Стрекоза

Голоса не было совершенно, я могла разве что шептать, но толку от этого… Меня все равно никто бы не услышал. Четыре декана слаженно орали так, что даже окна в директорском кабинете вибрировали, а феникс принял тактическое решение смыться прочь. Попытки Дамблдора вставить хоть слово только подогревали слаженный хор. На любимый прием нашего убеленного сединами старца — заткнуть всех единым приказом, подкрепленным щедрой толикой силы, — небрежно отмахнулась даже чтящая субординацию Минерва. Флитвик парил вместе с креслом, злобно ощерив немаленькие клыки. Северус… Я конечно знала по канону, что он истеричка, но обычно в приступах ярости он бледнел и начинал шипеть чисто змея, но сейчас по децибелам не уступал МакГонагалл, которая вполне могла комментировать квиддич без усиленного соноруса. Но больше всех пугала Спраут. Тихая, улыбчивая и неспешная женщина, такой заботой окутывающая свой факультет, что ассоциировалась всегда с наседкой, в мгновение ока превратилась в демона возмездия. Или ангела — это смотря с какой стороны посмотреть. Волосы декана барсуков, всегда убранные под сетку и чепчик, взвились в воздух, потрескивая от пробегающих по ним искрам, порванная сетка для волос рассыпалась зачарованными жемчужинами по всему кабинету, что искрили и угрожающе пощелкивали, а иногда даже подпрыгивали на месте. Глаза светились настолько нестерпимо-белым светом, что проняло даже уверенного в своей непогрешимости и власти директора. В голове было пусто. Вообще. Звенящая такая пустота, тяжелым прессом давящая на сознание. Классические признаки крайнего истощения, которое уже не купировать никакими зельями. Тики порывался нас с Помфри госпитализировать, но тут вклинился директор, настаивающий на исполнении наших должностных обязанностей и непременном присутствии на педсовете. Целитель, скрипнув зубами, дал час, но клятвенно пообещал, что столь вопиющее нарушение всех мыслимых норм он обязательно донесет до вышестоящего руководства. Чего хотел этим добиться директор, непонятно, как и то, зачем был созван этот педсовет посреди «пожара». Классическую фразу хотелось продолжить, но коллеги могут обидеться на столь нелестное сравнение своего места трудовой деятельности. Договорить Дамблдору не дали, нет, он попытался озвучить цель нашего собрания, но после слов «Это для блага…» деканов понесло. Я молчала. Голоса не было. Желания скандалить — тоже. Все происходящее просто сливалось единым фоном, переходя в индифферентный белый шум, что постоянно меня окружал. Я бесцельно водила пером по бумаге, рисуя резкие линии и округлые петли, смысл которых от меня ускользал, а зрение просто отказывалось фокусироваться на моем творчестве. Сидящая рядом Синистра обеспокоенно заглядывала мне в глаза и настороженно косилась на мои каракули, явно что-то в них понимая, а отброшенные в сторону листы подсовывала Батшеде, которая тоже умудрялась найти в них какой-то смысл и что-то неразличимо нашептывала Помоне, и вот та каким-то неведомым чудом ее слышала и распалялась в своем гневе еще больше. Помфри молчала, но не сводила пристального и многообещающего взгляда с директора. Остальные присутствующие молчали тоже, подавленные аурой Помоны и слаженным хором четырех деканов. Как отметила я, больше всего они были возмущены тем, что Дамблдор посмел стереть память медведьме. Не огромной змеей, безнаказанно ползающей по замку, не риску учеников и оставлению их в опасности, а всего лишь несчастным обливиэйтом. Который безоговорочно подставлял мага под откат принесенных клятв и контракта. Как всегда, своя рубашка ближе к телу. Впрочем, это была та самая причина, по которой мы с Северусом, зная о потере памяти Поппи, ничего по этому поводу не предпринимали. Целительница имела над собой не только директора школы, но и главного целителя единственного госпиталя МагБритании и, соответственно, в два раза больше клятв и обетов в анамнезе. Я, кстати, тоже, но в сильно урезанном варианте. Мунго — это вообще вещь в себе, как и прочие аналогичные образования. И да, гильдии существуют, хотя в каноне ни слова об этом не сказано. Однако хоть какая-то социализация и попытка сбиться в стаи магам присуща. Особенно после принятия Статута. Так вот, возвращаясь к Мунго, стоит отметить, что целители и прочие колдомедики — это закрытая социальная каста. С одной стороны, маг — это вполне себе автономная единица: есть способность оперировать магией, учи заклинания — и, кроме палочки, тебе больше ничего не понадобится. Все блага ты можешь создать себе сам. Если не напрямую, то хотя бы слегка напрячь мозги и получить нужный результат. На деле все гораздо сложнее. Тут выплывает и личная сила мага, и доступ к естественным энергетическим источникам (на создание искусственного вообще были способны только единицы за всю историю), и знания. И банальная лень, как бич человечества в целом. После чего и начинаются социальные расслоения в обществе, в том числе и кастовые. Вообще, чтобы быть целителем, знаний нужно не просто огромный багаж и еще пару тележек сверху, нужен источник, обеспечивающий прорву энергии, немалая территория, где можно разместить ритуальную комнату, зельеварню, кучу вспомогательных помещений и прочая. Тут сразу на ум приходит классическая больница. Так вот, маги не глупее. Есть среди целителей и деление по специализации, и разные отделения в госпитале, и обслуживающий персонал, и легендарные гении от колдомедицины, и неслабый источник, на который еще основатель Мунго Бонам наложил лапу. Если вдуматься, практически все условия есть у древних родов, что также на заре становления современного магического сообщества отхватили себе в собственность участки с источниками. Но мы опять возвращаемся к знаниям и необходимым навыкам. Многие смогут правильно диагностировать увиденное? А увидеть, а расшифровать, а понять, чем вызвано: зельями, проклятием, чарами, неудачным стечением обстоятельств? А все ли могут постоянно держать на подпитке стационарный рунный диагностирующий круг, кучу соответствующих артефактов, что, собственно говоря, имеют свой процент износа, а зелья на все случаи жизни? Это мы еще про цену на ингредиенты и сами зелья не говорим, а также про их срок годности. Ага, и про то, насколько тонкая и сложная наука, эти зельеварение и пресловутая алхимия, которые даже в школах не изучаются. Почти как химия и фармакология. Короче, магия — это невероятно круто, но жизнь все расставляет по местам. Поэтому даже сильные мира сего бегут к профессионалам, вносят гигантские пожертвования в виде золота, ингредиентов или связей. И поэтому стоит гильдия целителей единым монолитом, опутанная кучей клятв и обетов, поскольку образ жизни накладывает свой отпечаток, но при этом целители являются неприкосновенными при любых конфликтах. Но и в помощи не отказывают никому. Почти никому. За примерами далеко ходить не надо. Андромеда Блэк, пошедшая наперекор традиции своего семейства. Однако ни в одном из противостояний с Воландемортом она не пострадала: над ее домом не вспыхивала метка, ее не преследовали, хотя стоит вспомнить непримиримую Беллактрикс, которая с радостью отправила кузена за грань, считая предателем. Сестру та должна была ненавидеть сильнее. Андромеда считалась сочувствующей Ордену Феникса, но так и не появилась ни в одном из его составов. И не пряталась. Муж, правда, если мне память не изменяет, давления не выдержал и ушел в бега, тем самым подставившись. А дочь была аврором и официальным членом группировки огненной птички, что тоже выводило ее из-под протекции целителей. Причем Нимфадора пострадала в общей свалке и как бы не от рук родной тетки, другие Пожиратели к ней не лезли, а Андромеду и вовсе обходили стороной. И тут выплывает самый пикантный момент магической медицины, что обеспечивает сплоченность целителей и их неприкосновенность. В случае, если обижают целителя, то обидчика из числа тех, кто может рассчитывать на целительскую помощь, вычеркивают. Безвозвратно. Целители, между прочим, клятву Гиппократа не дают. У них и других клятв и обетов, обеспечивающих их невмешательство в конфликты любого толка, лояльность, непричинение умышленного вреда пациенту и прочих больше, чем у всех ныне живущих. Кста-ати, а не потому ли в каноне проблемы Дамблдора после тесного общения с проклятым колечком решал Северус? И там тоже в итоге вскрылись манипуляции директора с Поппи Помфри, так что целители в сторону нашего Светоча даже смотреть брезговали? Я осторожно покосилась на медведьму, холодным взглядом сверлившую работодателя и даже не пытающуюся вставить свое слово. Впрочем, тут уже все сказано и до Гиппократа Сметвика весть уже донесена. Директор, если и выглядел озабоченным, то внешне это никак не проявлялось. А детская сказочка становилась все реалистичнее и страшнее. Интуиция целителя Тики не подвела. Поток пациентов хлынул как-то резко и сразу. Просто внезапно в палатке стало людно, обрушилась какофония звуков, а меня бесцеремонно выдернули с нагретого местечка и вручили в руки свиток и перо. И понеслась. Под конец я обнаружила, что вполне свободно и осознанно пишу в трех свитках и тремя прытко-пишущими артефактами одновременно, при этом, к своему удивлению, связно и по делу, — что ранее у меня получалось лишь в стадии алкогольного просветления, — но даже не придала этому факту значения. Больше меня обеспокоили пациенты, точнее, характер повреждений, оказывающихся перед моим взором: не чары или проклятия, а переломы, контузии и прочие прелести всеобщей давки. Как-то нехарактерно для магов. Выйти и посмотреть, а что же все-таки происходит, времени не было, да его не было даже для того, чтоб лишний раз вдохнуть! Пару раз мне в рот пихали какой-то флакон с противным и горьким зельем, которое я глотала даже не задумываясь и не отвлекаясь и после которого нарастающий шум в ушах и обширная мигрень ненадолго отступали. Но даже тогда оглядеться по сторонам я не успевала, а только пялилась как сомнамбула перед собой в диагностический рунный круг и ауру очередного безликого бедолаги. Когда нескончаемая вереница недовольных, кричащих и пытающихся качать права магов иссякла и мастер целитель скомандовал отбой, я, пошатнувшись, медленно опустилась прямо там, где стояла, с облегченным вздохом откинувшись спиной на чьи-то ноги. Как оказалось, Северуса. Сверху, сквозь шум в ушах, до меня донеслось раздраженное шипение, а затем мою усталую тушку, мечтающую растечься по горизонтальной поверхности, подхватили под мышки и выставили прочь из палатки. На воздухе легче не стало. В нос ударил запах гари, озона и крови, меня замутило и вывернуло прямо там, даже мысли не возникло, что приличная английская леди подобного конфуза просто не допустит. Чьи-то руки меня поддержали, не давая упасть, и неожиданно стало легче. — Эванеско, — раздался новый, не менее знакомый голос. Я подняла голову и, проморгавшись, встретилась взглядом с озабоченным Соломоном, зажавшим в зубах тлеющую самокрутку с подозрительным лиловыми искрами на кончике, главой семьи итальянской ветви рода. Я и забыла, что мои родственники здесь в полном составе. — Истощение? — понятливо уточнил он, я молча кивнула, утеревшись рукавом и решив, что и дальше изображать из себя леди бесполезно: в этом я с треском провалилась. Буду ведьмой — это ближе к реальности. В следующий момент мне в зубы всунули ту самую самокрутку, и я, не ожидавшая такой подлости, вдохнула и тут же закашлялась, выдыхая дым, такой же подозрительно лиловый. В голове, как ни странно, прояснилось. Я осознала себя в окрестностях Хогвартса, в той части, что не входит в зону защитного периметра школы, где и устраивали трибуны для соревнований, чтоб не тащить в святая святых толпу подозрительных личностей; вдали на горизонте виднелась тонкая полоска водной глади. Трибуны не устанавливали слишком далеко, для второго испытания все равно переносить к Черному озеру. Слева подпирали небо шпили башен школы, целые, как отметила я краем сознания. Не без причины. Окружающий меня ландшафт вот прямо перед глазами был какой-то неправильный. Как после бомбежки или разборок футбольных фанатов, которые активно разбрасывались зажигательной смесью. Удивительно непривычная это картина для магического мира. А, нет, где-то на заднем плане Северус уже кого-то отчитывает в своей непередаваемой манере. Вот это как раз привычно и даже как-то успокаивает. Кем-то оказался Уоррингтон. Бледный, с поджатыми губами и сжатыми от негодования кулаками, в ответ он смело смотрел с вызовом и даже с яростью. В глаза легилименту, ага. Вот учишь их, учишь, а все равно… балбесы. Готова подписаться под каждым словом, сказанным Северусом. Однако это он его декан, он прав больше имеет. И объясняет доходчивее. Вот ведь, черти мои марсианские! Это не школа, а край непуганых идиотов. Ну, с кем мы обсуждали порядок действий и технику безопасности при непредвиденной ситуации?! Чуть ли не по минутам и по ролям планы эвакуации отрабатывали, со старшими курсами отдельные беседы деканы проводили! Судя по тому, что я вижу, слушали нас только те самые пресловутые марсианские черти. Потому что их, благоразумных, я здесь не наблюдаю, а школьники — вот они. Я не менее злобно покосилась на Кассиуса. Тот, догадавшись, что поддержки с моей стороны явно не будет, вспыхнул еще сильнее, но уверенность его не пошатнулась. — Не прессуй слишком парня, — сжалился родич, индифферентно оглядывающий окрестности цепким взглядом, — их тут больше караулило, только этот либо свалить не успел, либо не пожелал. — Они должны были эвакуацию контролировать, а не сидеть в зрителях на первых рядах, — недовольно буркнула я. — Детки совершеннолетние, — хмыкнул он, вновь протянув мне самокрутку, — да и я здесь не для красоты стою. — На применение крайних мер разрешение было дано, — Северус отвлекся от разноса своего подопечного и недовольно покосился на нас, явно намекая, что миндальничать не стоило: ступефай — и сдавать штабелями на руки хогвартским эльфам. — Каждый имеет право выбора, как ему сдохнуть, — разрушителя проклятий недовольными взглядами было не пронять, — и, как я уже сказал, дите — совершеннолетнее и должно уже осознавать последствия своих поступков, — он с иронией покосился на Уоррингтона и с чувством затянулся, выдохнув цветное облако, почему-то абсолютно не имевшее запаха. Мы с Северусом дружно перевели взгляд на ученика и не сговариваясь решили, что дите, несмотря на совершеннолетие, разума для осознания еще не приобрело. — Сгинь с глаз моих, — резко приказал декан Слизерина, — осознание последствий мы обсудим позднее и приватно. Кассиус не заставил себя ждать, поспешив убраться в замок, а я с удивлением поняла, что уже уверенно стою на ногах и мир вокруг меня не шатается и не вертится юлой и калейдоскопом одновременно. Какая забористая травка, однако! И уже осознанно потянула руку к самокрутке. — Не, тебе больше нельзя, — обломал весь кайф старший родич, — вещь хорошая, но силы восстанавливает за счет ресурсов мага, а у тебя они и так невелики. Откат результата не стоит. Северус принюхался и подозрительно уставился на практически прогоревшую улику. Лиловые искры весело подмигивали, дымок тянулся вверх, радуя оптимистичной расцветкой, а запаха до сих пор не было. — И чем это, позвольте узнать, вы траванули мою коллегу? — вкрадчивый и мягкий голос не обманул никого. — Стимулятором, — охотно отозвался наш добровольный помощник и с интересом принялся разглядывать зельевара. — Стимуляторов я знаю не одну сотню, — хмуро ответил Северус, — а вот как поведет себя неизвестная зараза при истощении, мне неизвестно. — А он для этого и предназначен. И широко известен в узких кругах. Очень узких. — Мне неизвестен, — с нажимом прошипел Северус. Соломон с сомнением изучил остатки самокрутки и, вздохнув, пожаловался: — Редкая дрянь. И действует только в таком виде. Как ни пытались перевести ее в эликсир или зелье — теряет свойства напрочь. Хотя девочки уверяют, что ты гений, — и он бросил внимательный взгляд на меня, чтоб не оставалось сомнений, о ком идет речь. — Возможно, у тебя и выйдет. Узкие круги будут крайне благодарны. Соломон, — протянул руку родственник. — Северус, — не стал отказываться зельевар. — Кстати, а что ты здесь делаешь? — опомнилась я. — Вас караулю, — хмыкнул разрушитель проклятий, — слежу, чтоб толпа вашу палатку не снесла, да и за школотой приглядывал. Они тоже караулили. Довольно грамотно, надо сказать. — А остальные где? — Патриция добычу прятать убежала, близнецы с остальными защитный периметр школы контролируют, а то желающих под шумок проскочить было многовато. Игнасио в вашей деревеньке помогает, там… — Соломон слегка замялся, словно подбирая слово. — Там месиво, — отозвался менее демократичный Тики, вышедший из палатки. И Соломону он кивнул, как старому знакомому. — Именно, — подтвердил родственник и, глядя на мое непонимающее лицо, продолжил: — Знаешь, сколько здесь было магов? — я согласно кивнула. — А теперь представь: сорвавшийся дракон, плюющийся огнем не разбирая цели, паника… Куда все ломанутся? — В Хогсмит, — севшим голосом выдала я. — Угу, — мрачно фыркнул целитель, — портключей у большинства нет, а дальность аппарации ограничена личными способностями, вот все и рванули по надежным знакомым координатам, а прибывшие на поезде — на станцию. Сотни волшебников на крайне ограниченное пространство. Это не считая расщепов. Я почувствовала, как вся кровь отливает от лица, и могла только молча открывать рот — слов не было, только ужас. Тики покачал головой и сказал: — Наша смена закончена, да и вы с Поппи не бойцы уже. В Хогсмите другие бригады работают. Там сейчас вся гильдия почти полным составом. А мы еще легко отделались: в основном механическими повреждениями. — Ну да, сообразивших свалить не в деревеньку, а в противоположную сторону оказалось маловато, как и тех, кто сообразил окапываться здесь. Я обвела взглядом чудом устоявшие трибуны, словно по ним дракон не вел прицельный огонь. На судейском секторе мирно покоилась груда давно остывших камней, некоторые перила были вырваны, но, в целом, ничего критичного. Развороченные палатки, окопы, обугленная земля и следы взрывов… и люди, медленно бредущие, кучкующиеся и праздношатающиеся. Иногда мелькали алые мантии, но редко. — Не умеют ваши красненькие панику подавлять и эвакуацию организовывать. Нет, личности адекватные есть, но на всех их не хватило, — довольно безжалостно прокомментировал Соломон, как непосредственный участник недавних событий, — некоторые даже авадами кидаться начали по дракону, едва он над ареной поднялся. Не попали, конечно, а вот драконологов и прочих, кто на перехват кинулся, чуть не посбивали. Хорошо хоть, соседи буйных и «самых умных» успокоили. Да вот самку дракона напугали, а она и так неадекватная была. Представлялось описанное с трудом, но, зная магов и выкрутасы альтернативной логики, выглядело практически естественным развитием событий. Дракон — это не рядовая зверушка, маги с ним сталкиваются только в лавке ингредиентов и при обсуждении сердцевины палочек. А вот так, вживую, глаза в глаза, с бронированным монстром встречаются лишь узкоспециализированные кадры и невменяемые фанаты типа Хагрида. Неудивительно, что, когда дракон сорвался, у большинства сдали нервы. А в надежность организации мероприятия и защиту со времен финала по квиддичу доверия нет от слова «совсем». Северус скептически хмыкнул, выражая богатой мимикой все свое отношение к стаду баранов, и устало привалился к высокой, испещренной рунами опоре палатки. Не думаю, что он просто сидел в сторонке при таком наплыве пациентов, небольшая зельеварня в походной палатке целителей, помнится мне, тоже была, а вот за употреблением стимуляторов он замечен не был. — Кстати, — продолжил Соломон, — организуй мне консультацию у вашего профессора чар. По стандартной ставке, само собой, — и пояснил: — Когда детей эвакуировали и дракон в их сторону повернул, Флитвик взлетел на своей подставке и кастанул нечто такое, что дракон собственным огнем захлебнулся. Тут-то мы ее и взяли. Я так не умею. Но очень хочу научиться. — Мы? — вычленила из его пространной речи я. — Ну да, — удивился он, — когда же еще выпадет возможность на дракона поохотиться. Драконологи вообще душевные ребята, яйцо мне подарили. Патриция в неописуемом восторге. — Кхм, — подал голос Тики, — а ничего, что разведение драконов у нас уголовно наказуемо? — Да не было тут яиц с зародышем, — отмахнулся мой адреналинозависимый родственник, — но клятву я, конечно же, дал, что исключительно в качестве ингредиентов. — А то, что Флитвик — мастер, вас не смущает? — Северус не был бы собой, если бы не удержался от маленькой шпильки. — Я тоже, — невозмутимо кивнул Соломон, — специализация «Ищейка». Северус уважительно поднял бровь, с новым интересом рассматривая моего родственника, вот не знала, что он отлично разбирается в жаргоне разрушителей проклятий. Я, к своему стыду, не в курсе, что это за специализация такая. — Меня больше интересует, как это вообще могло случиться? — Янус Тики с усталым раздражением махнул рукой в сторону развороченных трибун. — Если я правильно расшифровал мат драконологов, — вновь взял слово Соломон, как самый информированный, — то на четвертом по счету драконе цепь не выдержала и лопнула. Тем более, что последней хвосторога была, а она тяжелее во всех смыслах. — Так, стоп! Что значит на четвертом? Для каждого дракона своя цепь, специально зачарованная с учетом вида зверушки, я же лично спецификацию по зачарованию готовила и у руководителя заповедника утверждала! Да там только за одну консультацию Дамблдор круглую сумму отстегнул! — Но была одна. На всех, — мрачно припечатал разрушитель проклятий. — …! — Снейп и Тики были единодушны, но кошмарной действительности это не отменяло. В каноне, помнится, дракон за Поттером поднялся, в фильме красочно показали напряженные гонки на выживание, но ни разу в ловкую цель струя пламени не попала. А попала куда? А вот об этом в детской сказке умалчивалось. Что-то мне подсказывало, что и в таком варианте развития событий зрители не сидели, терпеливо дожидаясь развязки. Полог палатки колыхнулся — и наружу с достоинством выплыла Поппи, бледная до синевы, осунувшаяся, но все еще державшаяся на чистом упрямстве. — Сибилла, Северус, идемте, нас вызывает директор, — устало выдохнула она, кивнув в сторону замка. — Это куда вы собрались? — так возмутился Тики, что его борода даже встала торчком. — Для вас, девочки, специальная палата в Мунго! — Дамблдор — наш работодатель, — пожала плечами колдоведьма. — Час, — поджав губы, выдавил целитель, — час или Гильдия Целителей принимает соответствующие меры. Вот это я гарантировать могу. Сметвик будет уведомлен! — Ладно, сестренка, — хмыкнул Соломон, — беги, у нас тут тоже еще работы до утра. А так мы в деле! У вас тут… весело… И прибыльно. Недосказанность повисла в воздухе, а я устало побрела за коллегами — до замка было неблизко. И вот я здесь, слушаю концерт по заявкам и сольное выступление деканов. Остальные встревать не решаются. Действие стимулятора заканчивается и обещанный откат явно не за горами, перед глазами все двоится и мир медленно начинает кружиться в ритме вальса. Поппи молчит, но тут сказать уже нечего, да и гадать бессмысленно, что двигало директором: маразм или безнаказанность. Камин в кабинете внезапно вспыхнул зеленым пламенем, из которого высунулась широкая ладонь с интернациональным жестом, призывающим собеседника подойти поближе. — Девочки! — донесся из камина голос Сметвика. — Время! — Что ж, нам пора откланяться, — заявила Помфри, игнорируя недовольный взгляд Дамблдора, — мы воспользуемся камином в Больничном крыле. Сибилла, — меня потянули из кресла, и я подчинилась, хотя вертикально стояла с большим трудом. Едва горгулья-привратница захлопнула за нами дверь, я тихим голосом позвала: — Тикки! — Профессор, мисс? — ушастое недоразумение с жутким и громким щелчком появилось рядом, и моя рука непроизвольно потянулась к виску. — Доставь нас в Больничное крыло, — Поппи сразу разгадала мою идею. Еще один громкий хлопок — и за голову я держусь двумя руками, но вожделенная спецпалата стала чуточку ближе. — Мадам Помфри? Профессор? — тихий голос чуть не заставил меня застонать. Эта кудряшка ведь не отвяжется, пока не вытрясет всю информацию. — Мисс Грейнджер? Как это понимать? — медведьма довольной тоже не выглядела. — Я вас жду, — тихо ответила девочка, поднимаясь из кресла пред камином, — здесь целое отделение целителей было и Больничное крыло оказалось намного больше, чем я думала. Всех пострадавших учеников разместили по палатам, с ними стажеры и домовики, — она махнула рукой в направлении десятка массивных дверей в том месте, где ранее была глухая стена. — В камине открыт постоянный коридор, через него пациентов переправляли в Мунго. Я кивнула — было такое свойство у каминов, но не каждый камин такое потянет: энергии стабильный коридор потреблял прорву, в Хогсмите таких точно не было, и не всех пострадавших можно переправлять портключем и даже эльфийской аппарацией. Вот не хотели тащить в школу толпу народа, а пришлось, м-да. — Гарри и Седрика тоже забрали, но мне никто не говорит, что с моим другом, — в конце Грейнджер отчетливо всхлипнула, но все же взяла себя в руки. — Истощение и кома, — безжалостно ответила Поппи, — в любом случае полная диагностика возможна только в госпитале. А вот отбой, деточка, уже был. — Спасибо, что сказали, — тихо пролепетала Гермиона, — я тогда пойду. — Да? — с интересом протянула Помфри, демонстративно покосившись на лоскут невесомой материи, торчащий у гриффиндорки из кармана. Девочка проследила за направлением взгляда и густо покраснела, но вполне уверенно вытянула артефакт на обозрение, справедливо рассудив, что уже спалилась. — Я у Гарри взяла, но я верну, вы не сомневайтесь. Просто ни с кем сталкиваться не хотелось. — Хм, а мне казалось, что технику безопасности с артефактами вы усвоили на собственных ошибках, мисс Гренджер. Печально, что я в вас ошиблась, — в голосе колдоведьмы зазвучали металлические нотки. — Что? — ошарашено моргнула Гермиона. — Но это же просто мантия-невидимка, она Гарри от отца досталась. — Да? — уже издевательски потянула моя коллега. — А сколько служит мантия-невидимка? — От пяти до десяти лет в зависимости от сложности зачарования и квалификации мастера, — сухо, как выученный урок, оттарабанила Грейнджер. — Ой! — Вот тебе и «ой»! — грубо оборвала ее Помфри. — А родовые артефакты — это вообще не шутки. Особенно артефакты с историей. — Историей? — обескуражено переспросила Грейнждер, рассматривая мантию в своих руках. — Сказками магического мира интересовались? — усмехнулась колдоведьма. — Нет, сказки же для детей… Поппи удивлено приподняла бровь, выражая такую гамму скепсиса, что я невольно усомнилась в изначальном авторе этого жеста. — Сказка ложь да в ней намек… — пробормотала я и задала вопрос: — Для чего нужны сказки? — Они учат детей… — начала Грейнджер и осеклась. — Я поняла, — стыдливо опустила глаза девочка. — Это радует, — кивнула Поппи, — обратите внимание на сказку о трех братьях. Да и с остальными вам ознакомиться не помешает. И учите дезилюминационные чары, всяко безопаснее будет. — А еще — чары беззвучного шага, полога тишины и блокировки запахов, — добила я отличницу, — а то под мантией вас на весь этаж слышно. — Идите, мисс Грейнджер, — Поппи протянула ей записку на клочке бумаги, — а нам уже пора. Я, кивнув девочке на прощание, первая шагнула к камину.