С тобой или без тебя

За два месяца пребывания на итальянских землях Виктория не так уж и сильно тосковала по родному городу: частые дожди успешно напоминали ей о Лондоне. Единственной причиной ее грусти была долгая разлука с отцом и подругами, общения с которыми так не хватало. Но это не значит, что Престон снова захандрила или предалась глубокой печали. Наоборот, она чувствовала себя жизнерадостной и легкой, иногда ей даже казалось, что ее тело готово воспарить над облаками. И по правде говоря, в этом городе быть печальной казалось преступлением. Точку зрения матери, кажется, целиком и полностью поддерживала Гвен. Она, не зная покоя, гоняла голубей на городских площадях, неустанно шлепала ладошками по стоячей воде фонтанов и пыталась вторить незнакомому языку, что, к слову, у нее неплохо получалось. Но вот не испачкаться, поедая полюбившиеся детские пенне, ей не удавалось. Нравилось ей и ходить вместе с мамой в красивые церкви, ловить в ладошки разноцветных солнечных зайчиков и слушать песнопение, иногда казалось, что и проповеди она слушала с не меньшим энтузиазмом. После посещения базилики Святого Климента Викки с заснувшей на ее руках Гвен привычной дорогой возвращались в отель. Этот день выдался ясным: с небес не упало и капли дождя, - и богатым на впечатления. Сегодня в парке при церкви Гвендолин впервые увидела стайку гусей и была немало удивлена их громким шипением и нападением на посетителей. Девочка еще долго оглядывалась, высматривая коварных птиц, пока не оказалась в экскурсионном автобусе. - Синьора! - позади знакомый мужской голос. - Синьора! Викки оглянулась: быстрым шагом к ней приближался экскурсовод ее группы. - Вы забыли, синьора! - он протянул ей плюшевую игрушку. - Спасибо! - женщина благодарно улыбнулась, - я бываю такой рассеянной! И я – синьорина, - зачем-то сказала она. Щеки Ви тут же налились румянцем: за несколько секунд их неловкого молчания она уже несколько сотен раз сумела отругать себя за глупую несдержанность. Хотя ничего предосудительного она и не сделала: она только известила о своем социальном статусе. Известила о своем социальном статусе неженатого, красивого итальянца с прекрасным английским. Только и всего. - В таком случае, не желает ли синьорина Виктория отужинать со мной? - сделав театральный поклон, предложил мужчина. Виктория не смогла сдержать улыбки: простота в общении, обезоруживающая улыбка, веселый нрав вкупе с галантностью и внимательностью не могут оставить ни одну женщину равнодушной. Через несколько секунд улыбка ее стала виноватой: Ви не могла оставить Гвен, да и взять ее с собой тоже (на свидание, а это именно оно, не принято брать детей), к тому же Престон так некстати забыла имя мужчины. - Мне не с кем оставить дочку, - она пожала плечами. - Не беда, - он широко улыбнулся, - я приглашаю вас обеих! Казалось, для него нет ничего невозможного, а проблем попросту не существует. - Ты хочешь погулять вечером? - спросила Ви у проснувшейся Гвен. - Да! - радостно воскликнула девочка. - Мы согласны! - Престон приняла приглашение. - Я зайду в шесть - будьте готовы! Ромео Веттори к вашим услугам! - он услужливо склонил голову, обрамленную аккуратными черными кудрями, и вернулся к автобусу. Улыбающиеся Виктория и Гвен направились в гостиницу готовиться к вечеру. Три часа, из которых добрая половина ушла на то, чтобы убедить Гвендолин надеть нарядный свитер, пролетели незаметно словно их и не было - и ровно в шесть обе Престон спустись в холл. - Вы очаровательны! - Ромео протянул старшей цветы, младшей - леденец. - Спасибо! - Викки, отвыкнув от комплиментов, зарделась как юная девушка. - Куда мы идем? - В ресторан моего старшего брата Хосе в паре кварталов отсюда, - он живо обрисовал маршрут. - Звучит здорово! - Выглядит еще лучше! - итальянец предложил ей руку, согнутую в локте. - Позволишь? - короткий кивок на прогулочную коляску. - Спасибо, - Ви смутилась. Его поведение было крайне нетипично для нее, она не знала, как себя вести и что говорить. Галантность и внимание от мужчины были непривычны - Виктории хотелось благодарить Ромео за каждую мелочь. - В путь, прекрасные леди! Леди. Одно слово перекрыло доступ кислорода, выбило почву из под ног. Леди. Так называл ее только Том, называл, теперь же это далеко в прошлом. Леди - как непривычно звучит это слово из уст другого мужчины. Их трио медленно брело по узким улочкам города. Веттори рассказывал своим спутницам интересные истории об удивительных людях, живших в домах попадавшихся им на пути. - Хосе! - радостно воскликнул итальянец, завидев у входа в ресторан мужчину, явно ожидавшего появления гостей. Старший Веттори в отличие от младшего был среднего роста и крупного телосложения, его волнистые тонкие волосы были стянуты в хлипкий пучок, а кожа пестрела красными пятнами, словно он злоупотребил солнечным светом. - Ромео! - хозяин ресторана тут же кинулся ему в объятья. Из дальнейшего громкого и весьма эмоционального разговора Викки поняла всего несколько слово, да и в их значении не была уверена. - Синьорина Виктория, - Ромео наконец-то представил спутницу, - и синьорина Гвендолин! Мой брат - Хосе. Мужчина внимательно оглядел незнакомок и, улыбнувшись, начал восторженную тираду. - Он говорит, что вы невероятно красивые юные создания. - Grazie! - без помощи переводчика поблагодарила Виктория. - Идем, - Ромео пригласил спутниц в зал. Помещение ресторана напоминало собой уголок итальянского Прованса, уголок тихой спокойной жизни, где над бескрайними полями звучит чарующая музыка. - Мисс Престон, - в ожидании заказа мужчина начал разговор. - Умоляю, просто Виктория! - прервала его женщина. - Хорошо, - он кротко ей улыбнулся, - как долго ты в Риме, Виктория? - Почти два месяца, - прикинула та. - Как тебе город? Колизей? Фонтан Треви? Капитолий?- Ромео выжидающе смотрел на нее. - Я там не была, - честно призналась сконфуженная Ви. - Mamma mia! - воскликнул мужчина. - Ты живешь в Риме два месяца и не видела Колизей? Как же так! - Я была в Ватикане десять раз, - она словно оправдывалась. - Понимаешь, Ромео, у меня другие цели. - Какие? Виктория застыла в нерешительности: она не знала, уместно ли открывать малознакомому человеку свою душу. Уместно ли быть откровенной? - Ты не будешь смеяться? - увидев отрицание со стороны собеседника, она Ви продолжила, - я верила, что путешествие в Рим решит мои проблемы, верила в то, что Бог всесилен. Веттори и не думал смеяться. Он, напротив, был серьезен и задумчив будто бы Викки изрекла что-то, что достойное глубокого и тщательного изучения. - Это ведь не так работает, - наконец сказал мужчина, - Бог помогает тем, кто помогает себе сам. - Спасибо, - кивнул официанту, принесшему заказ. - Теперь я это знаю, - она повязала на шее Гвен ленты нагрудника. - Это звучит невероятно, но только к двадцати шести годам я стала понимать очевидные вещи. Только сейчас я стала понимать, что больше не могу быть безответственной, эгоистичной и беспомощной, жить только сегодняшним днем и не думать о завтра. - Ты говоришь правильные вещи, но, Виктория, ты кое-что забыла. - Что? - она недоуменно посмотрела на итальянца. - Себя, - Веттори широко улыбнулся, - в гонке за идеалами ты совсем забыла о себе самой. Немного эгоизма никому не повредит, но только немного! - его смех заполнил помещение. - Ты прав, - Викки рассмеялась вместе с ним. - И когда начинать? - Прямо сейчас! Паста в исполнении моего брата - верх блаженства! Когда последний кусочек тирамису был съеден, Ромео сделал Ви весьма заманчивое предложение. - Я могу пригласить тебя на танец? - он галантно встал, протянув ей руку. - Я не могу оставить Гвен без присмотра, - парировала она. - Хосе присмотрит. - Я неподобающе одета. - Ты прекрасно выглядишь. - Я не умею танцевать, - наконец-то призналась Викки, - совсем. - Неправда, каждый умет танцевать! Просто двигайся - вот и весь секрет, - ловко парировал он. - Я рассеял твои сомнения? - Все, - тихо прошептала она, - все до единого, - Викки приняла его приглашение. Веттори ловко закружил спутницу в медленном танце, не переставая осыпать ее комплиментами и ободряющими улыбками. Каждый, кто смотрел на танцующую пару, не скрывал своего интереса и одобрения: союз англичанки и итальянца был необыкновенно красив, хоть и не совершенен. Танцевать с Ромео было легко и приятно словно идешь по воздушному облаку, а главное - Виктория абсолютно расслабилась и ни о чем не думала. Она просто танцевала, она жила этим моментом. - Ты прекрасно танцуешь, - прошептал он. - Это полностью твоя вина, - также тихо сказала она. И пусть Ви не видела его лица, но она чувствовала, что ее партнер улыбнулся. И это было важно. Его красивая, добрая и искренняя улыбка покорила ее окончательно и бесповоротно. В это движение губ Виктория окончательно влюбилась, эти точеные красивые губы она была готова полюбить. И в это короткое мгновение Виктория жалела, что не могла полюбить в Ромео каждую черту правильного лица: полюбить его всего без остатка. - Спасибо, - едва различимо сказала она. - За что? - его голос звучал удивленно. - За танец, - подумав, ответила Ви. Ее благодарность была так велика, что уместить ее в одном слове было невозможно. Ви хотела отблагодарить Ромео за то, что он дал ей почувствовать себя молодой, легкой, красивой женщиной - он придал ей необходимой уверенности, этот мужчина смог вернуть ей себя, а это дорогого стоит. Оставшуюся часть вечера Ромео и Виктория провели за увлекательной беседой, наполненной теплыми улыбками и дружескими словами. Удивительно, но Ромео Веттори всего лишь за день стал ей другом, который помог скиталице найти правильный путь. - Спасибо за чудесный вечер, - искренне благодарила Ви, - я давно так не веселилась. - Спасибо, - тут же отозвалась Гвен. - Я всегда рад провести время в компании столь прекрасных леди! - итальянец в который раз за вечер широко улыбнулся. - Приятных снов! - И тебе, - женщина на мгновение замялось, - и, Ромео, ты не покажешь мне Колизей? - С радостью, синьорина! До завтра! - он салютовал ей на прощание. Уложив малютку Гвендолин в кроватку, Викки и сама направилась спать, но мысли, роившиеся у нее в голове, не давали ей покоя. Она думала о своей жизни, перспективах, будущем и переменах, произошедших с ней за эти два месяца. Виктория больше, чем когда бы то ни было, укрепилась в своей вере, но теперь эта вера не была слепой и беспрекословной. Теперь она понимала, что Бог не может помочь тому, кто предпочел бездействовать: его бесценная помощь даруется лишь тем, кто борется и помогает другим, даже когда самому тяжело. Но не менее важно было понять, что, следуя путем самосовершенствования, ни в коем случаи нельзя потерять себя. Я - это главное, что есть у каждого человека. Себя нужно любить, о себе нужно помнить, заботиться, а иногда и баловать. И именно приятным заботам и досугу Викки решила подарить оставшуюся неделю римских каникул. Неофициальное название этой главы "Творческий кризис. Жизнь. Работа." Простите, что меня так долго не было, но глава эта упорно не получалась, вышла какой вышла. И у меня есть один важный вопрос. Неужели я сделала Викки слабой неуравновешенной женщиной?