***
Перво-наперво следовало обратиться к тому, кто имеет информацию обо всех работниках Оперы, а именно — к месье Жилю Андре, так как месье Ришар Фирмен отправился в Шотландию на очередной съезд охотников за привидениями. Этот человек не оставлял надежды все-таки когда-нибудь вытравить Призрака из театра. Человек-Лев, впрочем, не мог не отметить, что это с самого начала бесполезно — ибо даже горе не вытравит Призрака из театра, а лишь укрепит его позиции в нем. Месье Жиль Андре в отсутствие своего компаньона проводил в театре все свое время. К нему-то в апартаменты и направился Человек-Лев. Он постучал. Позвонил. Поцарапал дверь. Немного порычал. Наконец, дверь отворилась, и оттуда выглянул очень бодрый месье Андре, раскрасневшийся и немного взволнованный. — Я делаю зарядку, — пояснил он, отчего-то еще сильнее краснея, — я очень занят! Что вам угодно? — Мне нужна максимальная информация о Кристине Даае, — смущенно произнес Человек-Лев. — Она пропала, и я... Месье Андре наигранно грустно вздохнул. — Жиль, кто там? — послышалось томно из-за дверей, директор побледнел, шикнул, обернувшись, и зашептал что-то очень тихо на ухо Человеку-Льву. — Спа-спасибо, я... я зайду завтра, — сам начинающий детектив тоже был очень смущен. — До встречи! Дверь с шумом захлопнулась.***
Потерпев неудачу с официальными ведомствами, Человек-Лев решил все же обратить к уже неофициальным, но все еще широко известным лицам. Спустя три часа он уже грустно откладывал свежую телеграмму из Франкфурта, заключавшуюся в следующем: "Кристина Даае красива зпт непунктуальна зпт склонна бродить одна зпт очень добра тчк Я во Франкфурте на отдыхе зпт ничего не знаю ни о ком тчк Лефевр". Единственной ценной информацией были, по мнению Человека-Льва, следующие обстоятельства: Кристина непунктуальна и редко отчитывается о своих похождениях. Очевидно, эта девушка просто решила уйти куда-то и потерялась во времени. Но почему так рано? Какой черт погнал ее прочь из дома в пять утра? Призрак не находил себе места, а Человек-Лев, между тем, собирался опросить всех, кто находился в Опере между тремя часами ночи (временем, когда Призрак отнес уснувшую Кристину в постель) и восемью часами утра (временем, когда Призрак заявил о пропаже).***
Первым, кого нашел в Опере Человек-Лев, был Толстый Клоун, который грустно сидел у себя в гримерной и всю ночь пытался нарисовать эскизы к декорациям для новой оперы. Толстым Клоуном его прозвали из-за неизменного маскарадного костюма; в котором он расхаживал каждый день в течение вот уже пяти лет. Сам Толстый Клоун был человеком тихим и очень худым, а живот его был исключительно накладным. Поговаривали, что его дом вместе со всеми вещами сгорел, и поэтому он так много времени проводит в Опере. — Не видел ли я Кристину Даае? — переспросил он тихо и печально, — нет, нет... Она опасается меня... Очень боится клоунов. Глупо чего-то бояться. Но наша юная примадонна так боится, что обходит меня за несколько лестниц. Если она и покидала здание, я ее не видел... Толстый Клоун снова вздохнул. — Спросите Главного Пожарного. Он сегодня всю ночь тушил страшное пламя на чердаке Оперы... искра от свечи упала, и загорелась соломинка.***
Шлем Главного Пожарного был виден издалека, и Человеку-Льву не составило труда найти этого человека в пустых коридорах театра. — Уважаемый Главный Пожарный, — начал вежливо Человек-Лев, — не видели ли вы кого-нибудь, кто бы выходил сегодня ранним утром из здания Оперы? — Я что, болтливая кумушка? — рассердился Главный Пожарный, и его усы тут же зло нахохлись. — Я тушу пожары! Сегодня ночью был жуткий пожар! Горела соломинка! А если бы я не потушил это жуткое пламя? Сгорела бы Опера! И вы бы оказались на улице! — Да нет же... речь идет лишь о том, что, может, вы случайно отвлеклись и заметили кого-нибудь? — Ну хорошо! — усы Главного Пожарного чуть успокоились. — Я видел женщину. Когда я боролся с дымом и пламенем, я глянул в чердачное оконце... и увидел, как она вышла из здания. Но, конечно, я тут же вернулся к работе! Безопасность спящих людей — важнее всего, ведь я же работаю в Парижской Опере! Человек-Лев начинал уже порядком уставать от этого диалога, ибо все восклицательные знаки Главный Пожарный сильно выделял голосом. — Но как она выглядела? Женщина? — Не знаю, — отрезал собеседник, — я не различаю женщин. Только пожары. Человек-Лев тяжело вздохнул и поспешил ретироваться, аргументируя свои действия тем, что, кажется, не погасил свечу, уходя из комнаты, и очень переживает. Он практически понесся прочь и успокоился только тогда, когда очутился достаточно далеко от этого жуткого типа. Все же он надеялся, что это была Кристина. Много ли женщин покидает Оперу настолько ранним утром? Впрочем, круг поисков значительно расширялся, и это его существенно огорчало. Однако отступаться Человек-Лев не собирался. Были еще два человека, кто совершенно точно провел ночь в Опере. Быть может, они видели, куда направилась эта милая леди...***
Месье Заявитель рассеянно гладил толстого рыжего кота. Человека этого когда-то звали несколько иначе, но сейчас никто не называл его по-другому, кроме как Заявителем. Он все время говорил так, будто бы ему были все обязаны, все время что-то заявлял... — Простите, вы не видели этим утром Кристину Даае? — поинтересовался Человек-Лев, не выпуская из лап свой блокнотик. — Ну видел, и что? — Где? — Возле лавки месье Жака. Ну вам-то неизвестно, конечно, кто он такой. У него ведь такие дорогие шоколадные фигуры. Мне в прошлом году подарили десять. Это отличный шоколад! — Во сколько? — Лавка открывается в семь, что здесь непонятного?! — Значит, около семи? — Естественно! Как можно быть таким медлительным?! Не понимаю, как вас терпит дирекция театра? — Спасибо! — буркнул все же в ответ Человек-Лев, спеша покинуть этого омерзительного человека в черном котелке.***
Оставалось непонятным лишь одно: когда Кристина намерена вернуться? — Молодой Челолев! — сварливо позвали его из-за приоткрытой двери, безбожно сокращая имя, — молодой Челолев! Подойдите сюда... Он послушно вошел. В комнате сидел мрачный человек с глубокими морщинами, в высоком цилиндре и с пышными бакенбардами. Человек этот занимался описью лампочек в зачем-то снятой с потолка небольшой люстре. — Молодой Челолев, вы знаете, как трудно починить люстру? — поинтересовался он, хмурясь еще сильнее. — Нет, вы не знаете... Вы ничего не знаете о мире вокруг! Человек-Лев опешил от такого заявления. Этот человек в цилиндре мог бы продать все на свете. Одни звали его Ростовщиком, другие — Продавцом, а третьи — Аукционистом. — Люстры... что есть люстры? Это маленькое искусство, да, да... Он хмыкнул. — Простите, я немного занят, я ищу Кристину Даае... — Не надо ее искать... я слышал стук ее каблучков. Она возвращается в подземелья через потайной ход за портретом Веселого Рыцаря. Знаете ли вы, сколько он стоит, а? Но Человек-Лев его уже не слушал. Он, кратко поблагодарив, помчался сообщить радостную новость Призраку.***
Все было очень просто с самого начала. Как и предполагал Человек-Лев, беглянка перепутала время и покинула подземелья слишком рано. Она действительно ходила забрать у месье Жака шоколадную фигуру в виде искусно выполненного рояля. Это был ее подарок на день рождения Призрака, о котором тот просто забыл. Оставив счастливых влюбленных наедине, Человек-Лев поспешил наверх, чрезмерно гордый собой. Он вошел в комнату и обомлел. Все обои были изодраны в клочья. Призрак, видимо, сильно нервничал. Человек-Лев со стоном повалился в кресло, сжимая в руке полученные в качестве вознаграждения двадцать франков. Черт, черт, черт... Ему же никто не поверит!