Ибо крепка, как смерть, любовь.

- Это все какой-то бред, - сказал он, помолчав. Лира чувствовала, что Пану все меньше и меньше нравится эта идея. Внутри начало расти привычное раздражение. - Почему сразу бред? Разве мы не… - Да, да, - перебил ее деймон, - только все это было вынужденно, понимаешь? А сейчас ты хочешь добровольно поехать к черту на рога практически на год. Лира отвернулась, поджав губы, но тут же не выдержала и выпалила: - Мы увидим Йорека! И, может быть, Серафину! - Но год, Лира, год! – Пантелеймон не выдержал и начал ходить по широкой деревянной поверхности стола, нервно хлеща себя хвостом. – Да еще вся эта подготовка! - Мы не можем упустить свой шанс, - упрямо повторила Лира. – Кто знает… - она внезапно осеклась, но Пан прекрасно почувствовал ее настроения. - Забудь. Только нервы себе треплешь, - отрезал он и золотой молнией метнулся со стола на пол. – Мы, естественно, поедем, ведь ты вбила себе в голову невесть что. Но, - обернулся он, прежде чем выйти из комнаты, - я думаю, что все это ерунда полная. Лира снова поджала губы. Пан неожиданно резко высказался против этой экспедиции. У них впервые появился шанс сделать что-то очень важное, по-настоящему значимое в научной жизни. Экспедиция, которую возглавляла одна из женщин-ученых университета, предполагала очень долгие исследования на севере, поэтому немногие восприняли предложение составить ей компанию с энтузиазмом. Но Лира сразу же согласилась. Девушка была одной из первых, поставивших свою подпись на небольшом предварительном списке участников. Пан все это время, пока она доставала ручку и выводила свое имя, бросал на нее гневные взгляды, но воздержался от язвительных высказываний – до поры до времени, естественно. Отчасти деймон был прав – это будет не увеселительная прогулка, ей придется по-настоящему работать. Но, с другой стороны, у нее появится возможность увидеть Йорека, хотя, как она осуществит эту возможность, Лире в голову еще пока не приходило. Но она только отмахнулась от этих мыслей, отложив их на потом. Она тяжело вздохнула и направилась вслед за деймоном в гостиную. Это был крошечный дом на окраине Лондона, принадлежавший университету. В нем – в разное время – постоянно жили несколько девушек, занятых научной работой, в том числе и Лира. Она жила в маленькой комнате вместе с подругой по имени Эмма, и, надо сказать, жизнь их была не очень-то роскошной. В доме было всего пять комнат для жилья, каждая из них представляла собой небольшое помещение с двумя-тремя кроватями, шкафом и столом с парой стульев. Вся мебель была деревянной и довольно ветхой, стены покрывали обои блеклого серого цвета. В те ночи, когда Лире особенно не спалось, она рассеянно водила пальцами по шероховатой поверхности стен и гадала, сколько же поколений молодых ученых уже повидали эти дурацкие обои. В доме так же была большая гостиная, совмещенная со столовой, кухня, пара ванных комнат и помещение, которое они окрестили лабораторной комнатой. В ней постоянно кипела жизнь, что-то периодически взрывалось, бурлило круглыми сутками. Сама Лира не очень-то часто бывала там, но, если ей нужно было найти Эмму, она знала, что найдет ее в лабораторной. В гостиной царило оживление: на следующей неделе намечался званый вечер среди ученых, и несколько молоденьких девушек младше Лиры на два-три года уже мечтательно закатывали глаза и обсуждали наряды. Лира презрительно фыркнула, следуя за деймоном в лабораторную комнату, стараясь не сильно отставать от него: незачем окружающим знать их маленькую особенность. - Уже слышала? – не отрываясь от микроскопа, пробормотала единственная обитательница довольно захламленного помещения. – Они все с ума посходили. - Ты идешь? – полюбопытствовала Лира, бесцеремонно присаживаясь на стол неподалеку от Эммы. «Хорошо, что здесь нет леди Ханны», - пронеслось в голове у Пана. Лира рассмеялась и вслух ответила: - Да, она бы не одобрила. «Леди, милая моя, не сидят на столах». Эмма оторвалась от микроскопа, недоуменно взглянув на подругу, но тут же все поняла и усмехнулась: - А еще леди не горбят спину, мисс Лира… - …и уж точно не позволяют себе распускать волосы во время научных экспериментов, - заметила состояние прически подруги Лира. - А, это, - махнула рукой девушка. – Я уже отчаялась, правда. Лира с некоторой завистью оглядела пышные вьющиеся волосы Эммы, невероятно красивые, золотисто-каштановые - и совершенно непослушные. Что бы ни делала с ними Эмма, через некоторое, довольно непродолжительное время они оказывались выбившимися из аккуратной прически, положенной ученицам университета. - Так что думаешь? – нарушила молчание Эмма. – Идешь на прием? Лира скривила рожицу и не ответила, переведя взгляд на хаотично расставленные по полкам колбы с жидкостями. Эмма расхохоталась: - Красноречиво. Но леди Ханна захочет, чтобы ты присутствовала. У тебя невероятно интересная тема доклада, а там будут очень знаменитые ученые. - Вот пусть леди Ханна и расскажет всем. А я с удовольствием в это время буду собирать вещи для поездки в Америку. - Так ты все-таки едешь? – посерьезнела Эмма, и ее деймон, крупная белка, мягко скользнул ей на колени, любопытно уставившись на Пантелеймона, который неприлично громко вздохнул. - Еду, - бросила гневный взгляд на Пана Лира. – К сожалению, сначала нам придется ехать в Америку, только там есть необходимое оборудование. - А просто переслать они его вам, конечно, не могут, - понимающе покачала головой Эмма. - Естественно, - саркастично отозвалась Лира. – Им же сначала просто необходимо поговорить с леди Элен. - Или попялиться на ее обалденную фигурку, - рассеянно отозвалась Эмма, снова уткнувшись в микроскоп. – А если ты едешь – то еще и на твою. Они будут в восторге, столько ученых женщин - и все красотки. - Почему ты не едешь? – с легкой досадой спросила у нее Лира, совершенно неграциозно соскакивая со стола. – Нам нужны будут химики. - Милая моя, - писклявым голосом начала Эмма, передразнивая наставницу университета, - холода негативно скажутся на моем прелестном личике. Девушки одновременно рассмеялись. - Что ж, привезу тебе что-нибудь интересное, - пообещала Лира, направляясь к двери. – А на прием все же придется пойти. Как уныло, - Лира сделала вид, что ее сейчас стошнит, Пан с отвращением отвел глаза. – Ой, мисс Белаква, - с издевкой продолжила она, - это просто невероятно. Естественно, меня интересует ваш доклад, а не ваши большие… - Лира! – дверь распахнулась, не дав Лире совершенно неприлично закончить фразу. – Я тебя везде искала, - это была Нэнси, за ней испуганно семенил ее деймон-такса. – У тебя было такое красивое платье, помнишь… - защебетала она. Лира красноречиво переглянулась с улыбающейся Эммой и покинула лабораторную, увлекаемая мельтешащей Нэнси.

***

- Мы пытаемся что-то сделать, но, боюсь, тут уже ничем не поможешь, - рассказывал Уиллу о состоянии больного врач. Уилл нахмурился, закусив губу. - Назначенные лекарства не помогли? - Помогли, но, видимо, лечение было назначено слишком поздно. Они обратились в клинику, когда уже почти ничего сделать было нельзя. Препараты снимают боль, облегчают симптомы, но… - развел руками мужчина. - Пусть с ним поговорит Том, - решил Уилл, заходя в палату и снимая с шеи фонендоскоп. – Объяснит ситуацию родным… Так, - встряхнулся он, - что у вас? День понемногу шел к концу, Уилл осматривал последних пациентов, когда в палату вошел Том. - Я поговорил, - сообщил он, кивая седому мужчине, застегивающему рубашку. – Убиты горем, конечно, но что уж тут поделать. Слишком поздно. - Я не понимаю этого, - сердито отозвался Уилл, невидящим взглядом провожая уходящего старика. – Как можно не заметить, что отцу плохо вот уже несколько месяцев? Да еще с такими симптомами. Обратись они на месяц раньше… - мужчина вздохнул и не закончил, рассеянно запустив руку в волосы. - Даже не верится, что спустя какое-то время мы будем бесстрастно воспринимать подобное, - ухмыльнулся Том, облокачиваясь на высокую кушетку. Уилл не ответил, подливая себе еще немного кофе. Сегодняшний день вымотал его до предела, и мужчина был рад, что он заканчивается. - Что будешь делать послезавтра вечером? – спросил его коллега, посматривая на крупную кошку, невозмутимо сидевшую на подоконнике. - Это приглашение на свидание? – хохотнул Уилл. – До понедельника я совершенно свободен, детка, - он приподнял бровь в саркастичном жесте. Том расхохотался вместе с ним. - Мы собираемся на природу с палатками, - пояснил он, успокоившись. - Я, Кэт, еще человек пять. А еще там будет Анна, - значительно добавил он. - Тогда я пас, дружище, прости, - закатил глаза Уилл и одним махом допил оставшийся кофе. - Не понимаю, чем она тебе так не нравится, - недоуменно ответил Том, рассеянно погладив серую шерстку своего деймона-хорька. – Она ничего. - Она милая и все такое, - вздохнул Уилл, забрав со стола стопку документов, и вышел из палаты вместе с Томом. – Но слишком уж навязчивая, понимаешь? - Ты ей нравишься, - пожал плечами блондин. – У тебя нет отношений, с Элис ты расстался уже год назад… Уилл сжал губы и не ответил. «Она не Лира, - промелькнуло в головах Уилла и Кирджавы, и они переглянулись. – В этом и проблема». - Хотя бы дал ей шанс, - подначивал его Том, не обращая внимания на состояние друга. - Не хочу, - мотнул головой Уилл. – Но на природу, так и быть, поеду. Только не заставляй меня с ней общаться. - Хорошо-хорошо, - примирительно ответил Том, махнув рукой на прощание. – Я позвоню. Уилл поднял ладонь, махнув Тому, положил документы на стойку регистрации клиники и, стянув белый халат, побрел к выходу из больницы. Улица встретила его внезапно сильным шумом машин, дохнув июльской жарой в лицо, такой непривычной после приятной прохлады клиники. Уилл, поморщившись, открыл машину, завел ее и медленно наклонился, уткнувшись лбом, уже покрывшимся испариной, прямо в руль. Том был прав – Анна неплохая девушка, но Уиллу было неприятно даже думать об отношениях. Он честно старался жить полноценной жизнью, как и обещал Лире десять лет назад, но это ни к чему не приводило. В каждой девушке он старательно выискивал черты Лиры – и, не находя таковых, опускал руки. В конце концов, это было бы нечестно по отношению к самим девушкам. С Томом они дружили уже очень давно – еще с последних классов школы. Только Тому он рассказал – в общих чертах – о том, что с ним произошло. Потому что знал, что тот ему поверит, что не посчитает его сумасшедшим. Тома он научил видеть своего деймона. Единственное, что он ему не рассказал – о Лире. Это было слишком личным, слишком больным. - Лира бы не хотела, чтобы ты… - тихо начала Кирджава, привычно свернувшаяся на переднем сиденье. - Я знаю, - перебил он ее, поднимая голову. – Но я не могу себя насиловать. Кирджава тактично промолчала. Они вообще редко говорили друг с другом, им хватало мысленной связи. Привыкать друг к другу после всего случившегося им пришлось недолго – в конце концов, они были одним существом, но разговаривать с самим собой Уиллу все же казалось немного странным еще довольно долгое время. А обсуждать Лиру… это было слишком больным даже столько лет спустя. Уилл вздохнул и, мрачно взглянув на себя в зеркало заднего вида, тронулся с места. Дом встретил его приятной прохладой и тишиной, матери не было дома. Уилл отметил, что рад этому обстоятельству: Элен сразу заметила бы его состояние. Он бросил ключи на тумбу в коридоре и поднялся к себе. В комнате он, не раздеваясь, упал на постель и уставился в потолок. Как она живет сейчас? Что делает? Наверняка, занимается Пылью. Уилл усмехнулся, но сердце тут же сжалось от воспоминаний. Всего пять дней назад он, взяв отгул, приехал в Оксфорд, чтобы, как и всегда, пробыть в Ботаническом саду один час. Всего час. Время, которое он с нетерпением ждал целый год и которого боялся. После посещения этого места он неизменно уходил в себя на несколько дней, а то и недель. Шероховатая поверхность скамейки под раскидистым деревом вызывала у него невероятный всплеск эмоций. Какая она сейчас?.. Наверняка выросла красавицей. Уилл старательно пытался себе представить образ подросшей Лиры, но у него ничего не выходило: перед глазами упорно всплывало упрямое выражение лица двенадцатилетней девчонки, ее спутанные светлые волосы, ее детские голубые глаза, ее сжатые губы. Наверное, она похожа на миссис Колтер… а может и не похожа. Уилл со стоном зарылся в подушку лицом. Нельзя об этом думать. Лира бы не хотела, чтобы он изводил себя мыслями о ней. Но в голове тут же возникли непрошенные образы: вот Лира вырастает, вот становится красивой, молодой и умной девушкой, вот она выходит замуж… Нееет. Об этом он совершенно отказывался думать. И словно в наказание образы стали ярче: сияющая Лира целует какого-то неприятного типа с пустым лицом. - Хватит себя мучать, - тихо сказала Кирджава, вспрыгнув на постель. В лучах закатного солнца ее шерстка переливалась, как драгоценная, при каждом движении. - Буду тебе очень благодарен, если ты скажешь, как, - слабо огрызнулся Уилл и поднялся с постели, открыв дверь в ванную комнату. Холодная вода немного облегчила его состояние, он не стал вытирать лицо и просто взглянул в зеркало, тупо наблюдая за тем, как маленькие капли стекают ему на шею. Взлохмаченные темные волосы и слегка потерянный вид заставили его расхохотаться. Кирджава с тревогой оглянулась на ванную комнату. - Такими темпами я окажусь в психиатрической клинике, - успокоившись, Уилл зашел обратно в комнату, наткнувшись на недоуменный взгляд своего деймона. - Ложись-ка ты спать, - посоветовала ему Кирджава, встревоженная его состоянием. Уилл молча кивнул, стягивая с себя рубашку, мокрую от капель воды.

***

Выпроводив без умолку болтающую Нэнси вместе с приглянувшимся ей платьем, Лира в изнеможении опустилась на кровать. Та недовольно скрипнула, заставив Лиру поморщиться от громкого звука. Девушка уставилась невидящим взглядом на серые пыльные шторы комнаты. Счастливица-Нэнси с удовольствием идет на этот дурацкий прием – там она, наконец, встретится со своим женихом, который последние два месяца был в экспедиции. Кажется, в Африке, но Лира с трудом вспоминала такие неинтересные ей подробности. Нэнси сияла от счастья, и Лира уныло опустилась на подушку, вспоминая ее веселый щебет. Будет прием, будут и взгляды десятков мужчин. Заинтересованные молодые ученые будут пытаться пригласить ее на танец, разговорить ее. Седые старикашки будут пускать сальные взгляды и стараться ухватить ее за платье. Как же ей это все осточертело! Половина девушек в доме завидовала внешности Лиры, которая все же унаследовала красоту матери, но самой Лире это было совершенно неинтересно. Правда, пару раз она все же этим воспользовалась: стоит построить кое-кому глазки, и нужная тебе информация или оборудование в кармане. Но потом Лира испытывала к себе отвращение: она нутром чувствовала, что именно такими приемами пользовалась миссис Колтер. Очаровать. Опустить глаза, взмахнув ресницами, закусить губки. Застенчиво улыбнуться, расточая очарование на очередного балбеса, уверенного в том, что именно он смог вызвать в неприступной леди Белаква такие эмоции. Лира сморщилась и закрыла глаза от отвращения. Ей никуда от этого не деться. Все чаще на последних подобных приемах она слышала шепоток в свою сторону, и улавливала отдельные фразы: «- …миссис Колтер… - …дочь… - …совершенно очаровательна… - …свободна?..» Ее жутко тошнило от подобных разговоров, и за это она не любила бывать на таких встречах. «Ничего, - думала она, - всего раз, а потом на целый год – на Свальбард…». - Как думаешь, - внезапно громко спросила она, - Уилл бы одобрил эту поездку? Пан удивленно поднял голову: - С чего бы ты вдруг вспомнила про Уилла? Лира не ответила и отвернулась к стене. Несколько дней назад они были в Ботаническом саду. В который раз она медленно опустилась на посеревшие от времени доски, вслушиваясь в бой часов на башне, возвещающий полдень. Лире нравилось думать, что Уилл наверняка садится на ту сторону скамейки, как и было в их последний день, и девушка неизменно садилась на одно и то же место - рядом. Каждая их «встреча» происходила по-разному. Первые несколько лет она разговаривала с Уиллом, но затем перестала. Это показалось ей слишком наивным. - А вдруг они больше не ходят сюда? – внезапно спросила она у Пана в последний раз. Деймон, сидящий на спинке скамьи, ощетинил свой рыжий мех: - Ходят, конечно. Я это знаю, да и ты это чувствуешь. Он был прав: Лира чувствовала. Каждое дуновение теплого июльского ветра в такой день напоминало ей о ласковых прикосновениях Уилла, и на ее душу снисходило умиротворение. Она знала, что Уилл здесь. А потом наступала апатия. Часы на башне до обидного быстро сообщали, что прошел уже целый час, и Лира нехотя вставала со скамьи. Она старалась всегда оттягивать этот момент, но он наступал, и Лира почти физически чувствовала, что Уилл там, в своем мире, точно так же не хотел уходить. Но уходить было надо, и оба знали это. Пан, лежащий на постели рядом с Лирой, почувствовал ее воспоминания: - Спроси у алетиометра. Спроси, стоит ли нам ехать. Лира подняла голову: как она не подумала? Обучение давалось ей мучительно трудно, но постепенно она снова осваивала эту сложную науку. Еще не все глубинные смыслы ответов были ей понятны, но что-то простое она уже могла спросить. Девушка свесила ноги с кровати, достав из-под подушки тяжелую сумочку. С радостным трепетом она извлекла алетиометр, привычно наблюдая, как покачивается длинная стрелка. «Стоит ли нам ехать на Свальбард с этой экспедицией?» Немного задумавшись, Лира установила короткие стрелки на циркуль, глобус и надкушенное яблоко, в контексте вопроса означающее интерес и искушение. «Ты не поедешь в эту экспедицию». Лира моргнула, даже не поняв сначала ответ, но стрелка упорно снова и снова показывала ей одни и те же символы. Концентрация от удивления нарушилась, и они с Паном недоуменно переглянулись. Пан, в конце концов, ответил: - Спроси «почему?». Лира послушно наклонилась над прибором, руки от нетерпения подрагивали. Спустя некоторое время она получила ответ: «У тебя будут другие дела. Но ты должна поехать в Америку». - Я ничего не понимаю, - закусила губу Лира. – Я не поеду в экспедицию, но в Америку ехать должна? - Алетиометр говорит, что так. Но я понимаю не больше твоего, - мордочка Пантелеймона выражала заинтересованность. – Спроси еще. «Едь с ученым в Америку», - таков был краткий ответ алетиометра, и Лира решила не искушать судьбу. - Что-то должно случиться, - нахмурилась Лира. – Только что?