У нас двое прекрасных детей, которые любят играть на Луговине. Питу каждую ночь приходится повторять мне, что он останется со мной, что бы не случилось. А я верю ему, ведь мне Пит никогда не врал. Он помогает мне, когда кошмары накатывают с новой силой. Разрешает укрыться в его тёплых руках, чтобы отгородиться от всего мира. И каждый раз ему приходится повторять одно и тоже. Он останется со мной. Всегда.