Прощание

      Нести стражу на границе прорыва было почётно, но дело было вовсе не в этом. После войны Файя, после Исирандовского Заряда - стало ясно, что с миром что-то не так. И вернувшиеся хаотики были, наверное, худшим из зол.       Чтобы сдерживать тварей, были скомплектованы добровольческие отряды; службу в них несли по несколько месяцев, то же время затем проводя дома.       Для молодого мидрина это был пятый раз, когда он уходил сдерживать хаотиков.       - С каждым разом всё хуже... - сказала девушка.       - Не переживай, - как можно более уверенно ответил он. Если честно, этот факт беспокоил и его самого; с каждым месяцем хаотиков становилось больше, добровольцы уже еле сдерживали натиск. Казалось, что ещё немного, и придётся объявлять о воинской повинности, или хотя бы собирать наёмников.       - Ты ведь не обязан.       - Нет. Но это мой долг. Я буду защищать наш мир - и тебя. Чего бы мне это ни стоило.       Парень говорил убеждённо, и она ему верила. Она знала, что он никогда не станет её обманывать.       - А если ты не вернёшься? - нервно сказала она. - Или если дело вовсе не в тебе? послушай, мне снятся сны, в которых Мидр сходит с ума...       Он обнял её:       - Так лучше?       Она расплакалась:       - Да...       - Послушай. Если я вернусь, и если ты дождёшься меня - я больше никогда тебя не брошу. Ты ещё просить будешь, чтобы я куда-нибудь уехал.       - Я учту, - она шмыгнула носом.       Они стояли на станции. До поезда с другими добровольцами, возвращающимися на границу, оставалась всего пара минут.       Прощальный поцелуй был горячим. Живым. Страстным. Сладким. Отчаянным. Как будто всё, что между ними было за всю их историю, собралось в одной точке пространства и времени; всё их счастье, все их ссоры, все приключения и переживания.       Он смотрел в её глаза и видел страх. Страх, что это был последний поцелуй. Он вспомнил, что она боится старых примет, и постарался вложить всю свою уверенность и тепло в ободряющий жест.       - Скажи.       Она уткнулась ему в плечо. Его голос прогнал страх, и она шепнула:       - Я люблю тебя...       Он хотел ответить, но горло свело спазмом, и он молча кивнул.       Подошёл поезд, и оттуда ему замахали - быстрее, быстрее.       Они ещё раз соприкоснулись губами - невесомо, будто не в счёт - и она быстро пошла прочь, а он двинулся к дверям.       - И я люблю тебя, птенчик, - наконец смог шепнуть он. - И я люблю тебя.