Говорят, на небе не знают страха

А в чужих квартирах – ворчанье скрипок, сериальный гомон, тепло плечам. … Здесь от страшных нежностей и улыбок мне до хрипа хочется закричать. Ты сдираешь кожу одним касаньем, растворяешь вены одним теплом. Полчаса задерживаю дыханье, чтобы сердце выпрыгнуть не смогло. До чего же страшно, темно и больно. Отпусти хоть душу в седую ввысь! Силуэт огня на стекле оконном. И ударом в ребра твое «Заткнись». Мне сидеть опять на краю кровати, ожидая новость, как приговор. Знать бы сколько раз отпускалось «Хватит», как смещался с хрустом стальной затвор. Ты с таким же хрустом ломаешь кости, донеся ладонь до моей спины. Каждый день – бинты накрывают косо. Да и чем помогут теперь бинты, Раз уже спина до мольбы, до хруста проверялась тщательно на излом? Не сломалась. Будь тебе, мрази, пусто! Не хватило сил? Да ведь ты назло! Разве что-то стоит дойти до шеи и оставить там перегиб – не след. Я уже не требую отмщений. Я хочу покоя. Или корсет. Нет, скафандр – точно, так даже лучше. Там не будет места для нас двоих. Ты холодным взглядом пронзаешь душу, оседая страхом в моей крови. Говоришь, что стерпится – успокоюсь, что не буду рваться куда-нибудь. Океаны боли тоскою колют. Материться поздно – давлю мольбу. Как теперь сдержаться и не заплакать, не смотря в тебя – на дыру в стене. … Говорят, на небе не знают страха, раз у местных толком и боли нет. Подтверждаю: не было и не будет. Я все это знаю. Небесный дом Был моим…. И снова болит, паскуда, до конца не сращенный перелом. И опять сгорая в огне касаний, захлебнувшись криками, я молюсь. Никаких прощений и обещаний. Дай покоя, Господи. Мать твою! Отчего ж так больно? Опять веревки. Ты отпустишь – лишь подождешь следов. Я вдыхаю ветер до боли в легких – он здесь сладок так, как ни разу до. От твоих касаний на сердце грязно, но зато здесь небо прекрасней сна. До того, как белый сменился красным, мир казался ласковым, нежным к нам. До того, как крылья залили кровью, как они согрелись теплом огня, Мир казался полон одной любовью. Эту веру разве тебе менять? Ведь обрывки крыльев не встанут снова к незажившим ранам в моей спине. Научи хоть жить. Научи с основы – у меня путей к поднебесью нет. У меня ведь были мечты о мести, ведь душа запятнана. Вся. Тобой. Дай хоть раз в ладонях твоих воскреснуть, у меня нет сил на который бой. Что, помимо боли, спешишь оставить? Я не знаю хлеба, вина, тепла. Если это все называют явью, то во сне все точно пойдет на лад. Только я не ведаю сна и пищи – я творенье света. И хрен бы с ним. Чтобы спать тебе и темней, и тише, я своей рукой Выключаю Нимб.