Другая история

Кажущиеся совпадения, на самом деле — предначертанная свыше закономерность. Юлия Стрижкина (Сапиенти Сат)

Беспокойство Петуньи все возрастало. Гестия почему-то решила, что лучше будет отправиться в Лидс на машине, но Вернон, который не знал дороги, сначала свернул не туда, потом очень долго искал место, где можно было бы припарковаться. Обрадованные неожиданной свободой, возможностью дышать свежим воздухом, видеть обыкновенных людей, идущих по своим делам, так опьянила Петунью и Вернона, что они даже не заметили, как стемнело. И теперь супруги вместе с Гестией неслись по шоссе домой. Гестия на все уговоры Петуньи трансгрессировать и посмотреть, все ли в порядке, лишь отрицательно качала головой и прибавляла, что она не оставит их просто потому, что они передвигаются на машине и она не сможет к ним вернуться. Петунья, поджав губы, согласилась, но в ее голове вихрем проносились мысли, и по мере приближения к дому ее все больше охватывала паника: «Мы уже очень давно уехали. А вдруг... что-то произошло, пока нас не было? Что-то случилось с Дадличкой? Ах, почему же мы едем так медленно!» На Петунью уже не действовали успокаивающие уговоры Гестии о том, что там Дедалус, что дом надежно защищен, и она корила себя за глупость и за то, что оставила сына одного. Поэтому, едва автомобиль затормозил на подъездной дорожке, она выскочила из него, хлопнув дверью, и побежала к двери. Но не успела она поднять руку, чтобы постучать, как дверь ей открыл широко улыбающийся и всклокоченный Дедалус в неизменном цилиндре и Дадли, который почему-то поглядывал на нее немного виновато, но не смог сдержать облегченного возгласа: - Мам! Что вы так долго, мы уже...эээ...беспокоились, вот. Петунья выдохнула: - Сынок, не волнуйся! Мы просто немного задержались! Мы с Верноном привезли тебе сувениры. Давай, я разденусь, и ты посмотришь. В дверь, нагруженный свертками, протиснулся Вернон, и за ним боком вошла Гестия, подозрительно озираясь по сторонам и, не заметив ничего пугающего, закрыла дверь. За разворачиванием свертков и разглядыванием подарков прошло довольно много времени, пока Петунья не позвала всех за стол. Вернон и Дедалус ели с аппетитом, Гестия задумчиво ковырялась в своей тарелке, а Дадли... - Сынок, почему ты не ешь? Ты же всегда так любил мою курочку с овощами, ты не заболел? – озабоченно спросила Петунья, но Дадли лишь помотал головой и отправил в рот самый большой кусок курицы, лишив тем самым себя обязанности отвечать на вопросы матери. За столом завязалась оживленная беседа. Гестия, которая, как оказалось, очень любила путешествовать, рассказывала о городах, которые она посещала, Дадли, открыв рот, внимательно ее слушал, Вернон тоже изредка поднимал голову, а Дедалус время от времени добавлял что-то своим высоким голосом, пытался шутить и иногда заливался серебристым смехом. Но, несмотря на широкую улыбку, Петунья заметила, что в глазах его была тревога и немного грусть. Дедалус, несмотря на все попытки, никогда не мог скрыть свои истинные чувства. Интересно, что же произошло, подумала про себя Петунья, но спрашивать не решилась. Дадли был еще более молчалив, чем обычно, и подолгу над чем-то задумывался. Нужно узнать у него, чем они тут занимались, отметила миссис Дурсль. Наконец все доели и начали расходиться, а Петунья осталась на кухне вместе с Гестией, которая вызвалась помочь ей вымыть посуду и убрать со стола. Миссис Дурсль хотела окликнуть сына, но он как-то очень быстро покинул кухню и, пробормотав что-то про то, что хочет спать, отправился к себе в комнату. Что-то тут произошло, пока нас не было, решила Петунья и пообещала себе во что бы то ни стало узнать, что именно.

***

Дадли лежал у себя на кровати, смотрел в потолок и перебирал в голове все события этого дня. Маме лучше не говорить, где он сегодня был, она просто испугается и все. Папа тоже не порадуется, узнав, что сын сегодня днем выходил из их убежища. Нет, решил Дадли, пусть это останется его тайной. А эта девчонка, Джейн, какая-то смешная. То смеется, то грустит, то молчит, то так тараторит, что ее не заткнуть. Еле-еле он от нее по пути домой отцепился. А, впрочем, это единственный человек, с которым он здесь познакомился и, хотя вообще-то он с девчонками не дружил, с этой наверняка не было бы скучно. Как он бежал домой! И испугался, когда понял, что никого нет. Вбежал в гостиную, заглянул во все комнаты. Ни Дедалуса, ни родителей, ни Гестии. Дадли уселся на диван, и потихоньку его начала охватывать паника. Что же делать, если они все попали в какую-то историю и не вернутся? Что он будет делать один в пустом, да еще волшебном, доме? Он уже совсем отчаялся, когда вдруг в тишине, со стороны лужайки, раздался громкий хлопок. Дадли резко повернул голову в сторону входной двери и увидел, как в дом входит запыхавшийся и встрепанный Дедалус. - Здравствуй, здравствуй! Твои родители еще не приехали? Ну...эээ...вот и хорошо. Я тут...в общем, нужно было отлучиться по кое-каким делам...кхм...да-да, именно так, - запищал волшебник, и Дадли поспешил его перебить: - Да ладно, ничего. Я тут дома сидел, ничего не произошло, даже скучно было. - Вот и хорошо, вот и славно, - оживился Дедалус и покосился на дверь, - только что же это Гестии с твоими все никак нет? Дадли и сам задавался этим вопросом. Только через полчаса, когда Дедалус уже хотел трансгрессировать в Лидс и лично искать волшебницу и «родичей Гарри Поттера», они услышали, как к дому подъезжает машина и увидели Петунью в распахнутом плаще, спешащую к ним. Все-таки хорошо, что никто ничего не заметил, решил Дадли и повернулся на бок. На лестнице послышались шаги, и он услышал, как приоткрылась дверь его спальни и Петунья пожелала ему спокойной ночи. - Да, и тебе, мам, - пробормотал он, поплотнее закутавшись в одеяло. Перед тем, как заснуть, перед ним почему-то мелькнуло лицо Джейн, обрамленное темными кудрями. Она глядела на него своими печальными глазами и будто хотела что-то сказать. «Надо ее как-нибудь навестить», - решил Дадли и уснул. Он даже не слышал, как в соседней спальне, где спала Гестия, хлопнула дверь, как тихо, стараясь никого не разбудить, туда вошел Дедалус, и как два человека до утра обсуждали что-то усталыми и напряженными голосами.