Нити судьбы

Фарисейство - И что за хлам ты там держишь? Стэн замялся , и протянув руку со спящим Биллом, начал говорить: - Ну, видишь ли....здесь такая история приключилась... Форд вытаращился на маленький треугольник на ладони Стэна и заметно побледнел. Он перевел взгляд на брата. По его реакции казалось, что он ожидает от Стена чего то ужасного, вроде, объявления что он состоит в культе сектантов, поклоняющихся демонам, что он заключил глупую сделку с Биллом или, в конце-концов, просто одержим демоном. Гениальный ученый уже ничего не понимал и попятился, пока не уперся спиной в холодильник, отчего последний, затарахтел и загремел льдом в морозильной камере. Это был один из тех старых холодильников, которые сначала накапливают лед в специальном отсеке, а потом, сбрасывают его в морозильный контейнер со звуком сели, сходящей мощным потоком со склонов. Стэн лишь пожал плечами, как обычно, и как-то неуклюже потирал затылок, словно, он в чем-то виноват - как в старые добрые времена. Он не умел красиво закидывать слушателя всякими научными терминами. Продолжая застенчиво улыбаться, он выдвинул один из стульев с протяжным скрипом о плиточное покрытие, и усевшись за стол, указал Форду на место напротив. - Думаю что эту историю тебе надо выслушать от начало до конца. Значит, дело было так - Билл начал свой странногедон.... Форд не сразу уселся, но постепенно, медленно приблизился к столу и разместился, напряженно согнувшись, слушая внимательно и переводя взгляд то на Стена, который полностью погрузился в рассказываемую им историю, то на злосчастный треугольник. Билл не просыпался и очень удобно устроился на ладони Стена, свесив вниз свою черную лапку. - Тогда эти чудики в блестящих костюмах от леди Гага исчезли, а он покрутился на моей руке и уснул. Бросить его там было не разумно, а будить не очень-то и хотелось - мелкий гавнюк имеет очень острые зубы. Вот так я и принес его. Взглянешь, в чем все-таки дело? Форд молчал и просто смотрел на Билла. Маленькая желтая мерзость в свою очередь мирно спала согнув передние лапки? руки?, которые, то и дело, подрагивали, пока демон спал. Стэн не мог ему соврать, даже при всем его желании - у него просто напросто не хватило бы на это фантазии. Значит, либо они оказались под каким-то психоделическим воздействием, либо все это правда. Правда? Так такое может быть? Безумная тварь, обладающая божественным могуществом вдруг стала маленькой и беспомощной. Так просто не бывает. 30 лет он прыгал с камня на камень в безумных отвратительных измерениях как какой-то Гордон Фримен из старой игры, и вот он - финальный Босс, поверженный его непроницательным братцем, а все тяготы борьбы излечены группой идиотов в безумных нарядах из фольги. Где они, черт возьми, были все эти 30 лет? Эти помпезные люди будущего и их большеголовый уродливый младенец. Еще одна насмешка вселенной. Он готов был к самопожертвованию, он готов был к бою, боли, чему угодно в их финальном поединке. К чему он не был совершенно готов, так это к Стэну, с его извиняющейся доброй улыбкой, полному своему безучастию во всей этой истории и к злейшему врагу размером с пакетик кетчупа от Кей-Эф-Си. Это было слишком. Форд не мог такого принять. Стэн молча наблюдал за братом и еле заметной сменой выражений на его лице. Он все также сидел, вытянув руку со спящим демоном и ждал. Размеренным грохотом снова пробудился потревоженный холодильник, вбрасывая очередную порция льда с диким грохотом. Звук вывел Форда из раздумий. - Хорошо. Я разберусь с этим, - сказал Форд, достав из кармана мятый белый платок и сгреб им демона с руки Стена. Форд сразу направился к себе в подвал, чуть ли не сбегая от своего брата и неловкости, боясь вопросов или других историй. С чем тут можно разобраться? Но достоверно одно - ему нужно подумать. Иезуитство Человек разговаривал с музой, но по правде, он разговаривал сам собой активно жестикулируя: - Мы построим стабильный проход, и можно будет уже начинать говорить о транспортировке. Карманное измерение станет суррогатом телепортации. Черт - да никто не скажет в чем разница, когда мы применим это на практике. - Когда ты, Стэнфорд, применишь это на практике. Только тебе под силу сделать этот прорыв в науке, - поправила муза человека, что вызвало у последнего благодарную, даже слегка безумную улыбку. Ученый не спрашивал музу зачем ему это? Ученый не спросил почему муза хочет отворить двери в свой дом для бесконечных перевозок и бесконечных разноцветный контейнеров с китайскими иероглифами, ученый даже не подумал, что муза там живет - по другую сторону измерения, того карманного теоретического пространства, которое существует лишь для того, чтобы перекидывать вещи из одного портала в другой, чтобы открывать туда портал. У музы нету смысла кроме как служить вдохновением, муза не желает, муза не хочет, муза не существенна. Существенна лишь их работа, общение, которое позволило перешагнуть через непреодолимые преграды. А муза не хочет, чтобы из его дома делали проходной двор, муза не хочет давать другим смысл жизни. Муза стремиться уничтожить все запреты и все ограничения. Границы приносят боль, границы сокращают возможности. А еще муза ненавидит этого человека. Конечно, тешить его самолюбие для достижения своих планов легко и весело. Но порой, муза приходит в ярость, муза недовольна. Где-то внутри тлеет досада и обида. Как будто, самая маленькая его часть надеялась, что человек задумается, задастся вопросами о треугольнике всезнания, подумает о чем-то, кроме себя, своего величия и своих совершений. Муза ненавидела человека за то, что в тайне надеялась, совсем чуть-чуть, на свой провал, на чуткость человека, на его проницательность. Демон оказался прав, но он не умел себя ненавидеть за это - ненавидеть Форда за его эгоизм было проще. Лицемерие Билл проснулся и огляделся. Он находился в какой-то емкости - скользкой и холодной. Сам материал вызывал смутные воспоминания о доме и о поющих на ветру стеклянных кустах. Похоже, что емкость была сделана из них или материала очень похожего. Он попытался влезть до верху, но безнадежно соскальзывал вниз на дно. - Ты...., - все что сказал Форд, посматривая на эти жалкие попытки Билла выбраться из колбы. Либо, он отлично играл, либо, все что говорил Стэн оказалось верным. Нет, так нельзя. Он уже был однажды так уверен. Он просто не простит себе второй ошибки. - Я в последний раз предлагаю покончить тебе с этим цирком и признать свое поражение. Форд наклонился над колбой и принял наиболее угрожающий вид, на который был способен. Треугольник оставил свои попытки карабкаться по стенке колбы и оценивающе осматривал Форда. В какой-то момент, демон сообразил, что это существо отличается от того, которого он цапнул за противную конечность. Этот мешок с костями выглядел куда более угрожающе, однако, даже его розовая клешня была толще горловины колбы, а значит, это противное создание не могло его достать и съесть? Демон решил, что он в относительной безопасности. Он попятился, сменил окрас на красный и протяжно, c огромным упоением зашипел, пытаясь выразить свое отношение к существу перед ним. Форд в легком удивлении приподнял брови. Ни чем другим он не выдал своей реакции. Он видел много возможностей у демона - петь, играть на пианино, играть в шахматы, докучать и насылать кошмары, но он ни разу не видел, чтобы Билл Сайфер шипел как дикая кошка. "Это что-то новенькое. Видно, полумерами тут не обойдешься." - подумал Форд. Он взял колбу с демоном, потряс ее слегка в руках, заметив, что демон явно не ожидал такого исхода, и растопырив все четыре конечности пытается упереться в стенки так чтобы не обить себе все углы. -Чертов угольник, - проговорил Форд, продолжая вертеть колбу и рассматривая демона со всех сторон. Вдруг, ему пришла в голову одна из старых идей, которую он так и не отважился спросить у своей музы. Сайфер мог сам создавать огонь из своих лап, но как его желтое тело будет реагировать на контакт с пламенем. Изначально, его вопрос звучал: "не боится ли Муза себя случайно поджечь"? Но, в данной ситуации, этот вопрос обрел другую формулировку. Форд направился к химической горелке, зажег ее и отрегулировав пламя, поставил колбу с Биллом на нее.