Бездыханный

      Его руки дрожат. У него кружится голова, и колени подкашиваются под всей его тяжестью. Красное солнце уже село за пределы Карадраса; красное, как лужи гномьей крови, которыми было орошены руины Азанулбизара. Кровь стекала с его висков прямо по его челюсти. Зазубренные остатки от его брони впивались в его кожу, словно только что заострённые кинжалы. Отягощенный от усталости, он брёл по полю поя, удивляясь тому, что ещё может стоять на ногах. » Должно быть, я мёртв, » — подумал он.       Торин прикусил губу, отчаянно борясь с бушующей внутри него бурей эмоций. Он лишился многого. Его дед был обезглавлен Азогом. Он понятия не имел, что сталось с отцом. Скорее всего, он лежал в массе из собственной крови и грязи, размазанной по каменистой земле, ожидая, что его когда-нибудь найдут. И его брат… » Всемогущий Махал… » — Фрерин! — его голос, уже охрипший от боевых кличей и сильной усталости, отразился беспомощным эхом в пустом овраге. — Фрерин!       Ему было страшно, когда напал дракон; когда они подошли к древним вратам Мории; когда он встретился лицом к лицу с Опустошителем; , но он заставлял себя никогда не показывать страх. Пусть даже когда на него обрушивалось пламя дракона или сотни орочих стрел и клинков, его лицо оставалось спокойным и непоколебимым, как камень, на котором он теперь стоял. Он поклялся, что никто никогда не увидит его страх.       Нет, они этого не увидят. Он этого не допустит. Они никогда не увидят его беспомощным и испуганным.        — Фрерин! — позвал он опять.        — Торин? — Едва различимый, рванный шёпот, раздался где-то рядом с левым ботинком Торина.        Он застыл. Этого не может быть.        — Торин! — снова раздался измождённый и тяжёлый стон.       Он почувтвовал, что краска сошла с его лица. Его трясущиеся руки застыли, а сердце замерло, в ужасе наблюдая эту душераздирающию картину. Не веря своему воображению, он всё-таки заставил себя посмотреть на звавшего. В изуродавнном окровавленном, уже смахивающего на трупа, теле он едва узнал своего брата.       Торин едва услышал, как его меч выпал из его ослабших рук, и как колени согнулись под ним и запачкались в грязи. Вряд-ли почувствовал, как горький комок начал сжимать его горло, когда он взглянул на раны брата. Он опустился на землю перед Фрерином и осторожно поднял изуродованное тело брата на руки. Ему казалось, что всё это страшный сон. Кошмар, в котором он заточён, и не может выбраться. Хотя так-ли это?        — Т-Торин..        — Спокойно, — прошептал Торин, убирая грязные, некогда светло-медовые пряди вот волос с лица Фрерина, — Теперь всё хорошо. Я здесь… Дрожащая рука нашла холодную ладонь Торина и слабо его сжала.        — Они все мертвы? А-Азог мёрт? Торин кивнул, заставляя себя улыбнуться, хотя горячие слёзы уже застилали его глаза.        — Я сам убил его, — заверил он.        — Я искал отца, Торин… — Фрерин тяжело закашлялся, после чего рванно зашептал: - Я..Я видел, как он погнался за одним из орков и ушёл в лес. Я пытался последовать за ним, но-        — Ничего больше ни говори, братишка, — спокойно отрезал Торин, но его голос предательски задрожал. — Побереги силы. Я доставлю тебя в лагерь, пока…        — Нет. Торин удивлённо моргнул.        — Что?        — Я…Я не могу..Я не смогу, — Фрерин тяжело вздохнул, судя по всему, ища в себе силы говорить дальше, — Я не думаю, что ты сможешь меня спасти.        — Не говори такие вещи! — глухо прорычал Торин. — Они забрали у меня деда и наверняка отца. — Он медленно покачал головой, кусая губу до крови, пытаясь хоть как-то приглушить слёзы, рвущиеся наружу. — Они не заберут у меня моего брата! — Его глаза встретились взглядом с глазами брата, и он осторожно прижал его к себе. — Ты слышишь меня? — его голос опустился до приказного тона, и он зашептал: — Они не заберут тебя у меня… Они не смеют.. Фрерин тяжело вздохнул и опустил глаза, и его голова отяжялела на руке брата.        — Фрерин, нет! — крикнул Торин, слегка потряхивая брата. — Посмотри на меня!       Фрерин снова закашлялся, от чего из его носа вытекло несколько капелек крови. Его взгляд перешёл с бледного лица брата на тёмное, сплошь усыпанное звёздами небо над Азанулбизаром, и свет от них слабо отражался в его глазах.        — Торин, смотри.. — прошептал он, слабо улыбаясь. — На небе появились звёзды.. — Брови Торина чуть приподнялись. — Смотри!       Взгляд Торина устремился в небо — туда, куда мечтательно смотрел Фрерин. Звезды… Торин улыбнулся. Звезды занимали все мысли брата с самого детства. Он просто обожал, когда он и вся его семья собирались на бастионе летними вечерами, кутались в теплые одеяла, и их дед рассказывал им истории. Истории с далёких земель, которые так волновали наивное сердце Фрерина…       Торин сбился со счёту, сколько раз маленький Фрерин засыпал у него на коленях. Засыпая, гномёнок показывал пальчиком на созвездия, и просил рассказать ему историю, связанную с тем или иным из них, и если он их запоминал, то всегда исправлял ошибки в рассказах взрослых, если они случайно их допускали.        — Я вижу корону Дурина, — прошептал Фрерин, слабо подрагивающей рукой указывая на мерцающее созвездие. — Оно неподалеку от Зеркальной, да?        — Тебе виднее, — ласково ответил Торин, кивая в сторону, где звезды рассыпались слева от Короны Дурина. Фрерин резко повернул голову и закашлялся.        — Это она! — тихо произнес он, и на его лице изобразился детский восторг, и его губы тронула легкая улыбка. — Торин… Всё еще борясь со слезами, Торин нашел в себе силы тихо засмеяться.        — Я видел её вчера, когда солнце стояло высоко в небе, — произнес он, улыбаясь уголками его дрожащих губ. — И…        — Неужели старые истории и сказки могут оказаться правдой? — спросил младший, всё еще не убирая улыбку с бледного лица. — Ты всё еще видишь звезды, отраженные в ней? — Торин покачал головой, улыбаясь над тем, как ярко-голубые глаза его брата расширились от удивления. — Я тоже их больше не вижу. — Фрерин широко улыбнулся. — А мы все были уверенны, что это правдивая история, — он тихо засмеялся, но его смех перешел в хриплый кашель. — Я знал это, — добавил он, переходя на шепот, и его взгляд снова опустился. - Я..Я просто всегда знал это… — он глубоко вздохнул и его тело начало дрожать. — Торин?        — Я здесь, — отозвался Торин, пытаясь сдержать нарастающее волнение, видя, что его брат слабеет с каждым мигом.        — Ты ведь будешь любить Дис за меня, правда? И всех остальных? Торин кивнул, и всё-таки несколько слезинок скользнуло по его щекам.        — Конечно буду, — прошептал он.        — Смотри за ней, брат. Ради меня…        — Буду. Обещаю.        — Хорошо. Торин заставил себя улыбнуться и смахнул слёзы со своего лица.        — Ты… Ты должен будешь рассказать мне о своих приключениях, когда мы увидимся в следующий раз, — выдохнул Фрерин. — У меня такое чувство, что они будут великолепны. — улыбка растянулась на его лице в последний раз, и его ослабевшее тело замерло на руках его брата. — Я буду ждать, я… Его влажные глаза снова посмотрели на звёзды, и Торин понял, что его брат его больше не видит.        — Фрерин? — едва слышно выдохнул Торин. Но Фрерин не ответил.        — Фрерин, нет… — простонал Торин, беспомощно тряся брата, и слёзы вновь заскользили по его щекам. - Нет, нет, нет! Пожалуйста!       Его кровь похолодела в его венах, а сердце замерло в его груди. — Не надо… — выдохнул он, стараясь изо всех сил сдержать слезы и беспомощный и отчаянный крик. » Они не увидят меня таким. Они не потеряют надежду. Они не могут- » Его глаза в последний раз вгляделись в безжизненое лицо Фрерина, и тогда он поднялся с земли.       Жестокая реальность. Беспристанное наказание. Улыбка, которую не способен затмить даже Аркенстон во всём своем величии. » Она… Её больше нет. » Дрожа всем телом, Торин осторожно зачесал волосы Фрерина с его лица. Он положил его голову на возвышенность, поднимая её ближе к небу, где всё еще блистала Корона Дурина. » Теперь когда я буду слышать что-либо об этом месте, » — прошептал Торин, — » или когда я услышу историю и увижу наивный интерес в чьих-то молодых глазах, я всегда буду думать о тебе. » Торин нагнулся и поцеловал Фрерина в лоб.        — Спи спокойно, братик. До тех пор пока мы не увидимся снова.