Бесполезная

Кингсли последовал вслед за Гермионой в Визжащую хижину. Когда они вошли внутрь, то увидели тело, которое лежало в луже крови, не подавая признаков жизни. Гриффиндорка бросилась к профессору, отчаянно проверяя пульс. Пока она от испуга действовала маггловским способом, Кингсли взмахнул своей палочкой: - Он жив, но на грани, - произнес он. - Нужно как можно скорее доставить его в Больничное Крыло. Кингсли снова взмахнул палочкой, левитируя тело профессора Снейпа из Визжащей Хижины в Хогвартс. Гермиона устало брела вслед за ними, растирая воспаленные глаза. Когда они вошли в большие двери замка, мужчина обернулся: - Я справлюсь сам. Иди в Большой Зал и отпразднуй Победу вместе со всеми. У тебя очень усталый вид, Гермиона. Гермиона лишь кивнула, действительно слишком уставшая, чтобы говорить. Когда она уже подходила к дверям Большого Зала, гриффиндорка разглядела у входа Гарри и Рона, окруженных толпой восхищенных поклонников. Гермиона окликнула их, но когда они обернулись, она, к своему большому удивлению, заметила свирепый взгляд Гарри, направленный на нее. Поттер направился к ней, довольно болезненно и крепко хватая ее за локоть и отводя в сторону от общей толпы. - То, что мы сделали, было ошибкой. Я не хочу, чтобы Джинни хоть когда-нибудь об этом узнала. Этого никогда не было, поняла меня? - прорычал он, еще раз смерив ее взглядом. Затем Гарри отвернулся и пошел прочь. Гермиона прекрасно понимала, что он имел в виду. Последние девять месяцев она, Рон и Гарри были в бегах, пытаясь скрыться от Пожирателей и одновременно найти все крестражи Волан-де-Морта, чтобы победить его раз и навсегда. Они были несчастны. Им приходилось терпеть лишения, жить в голоде и холоде. Даже Рон покинул их в какой-то момент. И тогда Гарри с Гермионой переспали, ища в друг друге утешения. Это случилось всего лишь раз, но... это было большой ошибкой. В этом не было ни удовольствия, ни утешения. Гарри действовал бездумно, заботясь только о собственном удовлетворении. Он не пытался сделать так, чтобы эта ночь осталась приятным воспоминанием для Гермионы. Он был полным эгоистом. И он даже не притормозил, когда понял, что его подруга была девственницей. Поэтому Гермиона была даже счастлива получить подтверждение, что этот кошмар никогда больше не повторится. Поняв, что в Большом Зале ее не ждут, гриффиндорка развернулась и устало поплелась в сторону Больничного Крыла. После пыток Беллатрисы Лестрейндж она до сих пор не получила никакой медицинской помощи. Все тело периодически покрывалось мурашками от затяжных спазмов - последствия Круциатуса, а раны от проклятого ножа до сих пор кровоточили. Гермиона знала, что мадам Помфри будет еще долго занята с тяжело раненными в бою, и решила, что она вполне может посидеть где-нибудь в углу и подождать, пока та освободится. Однако, стоило ей войти в Больничное Крыло, как мадам Помфри загрузила ее работой, отправив помогать раненым. Гермиона и так видела, что колдомедик была замучена и загружена сверх меры, поэтому ничего не сказала, выполняя все по ее инструкциям. В конце концов, лазарет понемногу опустел, а все больные получили помощь, по крайней мере те, которые нуждались в ней сильнее всего. Гермиона решила, что она уже слишком долго находится в таком состоянии, поэтому может и подождать еще немного. Битва закончилась рано утром, но гриффиндорка провела весь день в Больничном Крыле, в то время как в Большом Зале продолжался пир. У нее не было времени ни присесть на минутку, ни поесть. В конце концов, когда вся работа была выполнена, она заставила себя пойти в башню Гриффиндора, надеясь, наконец, хоть немного поспать. Однако, когда гриффиндорка вошла внутрь, она с удивлением обнаружила, что все кровати, диваны и кресла были заняты. Некоторые спали даже на полу. Гермиона понятия не имела, откуда взялись все эти люди, с каких они факультетов и что они вообще тут делают. Еле передвигая ноги, она вернулась в Больничное Крыло, рухнув в кресло возле кровати профессора Снейпа. Она практически сразу заснула, но от неудобной позы все конечности затекли и она проснулась еще до рассвета. Ее измученное тело было на пределе, и Гермиона потеряла сознание, сползая на пол. Позже, придя в себя, она свернулась в клубок, обхватывая себя ледяными руками. Потом, чуть оправившись, она смогла вернуться в кресло, клацая зубами от холода. Занимался рассвет. Так продолжалось еще несколько дней. Гермиона круглыми сутками работала в лазарете, не покладая рук. Она едва успевала перекусывать между приемами больных. Бывало такое, что гриффиндорка лишь надкусывала свой бутерброд, как ее заваливали уже следующими заданиями. И ей приходилось все бросать и бежать на помощь. Но от еды ей становилось только хуже. Затяжные последствия Круциатуса, недоедание и усталость привели к тому, что ее организм полностью отвергал какую-либо пищу. Ночи она проводила на полу возле кровати профессора Снейпа, с грустью осознавая, что ей некуда идти. У Гермионы практически не получалось спать. Только Согревающие чары помогали ей коротать длинные ночи и смягчать все усиливающиеся судороги, и тогда она периодически проваливалась в забытье. В это время Гарри и Рон были слишком заняты, наслаждаясь славой и чествованиями, не утруждая себя помощью умирающим и даже не вспоминая о подруге, которая еще недавно была для них, как они утверждали, "лучшим другом".