Я живу

Алла грустно смотрела в окно своего номера на жаркий суетливый город. Снова нужно ехать в концертный зал, несколько часов сидеть в жюри. И самое главное — эта ужасная жара. Боже мой, это просто невыносимо! В соседней комнате долго и с упоением наряжался ее муженек, словно девушка перед

<right>

</right>свиданием.  — Филька ты скоро там?  — Уже иду, Аллусечка. Как надоел, сил нет терпеть. Но надо держать лицо. Все ради тебя, мой народ! Они молча спустились на лифте в холл гостиницы. Филипп чувствовал крайнее раздражение жены и стал искать взглядом знакомых, чтобы хоть как-то разрядить напряженное молчание. Но как назло ни одного знакомого лица. И вдруг краем глаза заметил Макса Галкина. Они познакомились недавно на каком-то концерте. О счастье! Филипп приветливо помахал рукой.  — Макс привет! Галкин неуверенно подошел.  — Аллуся, позволь тебе представить — это Макс Галкин. Макс — это Алла.  — Очень приятно. Алла бросила равнодушный взгляд на молодого черноволосого парня. Филипп вдруг брякнул:  — Если ты в зал, поехали с нами?  — Спасибо, если это удобно.  — Ну конечно, о чем ты говоришь! Алла удивленно посмотрела на Филиппа, но равнодушно промолчала, пусть делает что хочет. По дороге Филипп с Максимом оживленно болтали и смеялись, но Алла не вслушивалась в их разговор, пока краем уха не услышала, что у Максима завтра первый в жизни сольный концерт. Она внимательно посмотрела на него и подумала: «Хотелось бы мне посмотреть, на что ты способен». На завтра она, ужасно устав от жары и жюри, конечно же, ни на какой концерт не пошла, и даже не вспомнила, что собиралась. Все последующие дни Алла была занята конкурсом, и думать забыла о случайном знакомстве. В один из особо тягучих, и невыносимо скучных конкурсных дней она почувствовала на себе пристальный взгляд и внезапно обернувшись, сердито сверкнула глазами. Но вдруг увидела в ответ очень добрую искреннюю улыбку. Это был ее недавний знакомый, Максим Галкин, кажется. От неожиданности она резко отвернулась, но как-то сразу почувствовала, что ей стало легко и совсем не скучно. Через несколько дней фестиваль закончился, и Алла с облегчением покинула душный суетливый город, напрочь забыв обо всем. Жизнь пошла своим чередом, все так же безнадежно одиноко, несмотря на сотни окружающих ее знакомых и незнакомых лиц вокруг и кучу неотложных дел. Правду сказал один ее коллега: «Публика тебе кофе в постель не принесет, Алла, и руку на грудь не положит». А как ей этого хотелось! В раннюю рань (часов 11 утра) в ее шикарном гостиничном номере, в последние полгода заменяющем Алле дом, навязчиво зазвонил телефон. — Алло. — Аллуся, дорогая, приветствую! Это Петр Михайлович. Как поживаешь? Хочу пригласить тебя на свой юбилей. Одиннадцатого приходи в Метрополь, выпьем за мое здоровье. Полтинник мне исполняется! — Спасибо, Петруша, обязательно буду. — Буду ждать в семь. Ну, до встречи, дорогая! — До встречи! Алла ужасно не любила ходить одна на все эти мероприятия, но Филька как всегда был на гастролях. Ну, в конце концов, это же уважительная причина, чтобы прийти без мужа! Юбилей был очень торжественным, все было пафосно, дорого и невыразимо скучно! С самого начала вечера она начала мечтать, как придет к себе в номер, скинет туфли, уютно расположится на своей огромной кровати, включит телевизор, и будет просто щелкать пультом, переключая каналы, и ни о чем не думать. Вот счастье! Заиграла музыка, гости стали перемещаться в танцзал. Алла пристально окинула взглядом народ, ища глазами юбиляра, чтобы подойти поблагодарить и, сославшись на срочную встречу, сбежать, наконец с этого события. Вдруг перед ней совершенно неожиданно возник какой-то симпатичный очкарик. — Алла Борисовна, добрый вечер. Мы с вами познакомились на фестивале, помните? — Да, конечно. Добрый вечер. — Можно вас пригласить? Алла как-то не ожидала такого поворота и даже не успела придумать отговорку. Вдруг этот неразьясненный мальчик мягко и нежно взял ее за руку и повел в круг танцующих. Вихрь мыслей пронесся в Аллиной голове: Боже мой, кто это? И что это значит? Но она успокоила себя: «Посторонних здесь быть не может!» И вдруг вспомнила: «С этим парнем нас познакомил Филипп!» Алла немного успокоилась и взглянула на своего неожиданного партнера, слегка прищурив взгляд. Огромные глаза, пушистые девичьи ресницы, пухлые губы. А он классный! Мальчик очень нежно вел ее в танце, трепетно держал ее руку, легко касался талии, и от него так пахло юностью, душистой травой и медом. Она вдруг вся растворилась в этом танце, чувствуя какую-то радость, истому и еще что-то давно забытое, но невыносимо притягательное. Музыка очень быстро закончилась, оставляя жгучее желание продолжить этот танец, это очарование молодости и беззаботного счастья. Они вышли в холл, Максим (Алла вдруг вспомнила его имя) спросил: — Можно вам позвонить? — Ну конечно. Звони! Ничто не выдало трепета сердца. Карточка с ее номером легла в его ладонь. Алла уехала, ни с кем не попрощавшись. Через час, лежа в своей огромной кровати она щелкала пультом, переключая каналы, и вспоминала о нем. Утром она проснулась с ощущением счастья и радостного ожидания чуда. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка, удивляясь самой себе. Но он не позвонил. С каждым днем счастье все уменьшалось, и надежда на чудо становилась все призрачней. Иллюзия… Когда на четвертый день он позвонил, она сама не ожидая от себя, ляпнула: — Почему ты так долго не звонил?! Сердце ухнуло и замерло. На том конце повисла долгая пауза. Вихрем пронеслось в голове: «Боже мой, зачем я это сказала?» Уставший голос просто, без пафоса ответил: — У меня три дня подряд до самой ночи были съемки на Первом, снимали сразу несколько выпусков «Миллионера». Неудобно было звонить вам в 12 часов ночи. — Ну конечно. — Можно как-то загладить свою вину и пригласить вас на ужин? Алла испугалась: «Вдруг сейчас назовет какое-нибудь модное место, где куча журналистов, готовых тут же разнести все на весь свет». Но он назвал очень респектабельный ресторан, где никто папарацци и на порог не пустит. Алла удивилась и обрадовалась одновременно: «Оказывается, мальчик действительно хочет с ней поужинать, а не увидеть свой портрет со звездой в завтрашнем номере». Ровно в половине восьмого лимузин Аллы подъехал к ресторану. Максим уже минут сорок сидел в своей машине и мучался мыслью: » Приедет — не приедет ». Он быстро вышел и подбежал к ее авто, отрылась дверь, он подал ей руку. Все было как во сне, нереальном и волнующем одновременно. Алла специально опоздала на полчаса, чтобы заставить мальчика поволноваться. Поздоровавшись они вошли в ресторан. Максим, конечно же, постарался произвести впечатление, шутил, был очень внимателен и старался угадать каждое Аллино желание. Алла не могла сдержать улыбку, ей очень нравился его шутливый тон, его скромный взгляд из-под пушистых ресниц, его молодость и свое ощущение радостного ожидания чуда. Она хохотала до упаду над его шутками, и все больше понимала как безумно он ей нравится, как она хотела бы дотронуться до него и… Вечер пролетел как мгновенье. Он, кажется, понял ее чувства, и вдруг став серьезным, как-то неловко спросил:  — Можно вас снова увидеть завтра? — Конечно, приезжай ко мне в «Балчуг» завтра в семь. Они расстались у ресторана, каждый возбужденно предвкушая завтрашнюю встречу. Через час, лежа в своей одинокой шикарной кровати, Алла, щелкая пультом, невидящим взглядом смотрела в телевизор, и мечтала о нем. Следующий день тянулся бесконечно. Алла решила пройтись по магазинам, пообедала, сходила в салон, заказала изысканный ужин в номер, а день все не кончался. Наконец настал долгожданный вечер. В дверь постучали. — Добрый вечер. — Привет, Максим. Он протянул ей маленький букетик из кленовых листьев. — Ты с ума сошел, как они мне нравятся. — Тебе нравится? — Очень. Максим вдруг неожиданно перешел на ты. Это прозвучало очень нагло и в то же время как-то нежно-интимно. Она все поняла, он все понял. Изысканный ужин при свечах прошел как прелюдия. Опьяненные вином и друг другом они долго целовались, нежно и страстно. Когда желание стало невыносимым, они слились в одно целое, наслаждаясь любовью. Спустя вечность Алла вышла на балкон, закурила и, глядя своими бездонными голубыми глазами в сверкающую огнями темноту огромного города, сказала: «Я живу!»