Ибо крепка, как смерть, любовь.

- Немного странно будет снова там оказаться, да? – Лира, нервничая, стояла у окна в Читагацце, находящееся в такой глуши, что они еле нашли его – даже при подсказке алетиометра. - Да, - признался Уилл. – Словно вернуться в прошлое. Оба они подумали об одном и том же: будет ли среди миров, что им предстоит пройти, мир мулефа? Они переглянулись, но ничего не сказали, и просто сделали шаг вперед по очереди. Уилл осторожно распрямил плечи и подал руку Лире. На лице ее было написано то же опасливое выражение, что и у него. Деймоны их решили оставаться в отдалении, потому что в мире Читагацце у людей деймонов не было, они это помнили. - Интересно, как далеко мы находимся от самого города? – тихо спросила Лира, оглядываясь. Вокруг них была чаща, но странные, какие-то тропические растения не скрывали просвета впереди, к которому они и направились. - Если мы вообще рядом с городом, - отозвался Уилл, брезгливо поморщившись: в лицо ему попала паутина. Но, тем не менее, они вышли из чащи через пару минут и поняли, что перед ними Чи-гацце. На Уилла пахнуло знакомыми ароматами моря и рыбы, в лицо било солнце, и только звуки были крайне непривычными: вместо полнейшей тишины или детских криков – гомон обычного небольшого морского городка. Лира сощурилась, когда солнечные лучи достигли и ее лица. - Вон там – горы, с которых я тогда пришла, - тихо произнесла она, указывая на скалы в отдалении, тогда скрытые туманом, а сейчас видные глазу. На верхушках гор покоились снежные шапки. – Так странно знать это. - Почему? – повернулся к ней Уилл. Ответил Пан: - Потому что тогда то окно вело сюда из Свальбарда, а это самый север нашего мира. Если бы оно все еще было там – куда бы оно привело в этот раз? Уилл кивнул, понимая, что озадачило Лиру и ее деймона. Кирджава же с интересом оглядывала городок, сердце ее – и Уилла – сделало перебой, когда в значительном отдалении они увидели возвышающуюся башню. - Смотри, - Уилл махнул рукой в сторону башни, обращая на нее внимание Лиры. - Торре дельи Анжели, - шепотом ответила Лира, вспомнив. У Уилла засаднило левую руку, он осторожно взял ее в правую ладонь, но ничего не сделал, просто обхватил. Лира понимающе взглянула на него: - Все уже в прошлом. Больше нет ни ножа, ни Призраков, все позади. Он просто кивнул: - Куда нам дальше? - Алетиометр сказал, что нам нужно пройти примерно триста метров вглубь вон того леса, - Лира указала на холмы и деревья справа, там, на пригорке, виднелся белый павильон, в котором они когда-то прятались от жестоких детей. Она ярко вспомнила свои ощущения: колотящееся сердце, паника, страх – даже не столько за себя, сколько за раненого Уилла. Лира никогда до того момента – да и после этого тоже – не видела в детях такой ужасающей жестокости. А вот Уилл видел, как он тогда признался ей позже, и девушка задумалась: сталкивался ли он с этим потом, когда вернулся в свой мир? Ведь на войне, связавшей все известные ей миры, он видел вещи и похуже. Она подняла на него глаза: упрямый подбородок, решительное лицо, твердый взгляд. Знакомый и незнакомый одновременно, родной и повзрослевший. Уже тогда он был гораздо старше нее, не по возрасту, а по мироощущению. Лире захотелось взять его за руку, он удивленно обернулся к ней, увидев в глазах слезы. - Что с тобой? - Не знаю… я вдруг вспомнила все это, - она махнула рукой на город. – Не только Читагацце, а вообще… Он моментально ее понял и привлек к себе, гладя по волосам. - Ты сама сказала: все уже позади. Нам больше ничего не угрожает, у нас есть алетиометр, у нас есть цель, мы будем крайне осторожными. Я рядом, - тихо добавил он, и Лира сглотнула, крепче прижавшись к нему. Через минуту, оправившись, Лира упрямо вздернула подбородок, подражая Уиллу, и кивнула на город: - Надо идти. Они осторожно следовали вдоль кромки леса. В их планы не входило попасться кому-то на глаза, но такое было возможно, и они были к этому готовы. По широкой улице впереди прогуливались люди, слышался смех и разговоры, у пристани лениво покачивались на волнах несколько крупных лодок и с десяток водных велосипедов. Так или иначе, им удалось дойти до холмов, откуда начинался нужный им лес, не привлекая особенного внимания. Им попались два-три человека, но они даже не взглянули на них, занятые своими делами. Проходя мимо, Уилл и Лира нацепили на лица нарочитую скуку и расслабленность, но Уилл чувствовал, как в его ладони подрагивают пальцы Лиры. Где были их деймоны, они не знали, но чувствовали, что где-то рядом. - Алетиометр сказал, что нужно войти в лес в том месте, где будет большой камень или что-то вроде того, - шепотом сообщила Лира, когда они подошли вплотную к опушке, миновав белый павильон. Оба проводили его тревожным взглядом. У Лиры было ощущение, что вот-вот оттуда выскочит Анжелика и нападет на нее, как тогда. - Я его вижу, - Уилл кивком головы указал на огромный замшелый валун, прислонившийся одним боком к стволу дерева. – Как дальше? - От него – прямо в лес, - пояснила Лира, и они двинулись согласно указке алетиометра прямо в чащу. Она встретила их приятной прохладой, скрывая палящее солнце, и Уилл чуть выдохнул, расслабляясь. Идти было легко, мягкая земля, устланная листьями, не мешала продвигаться вперед. - Где-то здесь, - пожал плечами Уилл, когда они прошли примерно нужное количество шагов. – Нужно внимательно осмотреться, его не сразу заметишь. Сзади послышался тихий шелест деревьев, и Лира с Уиллом резко обернулись, но это были лишь Пан и Кирджава, догнавшие своих людей. - Ну что, нашли? – Пан быстро взметнулся на дерево, чтобы оттуда оглядеть пространство, Кирджава, немного помедлив, взобралась вслед за ним. - Нет еще, - ответила Лира. – Смотрите вместе с нами. Это было нелегко. Они прочесали каждый дюйм леса вокруг, но пока ничего не обнаружили. Деймоны перескакивали с дерева на дерево, помогая людям, и, спустя примерно двадцать минут поисков, Кирджава хрипло воскликнула: - Я вижу его! Все обернулись к ней, а она соскочила с дерева и прошествовала чуть назад, там, где они уже были: - Вот оно, смотрите. Его так сразу и не увидишь. Пан кивнул, и Лира с Уиллом тоже заметили, что в том месте зелень была… не такой. То ли цвет отличался, то ли еще что, но, как только они увидели окно, сразу поняли, что это другие деревья, хоть и выглядели они похожими на местные. Уилл первым подошел к окну и осторожно заглянул в него. Никогда не угадаешь, что будет там, по ту сторону, но в этот раз все было спокойно: точно такой же лес, только оттуда веяло еще большей прохладой. - А дальше? – Уилл не стал заходить туда и оглянулся на Лиру. Она уселась на пригорок, не обращая внимания на то, что ее юбка измялась, и заправила волосы за уши, настраивая алетиометр. Уилл неотрывно следил за тем, как ее глаза мечутся туда-сюда, она немного хмурилась. - Нам нужно выйти и идти прямо. Потом мы выйдем в какое-то поле… кажется, - Лира неуверенно взглянула на Уилла. – Когда он так быстро отвечает, я не успеваю сосредоточиться. Там будет поле – а в нем окно, которое нужно закрыть. Не совсем далеко от леса, но точнее я сказать не могу. Он говорит так. Через десять минут они вышли к указанному полю. Граница леса так резко обрывалась, что они даже удивились. Над ними было ровное серое небо, дул прохладный ветер, и Лира поежилась. На поле росла пшеница – или что-то, похожее на нее, - она пригибалась и мягко волновалась под порывами ветра, складывалось ощущение, что перед ними странное светлое море. Конца этому полю даже не было видно, только позади них был темный лес. Где-то на горизонте Уилл увидел ровные ряды столбов, между ними – провода. - Значит, в этом мире есть электричество, - пробормотал он, оглядываясь. – И сельское хозяйство, - он указал Лире на пшеницу. – Она явно выращена человеком. - Хорошо, что здесь никого нет, - ответила она. – Вообще, унылое место. Нужно поскорее найти окно и закрыть его. Уилл просто молча двинулся вперед, прямо в беснующееся поле пшеницы, которая доставала ему до пояса. Лира неуверенно двинулась за ним. - Нам бы разделиться, - раздался откуда-то снизу голос Пана, которого даже не было видно. – Представляете, как трудно будет здесь найти окно. - Да уж, - согласился Уилл, растерянно оглядываясь. – Мы можем убить на это весь день. Я пойду вперед, Лира, ты иди направо, а Пан с Кирджавой – налево. Они разошлись. Лира брела вперед, колоски пшеницы щекотали ей голые руки. «Знать бы, что искать», - подумала она, оглядываясь. На километры и километры вперед, насколько она могла судить, расстилалось поле, ровный, скучный пейзаж. На линии горизонта серое полотно неба сливалось с бледно-желтым цветом поля. Сколько всего окон им предстоит закрыть? Ксафания сказала, что это займет всю их жизнь. На сегодня у них одно задание, и оно довольно легкое, но им ведь иногда придется проходить сквозь десятки окон, чтобы закрыть требующееся. А окна все образовываются и образовываются. Но Лира стиснула зубы и запретила себе жаловаться, это их с Уиллом плата за то, что они могут быть вместе. Вчера она спросила алетиометр, как им быть, ведь, как справедливо заметила Ксафания, они могут жить только в своих мирах. Каков максимальный срок проживания в чужом мире без вреда для здоровья? Прибор ответил, что можно жить максимум год в одном мире, потом здоровье начнет ухудшаться. Лира никогда не задумывалась, с чем это связано, и ей захотелось обсудить это с Уиллом. Но он брел по полю в значительном отдалении от нее, и Лира оглянулась. Он посмотрел на нее в тот же самый момент, и, поймав ее взгляд, ободряюще улыбнулся. Лира улыбнулась в ответ и вернулась к поискам, хотя больше всего на свете ей сейчас захотелось подбежать к нему, крепко обнять и никогда не отпускать. Пану и Кирджаве было сложнее в несколько раз, они ничего не видели вокруг себя, кроме стеблей пшеницы. Но именно они увидели окно, потому что перед ними пшеница вдруг резко кончилась, и они с разбегу чуть не вошли в окно. - Сюда! Сюда! – послышались их голоса над полем, и Лира с Уиллом побрели в их сторону. Не дойдя до деймонов всего несколько метров, они уже видели его – словно вырезанный из воздуха пласт. Заметить его было бы не очень легко, но все же легче, чем окно из Чи-гацце: по ту сторону виднелся совершенно незнакомый пейзаж. Небо было серым, как и здесь, но в нем периодически пробегали всполохи ярко-фиолетового цвета, похожие на северное сияние. Вместо деревьев на равнине возвышались какие-то непомерно высокие ровные столбы черного цвета, трава, или то, что Лира и Уилл назвали бы травой, ярко алела, придавая всей картине какой-то апокалиптический вид. Не было видно ни одного живого существа, но Уилл поторопился закрыть окно: ему не очень нравились ощущения, которые он испытывал, глядя туда. Это было легко и сложно одновременно. Он не делал этого уже больше десяти лет, но это было знание из разряда тех, которые невозможно потерять. Пальцы начало покалывать, когда он поднес их к краям окна, и Кирджава выдохнула, когда он резким движением соединил их. - Что ты чувствуешь в этот момент? – поинтересовалась Лира, видя волнение деймона и человека. - Я не знаю, как правильно это описать, - медленно начал Уилл. – Это что-то до жути естественное и правильное, как вдохнуть после того, как задержал дыхание. Это знаешь даже не ты, знает твое тело, что и как нужно делать. Но при этом ты действуешь не руками, а мыслями. Лира кивнула, потому что прекрасно знала это ощущение. Руки настраивали алетиометр, но разум управлял через них, в момент общения с прибором она вся превращалась в сплошные мысли, не ощущая физического тела. - На сегодня все? – спросила Кирджава, когда они вернулись к лесу. - Алетиометр сказал, что все.

***

- Я хочу знать о нем, - Даггет сидел в темном баре, наклонившись к мужчине в сером костюме. – Хочу знать о нем все: кто он, откуда он, какое он имеет отношение к Иордан-колледжу и, главное, к Лире. Мужчина кивнул, опасливо поглядывая на деймона Даггета. - Они все утверждают, что он сын Станислауса Груммана, - продолжил Даггет. - Это бред, у него никогда не было детей, хотя он сам – та еще загадка. Но вы проверьте все теории, любые зацепки. Мне важна любая мелочь. Даггет уже как два дня вернулся в Оксфорд, убедившись, что Лиры и этого Джона Груммана след простыл. Он знал, что они вернулись сюда, знал, что встречались с Магистром, но больше ему ничего не было известно. В Лондоне ему сказали, что Лира уехала в экспедицию, но он чувствовал, что это ложь. Даггет знал, что она где-то рядом, и он – рядом с ней. - Ты думаешь… - медленно произнес его деймон, когда мужчина с облегчением ушел, - что он из другого мира? - А что мы знаем о нем? Да ничего. Явился, как черт из табакерки, как и его папаша в свое время. Слышала же, что о нем говорили? Что он шаман, что он умеет то, что неподвластно обычному человеку. А раньше, пока он не ушел, был ученым Иордана, но что было до этого – никому не известно. Он отпил из тяжелого бокала виски, на дне звякнули кубики льда. Мужчина раздраженно поставил бокал на деревянную стойку бара. Сова окидывала подозрительным взглядом всех, кто находился здесь в этот вечер, но для подозрений не было повода. Те немногие, кто забрел сюда, веселились в компаниях по два-три человека и даже не обращали внимания на человека у стойки. - А что мы скажем Магистериуму? – тихо продолжила сова. – Они уже начинают интересоваться, как скоро мы заполучим алетиометр. - Они почему-то уверены, что это даст им какую-то власть, - скривился Даггет. – У них даже нет толкового алетиометриста. - Этому можно научиться, а они не торопятся, - отрезала сова. – Им некуда торопиться, а вот нам бы стоило. Нам нужна девчонка, нам нужна информация. - Но теперь с ней повсюду этот Грумман, - презрительно ответил мужчина. - Ну так убери его, - деймон прикрыл глаза. – Не так уж это и сложно. - Он тоже может быть полезен, - медленно протянул Даггет. – Но, как только мы получим то, что нам нужно, безусловно, уберем и ее, и его. Нам ни к чему свидетели. Сова кивнула, не открывая глаз, а Даггет допил остатки виски, бросил на стол пару купюр и вышел из бара, сопровождаемый своим деймоном.