Жизнь цветёт внутри тебя

Sia — Breathe Me Слёзы жгут глаза, из горла вырывается истошный крик, но я сдерживаю его внутри своего горла. Паника всё сильнее нарастает в моём дрожащем теле. Сжимаю руки в кулаки, пока ногти больно не впиваются в мою руку. Моя лучшая подруга, Аманда обнимает меня за плечи, в безуспешной попытке утешить. — Всё будет хорошо, — успокаивающим голосом шепчет она. Я молчу, давясь желчью внутри себя. Разжимаю кулаки и смотрю в её уставшее лицо. Она пытается улыбнуться, но выходит неестественно, слишком натянуто. В её льдисто-голубых глазах плещется тревога, усталость и ужасное горе. В моих же, скрытых огромными чёрными, солнцезащитными очками, глазах лишь едкая горечь и полная опустошённость. Ещё три дня назад я была счастливой молодой, 17-летней девушкой, наследницей огромной бизнес империи «Silverstein groups», с уважаемым во всём мире отцом — Джеком Сильверстайном, и самой лучшей в мире матерью Эбигейл Сильверстайн. А сегодня моя семья — печальная сенсация по всему миру. Заголовки газет гласят: «Чита Сильверстайн трагически скончалась!»; «Страшная авария забрала жизни Джека и Эбигейл Сильверстайн»; «Диана Сильверстайн — богатая сиротка!» (этот является моим любимым). Мерзкие таблоиды пестрят фотографиями моей улыбающейся мамы и строгого, но справедливого отца. На мою электронную почту, в twitter и Facebook приходят письма соболезнования или же едкие замечания о смерти моих родителей. — Альберт же сказал, что будут только самые близкие! — прошипела я, оглядывая заполненное кладбище. Незнакомые лица людей проплывали мимо меня, принося свои соболезнования. Я молча кивала головой, борясь с порывом закричать, что есть мочи, что бы они прекратили лить свои фальшивые слёзы. Аманда, облачённая в чёрное платье от «Chanel», нервно пожала плечами: — Альберт утверждает, что они все близко знали твоих родителей. — Тогда я - чёртов Санта Клаус! — озлобленно бросила я, взглядом пытаясь выискать из толпы этого паршивца, Альберта. Он был папиным помощником, можно сказать, правой рукой. Папа доверял ему, как себе. Около двухсот «самых близких» людей в чёрной одежде стояли на кладбище, скорбя, провожая в последний путь моих родителей. Какой-то лысеющий полный мужчина в угольно чёрном костюме говорил о том, насколько тяжела для него потеря Джека Сильверстайна. — Ага, конечно, разве что для твоего безразмерного кошелька, — буркнула я и глубоко вздохнула. Аманда сжала мою руку, в попытке остановить мой словесный понос. — Ди, перестань! — прошептала она, при этом свободной рукой вытирая скатившуюся слезу. Видимо речь этого двуличного мужика затронула её до глубины души. — Они нагло лгут, а в душе ликуют. Посмотри на них - они же все двуличны. — Не все! Тебе пора научиться доверять людям. — Я доверяю близким людям, но не им. Я обвела взглядом кладбище. Аманда снова сжала мою руку, на этот раз, крепче. Папарацци пытались прорваться сквозь ограждение и компетентных телохранителей моего отца. Они кричали, просили дать интервью, щелкали затворами своих дурацких камер. — Альберт должен был позаботиться о СМИ, — разочарованно проворчала я. — Я и позаботился. Они не проходят дальше ограждения, на большее способен только Бог, — раздался позади его высокий, почти мальчишечий голос, хотя ему было около сорока лет. Типичный для него чёрный, скучный костюм и такого же цвета рубашка делали его похожим на дьявольского скелета. Его хитрые глаза-бусинки излучали недовольство. — Советую убрать свои едкие комментарии сегодня. Дал он мне «поучительный совет». — Советую тебе сделать пластическую операцию, — парировала я и отвернулась от него. На лице Аманды отразилось яростное недовольство нашей перепалкой. — Перестаньте! Просто, перестаньте, — повысив голос, сказала она. Некоторые люди обернулись в нашу сторону, я лишь недовольно скривила губы.  — Прекрати, Ди, ради своих родителей. — Аманда знает, как заставить меня замолчать. В горле снова встал ужасный желчный комок. Я начала тяжело дышать, пытаясь сдержать поток слёз. Тело снова начала сотрясать мелкая дрожь, а потом из меня вырвался всхлип, похожий на клич умирающего животного. Спустя час кладбище почти опустело. Полиция разогнала назойливых репортёров и папарацци. Я стояла, совершенно убитая горем, пялясь на свежие могилы своих родителей. Я не представляла, как теперь буду жить без них. Справлюсь ли я с этим миром в одиночку? Что мне теперь делать с этой империей? Я была просто не готова так быстро и скоро потерять их. Я даже не успела попрощаться с ними! Истерически рассмеявшись, я рухнула на холодную землю кладбища, больно ударившись коленями. Но мне было плевать. Я хотела лечь тут и умереть, чтобы быть вместе с ними. Хотела превратится в зелёную траву рядом с их могилами, но это увы несбыточная мечта. — Зачем? — задыхаясь шептала я. — Заберите меня с собой!  Из моих глаз брызнул водопад обжигающих слёз. Лондонское небо затянулось серыми тучами, начался дождь. Небо тоже оплакивало смерть моих родителей, он рыдало вместе со мной. — Ди, — Аманда присела рядом со мной, закрывая меня зонтом. — пойдём, ты вся промокла, — она попыталась поднять меня, но я лишь ловко увернулась от её попыток. — Уходите, я останусь здесь, — я даже не посмотрела на подругу. — Ди, ты заболеешь. — Так будет даже лучше. Просто уйди! — я начинала злиться. Тело била нервная дрожь — Я никуда не уйду, — Аманда села рядом со мной. — Будем болеть вместе. У Аманды действительно большое и доброе сердце, которое может поместить в себя весь мир, именно она поддерживала меня в трудную минуту. Она не спала три дня вместе со мной, оплакивала уход моих родителей, заставляла меня поесть. Я её очень сильно люблю, но, порой, она не знает, что такое желание побыть одной. Тяжело вздохнув, я начала вставать: - Хорошо, идём. Аманда медленно поднялась на ноги, печально улыбнулась и пошла к машине. — Я люблю вас, — шепнула я и, обхватив себя руками, двинулась прочь от дорогих мне людей.