Слишком поздно

Я опять сделала глоток уже остывшего чая и, как обычно, глядя в пустоту, не пыталась остановить поток скомканных мыслей. Чем больше проходило времени, чем больше я думала, тем яснее мне становилось то, что мы с Уиллом очень похожи. Слишком похожи. Мы оба закрылись в скорлупе, живя лишь своими предубеждениями, которые он, к сожалению, не смог выкинуть из своей головы. Более того, его взгляды на жизнь перешли и ко мне. Уилл был прав — со временем я поняла все, что он пытался донести до людей, окружавших его. Трудно было всегда жить, беря от жизни все, что та ему подкидывала, при этом всегда улыбаться, а потом лишиться всех радостей. Но это было понятно любому человеку. Суть крылась глубже. Трина говорила, сидя со мной в коморке родительского дома, куда я согласилась вернуться на время моих приездов на выходные, что у нас с Уиллом схожие истории. Моя всегда умная сестра была слишком опьянена вином, тайно пронесенным мимо мамы на второй этаж, чтобы толком объяснить свои мысли, но я ее поняла. Сложно было не понять те элементарные вещи, что она имела ввиду. Уилл жил, дыша свободой, пока не очутился в инвалидном кресле. Потом он закрылся ото всех. Я же наоборот, не вылезала из своего кокона почти всю жизнь, пока он не показал мне мир за его пределами. Наверное, во мне всегда жила тяга к приключениям, которую я старалась скрыть, в первую очередь, от самой себя. Мне была страшна сама мысль покинуть наш маленький туристический городок, где все друг друга знают. Может быть, во всем виноват тот случай в лабиринте около замка, произошедший восемь лет назад, хотя я уже давно перестала быть уверенной в этом. И теперь я сижу в спальне своего маленького домика, купленного на те деньги, что подарил мне Уилл, и читаю туристические буклеты, выбирая себе занятие на уикенд. Я следовала его совету и просто жила. Пыталась жить, получая наслаждение, как когда-то получал его Уилл. Было сложно по началу, но потом я поняла, что не нужно искать удачи, стараться поспособствовать какому-либо событию, чтобы быть счастливой. Надо просто жить, радуясь даже самым маленьким пустякам. Это Уилл и пытался донести до меня. И, если честно, понятия не имею, зачем держу в руках эти буклеты, ведь давно знаю, где проведу эти выходные. Это будет Испания. Слишком жаркое местечко для меня, но я вспомнила, что именно там хотела побывать с Патриком в третий год наших с ним отношений. Тогда я была уверенна, что вот-вот наступит тот день, когда мне сделают предложение, осторожно жевала каждую булочку, думая, что там лежит мое кольцо. Я планировала свой медовый месяц, в который так и не съездила. Сама не понимаю, почему вспомнила об этом, но идея засела во мне настолько глубоко, что я просто не смогла выкинуть ее оттуда. На дворе была ночь, но мне трудно засыпать в духоте, которая сопровождала это лето. Не спасал вентилятор, а кондиционер устанавливать не хотелось, поэтому каждый вечер я сижу на кровати, пока мой организм не решит, что пора спать, и я, фактически, не упаду в обморок.

***

Я открыла глаза, заранее зная, кого увижу перед собой. Сейчас Уилл мог ходить, но не делал этого, предпочитая и дальше неподвижно сидеть в инвалидном кресле, используя лишь руки. — Это Испания, — с улыбкой сообщила я, протягивая ему буклет, который он принял из моих рук, — Давно мечтала там побывать, но… — Но? — Уилл посмотрел на меня, как обычно, когда не хотел слушать моих ответов, потому что знал их. В такие моменты на меня накатывать обида, и я на ближайшие пять минут замолкала. — Сорвалось, — сухо произнесла я, удрученная тем фактом, что для этого эгоиста сложно даже сейчас порадоваться за меня. — Бегун не сделал предложение, — с пониманием дела хмыкнул мужчина. Видимо он только сейчас заметил мое состояние, вмиг переменившееся после его отчужденной реакции на мои слова. Уилл тяжело вздохнул, и его лицо утратило ехидность. В тот же миг кресло плавно поехало в моем направлении, а через несколько секунд его ладонь сжала мою. Я сидела на постели и изо всех сил пыталась подавить всхлип, рвущийся из моей груди. Сейчас я походила на маленького обиженного ребенка с недостатком внимания к его персоне. Конечно же, об этом мне сообщил Трейнор. — Я скучала, — мне не хотелось, чтобы наша встреча проходила в напряженном состоянии, поэтому пришлось забыть о своей гордости. По лицу Уилла скользнула улыбка, и он поднес мою руку к своему лицу, — Правда скучала. Честно. — Мы видимся во сне с тобой каждую ночь, Кларк, — я тяжело вздохнула, когда он начал медленно целовать каждый мой палец. — Знаешь, мы провели слишком мало времени вместе, чтобы я перестала считать все произошедшее сном. Теперь наши встречи кажутся вполне реальными, понимаешь? — возбужденно прошептала я, стараясь найти поддержку в любимом мужчине. Но он, видимо, сегодня прибывал в дурном расположении духа и решил испортить настроение и мне. — Кларк, я мертв. Как думаешь, могут наши встречи быть реальными? — это было произнесено таким же тоном как когда-то он сказал мне: «Кларк, я прикован к этому креслу навсегда. Вы действительно думаете, что я могу думать о чем-то радостном?» — было больно слышать эту интонацию снова. Но Уилл решил сжалиться надо мной: — Прости, сложно думать о чем-то, когда ты сообщаешь, что летишь к приключениям, а я не могу тебя сопровождать. — Ты бы мог. Всего одно твое слово год назад, и ты бы мог быть рядом со мной… — огромный ком не дал мне договорить. Уилл и так знал, что я имею ввиду. Его подбородок окаменел, и я испугалась, что все испортила, поэтому как можно скорее перебралась на его колени и погладила пальцами гладковыбритый подбородок, затем нежно касаясь его губами. В тот же момент руки Уилла погладили меня по спине, запуская под кожу тысячу разрядов. Прикрыв глаза, я с улыбкой начала наслаждаться происходящим. При этом каждая ушедшая минута жизни напоминала мне о том, как мне не хватает его. Слишком сложно. И чуть позже, когда мы уже лежали на постели, соединив наши пальцы и глядя в распахнутое окно, я думала, что буду делать в Испании, на какие достопримечательности пойду смотреть и с каким лицом буду стараться молчать о своих впечатлениях при встречах с Уиллом. — О чем думаешь? — спросил он меня, и я с улыбкой пожала плечами, насколько это было возможно при лежании на боку, — Луиза Кларк, в твоей голове всегда скачут удивительные мысли, поведай мне, что на этот раз отвлекло тебя о нашего свидания? — вновь глупо улыбнулась, лишь услышав слово «свидание». — Мне сложно без тебя, — призналась я, чувствуя головой, как легкие Уилла сделали несколько рваный вдох, — Ты оставил меня как раз в тот момент, когда мне как никогда требовалась поддержка, — поднявшись на локтях, посмотрела на мужчину, — Ты всегда говорил, что пора строить свою жизнь, перекраивать, но совершенно не поведал мне, как это делать. Мне сложно, Уилл, — он словно не слушал меня, глядя в одну точку на противоположной стене. Но рука, зло сжавшая простынь, говорила, что он в ярости… Нет, любой подумал бы, что он в ярости, но не я. В его глазах не было ничего, кроме горечи. — Чего ты хочешь, Кларк? Чтобы я извинился? Чтобы сказал, что будь у меня возможность сейчас, я бы все вернул назад? Нет, ничего такого не будет, я знал, на что иду... Слишком поздно для сожалений, которых нет вовсе, — не понимаю почему, я потянулась к юбке, лежащей на прикроватной тумбочке, которую я должна буду завтра надеть. Она была салатового цвета и сшита по фасону юбок, которые носили в шестидесятых годах прошлого века. Мне она нравилась, и я понятия не имела, почему схватила ее и начала потихоньку выдергивать нитку из шва, распарывая ее. Что угодно, лишь бы не смотреть на Уилла. Слишком сложно. «Осталось так мало времени,» — с досадой подумала я, жутко ругая себя за то, что загнала нас в такую ситуацию. Мне не нравится ругаться с любимым человеком. Сбоку послышался тяжелый вздох, и я на миг окунулась в те времена, когда только пришла работать в дом Трейноров, и ужасающие звуки дыхания заболевшего Уилла заставляли меня дрожать, стоило услышать их. — Скоро утро, — сказал он, и я облегченно выдохнула, что все закончится не так плохо, как ожидалось. — У нас есть еще время, — с улыбкой сообщила ему, дотрагиваясь губами до его лба.

***

— Пассажиры рейса двадцать пять — шестнадцать могут проходить на борт самолета, — огласили на весь аэропорт, и я с улыбкой поднялась с места, наслаждаясь своей жизнью.