Луч

      Часть стены была полностью разрушена. В коридоре лежали десятки раненых ниндзя. Медсестры поспешно оказывали им первую помощь. — И так каждый день, — с горечью сказала Митсуко.       Куноичи грустно оглянулась вокруг. В последний раз, когда она была в больнице, она навещала Ли. При выполнении задания ему сломали ногу. Тен-тен и Неджи навещали его каждый день, приносили цветы и фрукты. Всё тогда было по-другому. И так давно.       Тен-тен и Митсуко направились в западное крыло больницы. Они очутились в длинном коридоре. Мама внезапно остановилась у большого окна и посмотрела на заходящее солнце. — Когда-то я тоже лежала вот так. Прямо на этом месте. Сотни изнывающих от боли ниндзя валялись на этом полу ожидая помощи. Многие из них не выдерживали и умирали. Помнится, как каждые два часа к нам приходил медбрат и прощупывал пульс. Даже носилок не хватало, чтобы перенести все трупы, — Митсуко замолчала, — и это происходит снова.       Тен-тен пробрало дрожью от представленной картины.       Они зашли в небольшую палату. «Что за жуткий запах?» — подумала Тен-тен.       В комнате, помимо них, было ещё два человека: Цунаде и ирьёнин. Пятая не обратила внимания на пришедших, так как была поглощена работой. — Состояние критическое. Его состояние почти не улучшилось, — сказал ирьёнин. — Сейчас даже один процент важен для него, — серьёзно ответила Цунаде. — Цунаде-сама, давайте посмотрим правде в глаза, — начал ирьёнин, — его почки истерзаны, он не… — Именно поэтому надо вернуть его, во что бы то ни стало! Ты забываешь истинный долг ирьёнина? — грозно отрезала Цунаде. — Нет, что вы. Ни за что… Прошу прощения…       В этот момент Цунаде заметила стоящих рядом маму и дочь. Тен-тен прочла в её взгляде сожаление. — Я зайду к нему через три часа, Митсуко, — тон Пятой вновь обрёл твердость.       Митсуко кивнула. Хокаге и ирьёнин вышли из палаты.       Сердце Тен-тен забилось быстрее. На койке лежал он. Его кожа была белая, как мел. Запутавшиеся волосы прилипли к лицу. Всё его тело исхудало до неузнаваемости. Торс был перевязан промокшими от крови бинтами.       Девушка чуть не упала от такого зрелища, но мама вовремя схватила её за руку и усадила за стул. На этом испытания Тен-тен не закончились.       Митсуко подошла к Неджи и прощупала его пульс. — Он дышит? — дрожащим голосом спросила дочь. — Слабо, но дышит.       Мама начала бережно срезать бинты. Сквозь туман в глазах, Тен-тен наблюдала за вырисовывающейся картиной. Живот Неджи больше походил на искромсанный кусок мяса. Некоторые области начали загнивать. В нос ударил нестерпимый смрад.       Митсуко облила руки неизвестной жидкостью и положила их на зияющую рану. Слабое сияние осветило ладони.

***

      Тен-тен очнулась в маминых объятьях. — Ты не выдержала и отключилась, — сказала Митсуко. — Мама? Мне снился кошмар: меня ранили, я была в больнице, Неджи, ты его лечила… — Тен-тен остановилась и тяжело вздохнула. Это был не сон. «Это сияние. Неужели она ещё и ирьёнин?» — беспокойно подумала девушка. — Я не говорила тебе, потому что не могла, — начала мама. — Но ты же всегда знала! Всегда знала, что я хотела стать ирьёнином! Почему ты не учила меня? — голос Тен-тен сорвался. — Тен-тен, дорогая, выслушай меня.       За всю свою жизнь Тен-тен не испытывала столько душевной боли, сколько за этот день. Обман мамы стал последней каплей. — Да как тебя вообще можно понять? — закричала куноичи. — Ты всегда говорила, что против ниндзя. Ты не хотела, чтобы я им была! Но я ведь могла стать ирьёнином и спасать людей! Ты всю жизнь скрывала от меня своё прошлое. Вместо всяких россказней, ты могла бы меня тренировать! Почему, мама, объясни мне, почему ты так поступила?!       Митсуко виновато опустила голову. — «Россказней», значит… — огорченным тоном произнесла мама, — этими «россказнями» я хотела воспитать из тебя человека, а не машину для убийств. Врачевание — далеко не самое приятное дело. И оно тоже тесно связано с войной. Я не могла жить и наблюдать за человеческими страданиями. А когда я использую Шосен Дзюцу, мою душу терзают воспоминания. Воспоминания о том, как я тщетно пыталась вернуть с того света своих товарищей. Тен-тен, я повторюсь: я не позволю, чтобы ты совершила те же ошибки, что и я. Но, по всей видимости, иначе ты ничего не поймёшь.       Не дождавшись ответа, Митсуко встала и вышла из палаты, оставив Тен-тен наедине со своими мыслями. «Зачем я на неё кричала?» — Тен-тен ударила себя по лбу. Но обвинять кого-то было поздно. Она знала поведение своей мамы. При малейшей ссоре она всегда уходила, и уходила надолго. Так что искать её и извиняться было бессмысленным занятием.       Размышления прервал тихий хрип. «Неджи!»       Тен-тен подбежала к койке. Торс был заново перевязан. Она не могла поверить, что рослый и сильный юноша, которого она знала всю жизнь, лежит прямо сейчас перед ней. Девушка упала на колени, взяла его за руку и заплакала. Крепкие пальцы превратились в сухие палки. «Я не позволю им отобрать тебя у меня», — сквозь слёзы сказала Тен-тен и нежно погладила его по щеке.       Она решительно встала и осмотрела стол. Лежали бинты, ножницы, куча мазей и бутылка с той самой непонятной жидкостью. «Ну же, я столько читала об этом. У меня всё получится», — мысленно подбадривала себя куноичи.       Она взяла ножницы и начала судорожно срезать бинты. Состояние раны заметно улучшилось после маминого лечения. Тен-тен вспомнила, как мама облила руки каким-то веществом, и решила сделать то же самое. «Всё просто. Концентрирую чакру в руках и равномерно её выпускаю».       Тен-тен положила руки на живот Неджи. Она вздрогнула от прикосновения к растерзанной и мягкой плоти. «Концентрирую… и выпускаю…».       Девушка почувствовала лёгкое покалывание в пальцах. Вокруг ладоней начало образовываться тусклое сияние. «Ещё немного…».