Оторва

Патриция никогда не видела в сексе ничего уж очень особого. После знакомства с миром взрослых в семь лет она сделала для себя вывод: все это не имеет ничего общего с любовью или еще с чем-то. С тех пор она пыталась завести себе парня или девушку, у нее это получалось, но ненадолго. Во время секса она ничего не чувствовала. И так было до тех пор, пока ей не надоедал человек. И вот, спустя столько лет ее семья решила продать ее Занзасу, которого трахай, не трахай — все равно на всю жизнь. Именно продать. Чтоб подороже и в красивой упаковке. И когда Занзас впервые появился в их доме, Патриция выглядела как никогда на высоте, хотя сама чувствовала себя мерзко. Казалось, еще немного и жених поинтересуется ее зубами, как обычно делают, выбирая лошадь. В принципе, она прекрасно понимала, что рано или поздно до этого дело дойдет, и даже было интересно проверить слова Альбы о том, что «там… там такое». Они жили вдвоем уже довольно долго, периодически спали вместе в одной комнате, так что до этого должно было дойти. И этот вечер настал. — Мусор, будь так добра, оденься и принеси мне выпить, — скомандовал Занзас, вернувшийся из штаба Варии. Девушка встретила его на его же кровати в нижнем белье, правда с очень серьезным лицом. Как будто операцию на мозге проводить собралась. Патриция все же решила поглядеть на то, что там у него за «такое», и никуда идти не собиралась. — Снимай штаны, — протянула она, безразлично пялясь на него. — В этой дыре все равно заняться нечем, кроме как ебать тебя. — Мусор, ты… — Я хочу тебя и все такое, а теперь снимай штаны и иди сюда, — Патриция положила ногу на ногу. Занзас, опешивший от таких заявлений, замер. Женщины обычно так себя в постели не ведут, но и тут Патриция ухитрилась использовать свою прямолинейность и заявить все сразу, как есть. Видимо, она не большая любительница всяких бредовых прелюдий. Мужчина усмехнулся, сев на кровать, и махнул рукой на пуговицы на рубашке: — Может, поможешь, мусор? Проворчав что-то, Патриция села к нему на колени, тут же ощутив его руки у себя на талии. Но особо возиться с пуговицами она не стала, просто разорвав рубашку так, что они разлетелись в разные стороны. Занзаса тут же обожгло волной возбуждения, накатившей от этого действия. Дыхание утяжелилось, а сам он сжал пальцы на талии невесты. Девушка толкнула его в грудь и слезла с колен на пол, расстегивая его ширинку. Мужчина резко выдохнул когда ее горячая рука легла на член. Он закрыл глаза, выжидая, что же она сделает дальше и… — И это все? — с неким разочарованием спросила Патриция. — Мусор… — Занзас резко сел, уставившись на ее скучающее лицо. — Ну-у, я ожидала чего-то более… интересного, — она усмехнулась, огладив большим пальцем головку и заставив мужчину зашипеть от еще большего возбуждения, ставшего просто невыносимым. — Мусор… — Мне рассказывали, что у тебя там ТАКОЕ, — девушка развела руками, видимо, показывая, какое такое ей описывали. — МУСОР!!! — Да, что ты вопишь? Я думала там у тебя дрын в метр длиной. Или татуировка на весь член, — Патриция с усмешкой снова взялась за член и прошлась по нему языком. — А он нормальный. Занзас от такого чуть не кончил, несмотря на все эти разговорчики. Мужчина почувствовал, как она взяла головку в рот и прошлась по ней языком снова. Нет. Так не пойдет. Занзас ухватил ее за волосы и потянул на кровать, с глухим рыком подминая под себя. Лицо Патриции ничего не выражало. Она смотрела на него, выполняя все действия, как давно заученные. Потянулась к шее, поцеловала, куснула. Перешла к мочке правого уха, поиграла с ней языком. Ни при том ни сердцебиения учащенного, ни потяжелевшего дыхания. Стянув с нее одежду, Занзас стал покрывать грудь и живот грубыми поцелуями, иногда прикусывая пьяняще пахнущую кожу. Ноль реакции. Только запуталась пальцам в его волосах, потянув на себя. — Аллергии на спермицидную смазку нет? — спросила она, взяв с тумбочки флакончик. — Нет. Презервативы в тумбочке, раз так переживаешь, — мужчина уже изнывал от жара. — У меня аллергия на латекс, — Патриция открыла флакон и, налив смазки на руку, стала размазывать ее по члену Занзаса, заставляя того всякий раз вздрагивать. — И еще я пью противозачаточные. Мужчина не выдержал и, отбросив флакон со смазкой куда-то к окну, вжал Патрицию в кровать, одновременно входя. Девушка резко царапнула его спину, закусив губу. И это была вся ее реакция. Вскоре они поменялись местами: она оказалась сверху, а Занзас снизу. Мужчина беспорядочно гладил ее тело, двигаясь в такт с девушкой, а она вообще ни на что не реагировала. — Ты фригидная что ли? — прорычал он, снова подминая ее под себя, но переворачивая на живот и ставя на четвереньки. Для Патриции это особым секретом не было. Она перепробовала все: парней, девушек. Но ничего не могло не просто довести ее до конца — даже возбудить не могло. Она всегда оставалась совершенно бесчувственной. — Если хочешь, могу постон…ааагх! — ее всю буквально током прошибло. Занзас ощутил, как она задрожала и спина девушки тут же стала покрываться потом. Маленькая ручка сжала простынь, а сама Патриция как будто натянулась, как струна ловя это чувство. Занзас тут же вышел, перевернув ее на спину: ему хотелось видеть это лицо. Щеки покрылись румянцем, глаза заблестели, губа прикушена. Такой Патрицию он еще не видел, и это выражение на ее лице как нельзя красило. Хотелось запомнить каждый миллиметр. Занзас наклонился к ее губам и поцеловал: сначала мягко, а затем уже грубее. Тощее тельце изогнулось под ним и ногти вцепились в его спину. Оторвавшись от губ невесты, Занзас смаковал свою победу: — Попроси меня вежливо, мусор. — Что? Занзас, не дури, я впервые что-то почувствовала, — Патриция густо покраснела. — Тогда умоляй, — мужчина усмехнулся, проведя пальцем по ее горячей щеке. — Значит, сама закончу, раз ты из себя любителя БДСМ решил состроить, — она пожала плечами и потянулась рукой вниз. Засмеявшись, Занзас перехватил ее руки и прижал за них к кровати, довольный, как кот, объевшийся сметаны: — Давай, я же не прошу тебя на Эверест залезть. Попроси меня. — Продолжай, — проговорила она, покраснев еще больше. — Нет, не катит, мусор. Ты с прислугой и то вежливее, — Занзас привязал ее руки к кровати ее же поясом для чулок, и сел рядом, играя с соском девушки, которая буквально с ума сходила от возбуждения. — Попробуй так: Занзас, ты лучшее, что случалось в моей жизни, не будешь ли ты так любезен, чтобы трахнуть меня? Девушка глухо застонала, бурно реагируя на прикосновение, и, отведя взгляд, пробормотала: — Не будешь ли ты так любезен, чтобы трахнуть меня? — Не слышу, — мужчина продолжал издеваться. — Ты там что-то прошептала? — Я сказала, что хочу, чтобы ты трахнул меня, черт возьми! — гаркнула она, сжав руки в кулаки. Занзас рассмеялся, нависая над ней и специально растягивая момент. Мужчине настолько нравилось это выражение лица, это тяжелое дыхание и эта пульсирующая на шее жилка, что прерывать такое зрелище не хотелось. Тем временем Патриция уже буквально взмолилась о том, чтобы он наконец-то продолжил, чуть ли не плача от возбуждения и собственной беспомощности. И Занзасу ничего не оставалось, кроме как милостиво продолжить. Он двигался яростно, быстро, сжимая ее в своих руках и даже умудрился до крови прокусить кожу на плече. Но боль Патрицию мало заботила. Она буквально с ума сходила, извиваясь под ним. Мужчина снова вышел и перевернул ее на живот, огладив ягодицы с тонким длинным шрамом от его порки ремнем. Патриция снова завозмущалась и получила смачный хлопок по заднице. А затем все продолжилось. Удерживая ее на четвереньках, Занзас двигался еще быстрее, наконец-то ощущая приближение развязки. Патриция забилась в его руках, сжимая побелевшими пальцами смятую простынь и двигаясь навстречу. И в коридоре, как назло, раздался истошный вопль чертова капитана: — ВРООООЙ, ГДЕ ТЫ, ЧЕРТОВ БОСС? Занзас, прорычав ругательство, излился в девушку, и отпустил ее, схватив штаны и молниеносно натянув их на себя. Накрыв Патрицию одеялом и развязав ее руки, мужчина протянул ей «Не скучай» и, вооружившись стаканом, направился на поиски патлатого орущего мусора.