Затишье перед бурей

Она тонет, сознание плещется где-то у ее ног. Волны утягивают ее с собой, все глубже и глубже, прочь от далекого берега; крошечные продуваемые ветром хижины, и белый песок, щекочущий ее ступни, и голос, который умоляет ее проснуться. («Пожалуйста, Химари, пожалуйста!») Но она не обращает на него внимания. Утонуть — это не так уж плохо, решает она; здесь — мир и покой, и маленькие гуппи шныряют вокруг ее босых ног. Здесь тихо, красиво, здесь — как дома. Назад в синие изначальные бездны, где отважная рыба выбросилась на сушу и отрастила ноги, где Афродита вышла из молочно-пенных волн. (Мидас забирает ее себе, превращая бледную кожу в чистое золото под лучами солнца.) Океан ничем не напоминает ни об уязвимости Сёмы, ни о взрывном энтузиазме Камбы. Здесь — только гомон чаек и песни китов; океан уносит ее прочь от мира, который она любила и ненавидела. От боли, которая пронзала ее осколками стекла, и от радостей — от неуклюжих пингвинов, горячей тарелки супа мисо. (Два мальчика, встречающие ее дома; жирафы и раскрашенный картон.) Все это теперь тускнеет. Всхлипывания становятся глуше, небо выцветает, и она опускается все глубже и глубже. Всё, что она осознает — биение волн, стук собственного сердца, пряди рыжих волос, скользящие перед глазами. (Она чувствует — на секунду — капельницы и кислородную маску, различает резкий запах лекарств.) Чьи-то руки держат ее за запястья. Что-то сверкающее и теплое; океан в сравнении кажется ледяным. Может быть, это всего лишь игра воображения, но рядом парит другая девочка — со сжатыми губами, с широко раскрытыми глазами цвета густого меда. Ее волосы — ярко-розовые, точно жевательная резинка, почти нереальные в этом мире пастельной синевы. (Знакомое лицо, разбуженное воспоминание.) — Ты здесь, чтобы забрать меня? — тихо шепчет Химари, едва слышно за гипнотическим пением дельфинов. Она протягивает руку, касаясь пальцами лица девочки — оно кажется странно осязаемым. Не то что ее размытый силуэт, мерцающая кожа, персиковые отблески. Девочка качает головой, глаза искрятся улыбкой. Она подается вперед, ее дыхание касается уха Химари: — Приступим же к стратегии выживания.