Улыбка мамы.

      Ночью, когда дул прохладный зимний ветер, заставляя мои ладони дрожать, я вдруг вспомнила те дни, которые уже давно прошли...       ...В те зимние вечера, северный ветерок дул через заросли кустов, ветки нагибались, как будто хотели встретиться с соломенной крышей. Эта крыша хранила, защищала мою маму и меня, когда шла война. В то время мы с мамой переехали из города в деревню.       Я помню, как моя мама сидела за столом, сделанным из бамбука, склонившись над учебниками, тускло освещаемыми масляной лампой, и писала что-то. Она работала учительницей, вся её жизнь заключалась в одном: учить малышей читать и писать.       Каждую ночь я видела, как моя мама сидит и аккуратно пишет заглавные буквы красной ручкой в тетрадях. Тогда не было тетрадей для правописания, как сейчас. Моей маме приходилось использовать карандаш и чертить для учеников линии, чтобы завтра, утром, они обвели их ручкой.       В эти зимние вечера я сидела около нее, как маленький котенок. Я внимательно следила за каждым движением мамы. Теперь уже она чертила что-то на белом листке. Иногда я замечала, как пальцы моей мамы затекали из-за того, что она уже слишком долго писала.       В деревне моя мама учила маленьких детей. Тех детей, что пишут ужасно, она учила по ночам.* Моя мама клала свои руки, которые были покрыты засохшими мозолями, на руки учеников, и помогала аккуратно обводить каждую букву, каждое слово... Потом она осторожно отходила, наблюдая, как ученики пишут сами. Помню, я увидела, что губы мамы немножко сжались, а дыхание замедлилось. Она взяла тетрадь ученика и прочла написанное. Ее голос был мягким, нежным, как как звенящий колокольчик. Ученики повторяли за ней, а когда все заканчивалось, она ласково улыбалась.       Мама всегда хранила эту улыбку, пока не ушла навсегда.       Позже, когда я закончила писать, то увидела маму, которая, потихоньку кивая, улыбалась...