Всё, кроме денег

      Холи смотрела. Существо тоже.       Своим телом оно напоминало кальмара или даже скорее каракатицу с овальным туловищем, окаймлённым рудиментарной плавниковой оборкой, ярко выраженной головой и десятком щупалец, окаймляющих рот. Глаза его были большими и выпуклыми, имевшими очень мало общего с глазами каракатицы. Ещё более от этого животного существо, склонившееся над Спенсер, отличали шесть длинных ног, напоминающих паучьи или скорее комариные (если говорить об их толщине в пропорции к ширине тела). Наконец, главным отличием, на которое Холи следовало обратить внимание прежде всего (кроме того, что существо очевидно прекрасно чувствовало себя на суше), было длинное щупальце или даже тонкий хобот, служивший существу вместо рта и заканчивавшийся длинным, тонким и очень острым роговым наростом. Нарост Холи отказывалась замечать в упор. Возможно, потому что ей уже надоело балансировать на грани жизни и смерти.       К счастью, такое упорство не вышло ей боком.       Ровно в то мгновение, когда существо подумало, что еды много не бывает, и выстрелило своим хоботом, Холи наклонилась к Спенсер, чтобы попытаться привести её в чувство. Холи не сразу поняла, что происходит. Она только услышала треск, а потом увидела, как существо странно дёргается, словно пытаясь вытащить застрявшее в стене щупальце.       Собственно, именно это оно и пыталось сделать.       В состоянии, близком к трансу, Холи с минуту созерцала дрыганья странного существа, а потом опустила всё ещё пустой взгляд на Спенсер. Холи подумалось, что не стоит оставлять Спенсер валяться на холодном кафельном полу, и, подхватив её подмышки, потащила из ванной, пока существо дёргалось всё активней. Вытащив Спенсер в коридор, Холи закрыла дверь ванной и задумчиво подпёрла её подставкой для обуви. Потом обернулась и посмотрела на Спенсер. В голове Холи мелькнула мысль, что её стоит оттащить на диван и, возможно, сбрызнуть водой, чтобы привести в чувство. Нагнувшись к Спенсер, Холи опять подхватила её подмышки и попыталась поднять, но поняла, что не получится. Вместо этого, Холи просто плюхнулась на попу рядом на пол.       И пришла в себя.       — Что происходит? — пробормотала Холи, чувствуя, как лицо расползается в истерической ухмылке.       — Судя по всему, что-то очень нехорошее, — предположил мужской голос.       — Простите? — Холи ошалело закрутила головой в поисках источника звука.       — О. Вы что, меня слышите?       Холи совсем растерялась и неуверенно спросила:       — А не должна?       — Вы первый человек, который меня услышал.       Холи подумала, что вот она, наконец, и сошла с ума. По всей видимости, Спенсер всё же была права, когда говорила, что психологические травмы нужно врачевать со всей возможной поспешностью. Как, собственно, и любые другие.       — Вот и белая горячка, — предположила Холи, касаясь собственного лба.       Лоб был нормальный.       — Сами вы белая горячка, — обиделся голос.       — Тогда я сплю, — Холи ущипнула себя за щёку.       В ванной что-то грохнулось о дверь.       — Почему вы думаете, что спите?       — Таинственные голоса в голове как-то странно отдают фэнтезятиной…       — А фантастики о телепатах в природе не существует в принципе?       — То есть, вы телепат?       В дверь ванной опять что-то грохнулось.       — Для вас я Глас Господень. Если у вас, конечно, есть время для того, чтобы выяснять, кто я.       — Но я не верю в бога…       — Хорошо, тогда зовите меня Антуан.       Холи казалось, что где-то она уже встречала упоминания «Гласа Господнего», и звали его там совсем не Антуаном, а чем-то вроде «Синхрофазотрона», только с приставкой «мета», но решила не возражать. Потому что в главном Антуан был прав – времени на него, его разговоры и его происхождение, у Холи не было.       — Так, мадемуазель, что происходит?       — Не знаю, — Холи встала, не отрывая взгляда от периодически сотрясавшейся двери.       — Вы не возражаете, если я ненадолго воспользуюсь вашим зрением?       Вопрос был странный, но Холи не возражала. У неё были дела поважнее.       — Боже правый, что творится?! — воскликнул голос. — Что же так ломится в эту дверь?       — Комар-переросток? — предположила Холи.       Она принялась соображать, чем его можно угомонить, в поисках оружия шаря глазами по прихожей.       — Комар-переросток?! Насколько же он, по-вашему, должен был перерасти?!       — Но ведь… здесь же есть биологическая лаборатория или что-то в этом духе, так? Где доктор Клюг работает? — Холи подошла к висевшему на стене огнетушителю.       Надпись на его боку гласила, что в здании предусмотрена система автоматического пожаротушения, в связи с чем ручной огнетушитель предлагалось использовать только в случае самой крайней необходимости. Холи подумала и решила, что определённо испытывает «самую крайнюю необходимость».       — Вы не сможете замахнуться, чтобы ударить достаточно сильно, — заметил Антуан.       — Я знаю, — отмахнулась Холи.       Она сняла огнетушитель со стены и, сверяясь инструкцией на его боку, принялась приводить его в рабочее состояние. Закончив с этим, Холи взялась за раструб и повернулась к двери. Баллон был очень большой и тяжёлый, поднять его, как следует, Холи не могла, поэтому просто поставила перед собой на пол. Уровень раструба её устроил, так что она перевела взгляд на сотрясающуюся дверь и принялась ждать.       — Знаете, вы удивительно спокойны, — оценил поведение Холи Антуан.       — Мне кажется, это просто эмоциональное выгорание…       — То есть, ваши приключения были, всё же, несколько более насыщенными, чем вы описали их Сабине?       — Кому?       Дверь уже трещала по швам, грозясь вылететь при каждом ударе.       — Сабине Спенсер.       — А, вы слышали?       — Верно. Простите, я отлучусь ненадолго. Буду смотреть на мир его глазами, скомандую вам, когда атаковать, хорошо?       — Вы мне очень поможете, — решила Холи.       В действительности она не испытывала особой уверенности в том, что даже команда Антуана позволит ей не дать непонятному чудищу застать себя врасплох, но посчитала неразумным отказываться от помощи, когда её предлагают. Даже если польза от этой помощи была весьма сомнительной.       Поэтому Холи просто осталась стоять с огнетушителем наизготовку, сосредоточенно созерцая грохотавшую дверь. Опустив взгляд на Спенсер, Холи подумала, что стоило бы её оттащить в сторону и уж во всяком случае не оставлять валяться практически под дверью, но трепыхаться теперь было уже поздно.       Переживёт как-нибудь.       — Приготовьтесь, мадемуазель, — посоветовал Антуан и начал обратный отсчёт.       На счёт «ноль» ничего не произошло. Тогда, ни секунды не смутившись, Антуан ушёл в зону отрицательных чисел, и лишь на счёте «минус пять» дверь рухнула на подставку для обуви и валявшуюся подле неё Спенсер. Поскольку ничто не предвещало, в том числе и Антуан, в первое мгновение Холи растерялась, вылупившись на вырвавшегося из ванны монстра. Тут бы могло произойти что-нибудь нехорошее, что закончилось бы чьим-нибудь летальным исходом, но монстр тоже замешкался и затряс башкой, словно пытаясь что-то оттуда вытрясти. Холи подумала, что это он приходит в себя после лобового столкновения с дверью.       На самом деле он пытался вытрясти из своей головы Антуана.       Холи с медитативным спокойствием созерцала трясущего головой монстра почти минуту. Потом она спохватилась и нажала на спусковой рычаг, направив раструб на чудовище. Пенная струя ударила в монстра, заставив его задёргаться ещё сильнее и истеричней. Он попытался сбежать из-под струи, но Холи внимательно следила за ним и поправляла направление раструба. В теории Холи рассчитывала, что существо, по крайней мере, пеной захлебнётся или подавится но в тайне очень надеялась, что ещё и траванётся. И в целом всё вышло именно так, как Холи и предполагала.       То есть, без летального исхода всё-таки не обошлось.       — Мёртв, — констатировал Антуан.       — Откуда вы знаете?       — Мозговая деятельность отсутствует.       — Так, может, ему мозг и не нужен?       — Видите – дрыгается?       Холи посмотрела на монстра (точнее, на ту его часть, что чудесным образом проглядывала из-под медленно оседавшей пены) и обнаружила, что тот и правда дрыгает ногой. Холи испуганно нажала на спуск, но огнетушительно только грустно просипел и выплюнул пару клочков пены.       Холи, вообще-то, следовало догадаться, что от испуга она разрядила весь огнетушитель, потому что прихожая была полна пены.       — Не бойтесь, это просто рефлекс. Посмертные судороги, — Антуан кашлянул. — Я понимаю, что вам сейчас не до того, но вы не хотите спасти Сабину?       — Сабину?       Холи с трудом заворочала извилинами, связала имя «Сабина» с двумя торчащими из-под горы пены пятками и задумчиво кивнула. Отбросив бесполезный огнетушитель, она схватила Спенсер за ноги и поволокла её в гостиную, куда оседавшая и расползавшаяся пена почти не добралась. Склонившись над всё ещё бессознательной Спенсер, Холи пощупала пульс на её шее, не нашла, попыталась нащупать пульс на руке, но опять не нашла, положила руку ей на грудь и, наконец, услышала биение сердца.       — У вас не очень с простейшим медицинским осмотром, не так ли? — заключил Антуан.       — Я же и не врач, в конце концов, — проворчала Холи и пощупала собственное запястье в тщетной попытке найти у себя пульс.       — Это же элементарщина. Все люди это умеют!       — А я не умею, — отрезала Холи.       — Что будете делать дальше?       — Подожду, пока она очнётся.       — Я мельком глянул воспоминания этого существа – времени особенно не было – так вот, оно явно было не одно.       Холи испуганно покосилась на прихожую.       — Нет, в ванной оно было одно, но в здании их может быть больше.       — Тогда надо найти оружие…       Холи кое-как подхватила Спенсер подмышки и с трудом взвалила её на диван. Укрыв её для маскировки с головой одеялом, Холи с опаской выглянула в прихожую. Гора пены оседала, расползаясь по полу, затекая в ванную, спальню и гостиную и обнажая труп чудовища. Оно уже перестало дёргаться и теперь просто, бездыханное, плавало в пене. Тапочки Холи промокли насквозь, так что терять было особенно нечего, и всё же проходить слишком близко от трупа она боялась, хотя путь к входной двери пролегал через него.       — Я говорю вам, мёртв он, — повторил Антуан. — Склеил ласты. Дал дуба. Сыграл в ящик.       — Я поняла, — перебила Холи.       На цыпочках максимально большими шагами Холи быстро перебежала прихожую и распахнула входную дверь. В первое мгновение она вдруг представила, что за дверью её ожидает десяток монстров, подобных чудовищу из ванной, с радостно занесёнными для удара хоботами, поэтому от испуга зажмурилась.       — Что-то случилось? — участливо поинтересовался Антуан.       Холи открыла один глаз и увидела, что коридор перед ней пуст и во имя экономии электроэнергии, провозглашённого пусть и не зря, но с воплями, истериками и непонятным камланием кучкой зелёных идиотов, освещается всего одной лампочкой прямо напротив её двери. Холи облегчённо выдохнула, вышла в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь. Теперь зажглись лампочки и по бокам.       — Куда вы направляетесь?       — Искать другой огнетушитель.       Произведённый им эффект Холи понравился. Она только подумала, что в следующий раз (хотя лучше бы следующего раза не было) не стоит выстреливать всё содержимое единовременно, потому как в случае нескольких нападающих это может выйти боком. Холи машинально ткнула себя пальцем в переносицу, пытаясь смириться с тем фактом, что она совершенно серьёзно размышляет о личном сражении с непонятными чудовищами.       — А это действительно лучшее, что вы можете сейчас сделать, мадемуазель?       — Вы можете предложить что-то получше? — с надеждой уточнила Холи.       — Например, вы могли бы с кем-нибудь связаться? Уточнить, что происходит? Подать сигнал бедствия? Что-нибудь в таком духе – у нас же не пост-апокалипсис, в конце-то концов.       Холи подумала, что Антуану не стоило быть столь уверенным в справедливости своего последнего утверждения.       — Мне не с кем связаться, — по некотором размышлении ответила Холи, направившись по коридору к буфету.       — Да не может такого быть! Хотя бы руководитель вашей практики.       — У меня нет ни одного контакта.       Антуан заткнулся.       У Холи действительно не было ни одного контакта – как-то не срослось. Идея взять какие-нибудь контакты у Гугеля просто не пришла ей в голову по причине малой надёжности последнего, а все остальные вроде Магды и даже Шпигеля вроде как не имели к Холи вообще никакого отношения.       — Я правильно понимаю, мадемуазель, что ни вы не можете ни с кем связаться, ни с вами никто связаться не может?       — Правильно, — вместе с Холи по коридору перемещался и освещённый участок. — А вы?       — Я же говорил уже, вы первая, кто меня услышал.       — Телепатически. Но у вас же есть какое-то основное тело, верно?       — Есть, но… увы, я тоже не могу ни с кем связаться.       — А в округе есть какие-нибудь службы безопасности?       Антуан задумался:       — Есть службы технической станции, есть службы полигона. У каждой лаборатории своя служба. Так, чтобы по округу – нет никого.       Холи про себя отметила, что даже не удивилась этому мало обнадёживающему известию.       — А часто у вас случаются ЧП такого рода?       — В среднем по планете примерно раз в полгода.       Холи передёрнуло.       — И до сих пор не предусмотрено никакой общей службы?       — Ну, пока как-то и так справлялись…       — Получается, у округа даже нет никакого центра?       — Отчего же? Есть, — возразил Антуан. — Называется «Совет Округа» и базируется в помещении над столовой. Там всегда кто-то дежурит.       Холи дошла до буфета и заглянула внутрь. Свет в помещении мгновенно включился, и Холи внимательно осмотрелась на предмет чудовищ, подобных тому из ванной. Но в буфете было тихо и пусто.       — Тогда, может, сообщить в этот «Совет»? — предположила Холи, входя в буфет и осматриваясь в поисках огнетушителя.       — Я думаю, там уже знают. В конце концов, это существо, скорее всего, сбежало из какой-нибудь лаборатории, а там уже должны об этом знать, если оно забралось так далеко.       К своей вящей радости, Холи таки увидела на стене короб с противопожарным инвентарём. Короб был металлическим, но в дверцу его было вставлено стекло, чтобы в случае необходимости до содержимого короба можно было быстро добраться с помощью висящего подле молотка.       Молоток, кстати, тоже висел за стеклом. Своим собственным, правда.       — Они издеваются? — предположила Холи.       — Напротив, полагаю, они совершенно серьёзно.       Холи задумчиво осмотрела буфет. Ничто крупное, вроде стула, ей, разумеется, не подходило, а всё более мелкое было либо из пластика, либо встроенное. В глубоком сомнении Холи попыталась вспомнить, из какого материала в буфете сделаны столовые приборы. Так и не сумев это сделать, она просто подошла к автомату по их выдаче и попросила нож и вилку. Услышав металлический звон в лотке, Холи слегка приободрилась, хотя и сильно сомневалась, что ей в принципе хватит силы высадить стекло перед молоточком хоть чем-нибудь.       — Вообще, насколько мне известно, их разве не делают специально легкоразбивающимися? — заметил Антуан.       Жизненный опыт Холи показывал, что намерения создателей редко что значат для функционирования вещи в дальнейшем: легкоотклеивающиеся ценники, которые надо выдирать с мясом, разламывающиеся в самых неожиданных местах одноразовые палочки для еды, открываемые лишь болгаркой консервные банки со специальными колечками на крышках – перечислять можно до бесконечности. Однако Холи не стала разубеждать Антуана, а просто взяла приборы и направилась назад к молоточку.       — Мадемуазель, а вы привыкли к самостоятельности.       — В смысле? — уточнила Холи, примеряясь, что с меньшей вероятностью погнётся и поранит её при попытке разбить стекло.       — Вы совершенно меня игнорируете.       — Нет, просто, — Холи остановила свой выбор на ноже для масла, как самом прочном (потому что толстом), — я привыкла, конечно, разговаривать сама с собой, но говорить с чужим голосом в моей голове мне ещё как-то неловко.       Антуан изобразил неопределённый звук, который должен был означать признание справедливости этого обстоятельства.       Холи приспустила рукав, чтобы защитить им кисть, взяла поудобнее им нож и всадила им по стеклу. К её удивлению, нож с хрустом в него вошёл.       — Я же говорил! — торжествующе воскликнул Антуан. — Мадемуазель, вам следует больше верить в человечество!       Холи подумала, что если бы человечество и в самом деле заслуживало этой «большей веры», то в первую очередь ей бы не пришлось возиться со всеми этими огнетушителями.       Расковыряв стекло, Холи достала молоточек, маленький, словно детская игрушка, и заострённый с одного конца, как клевец. Взвесив молоточек в руке, она поняла, что им можно убивать – конечно, она не могла утверждать, что им можно убить чудище вроде того из ванной, но вот кого-то вроде Холи Фолли – определённо. Осознав, сколь могучее оружие она держит в своих руках, уже куда уверенней Холи размахнулась и шарахнула заострённым концом молоточка по стеклу перед огнетушителем.       — Вау, — прокомментировал Антуан.       Холи от комментариев воздержалась, и не в последнюю очередь потому, что оглохла. Гул наполнил буфет и эхом пронёсся по коридору, у Холи от него закружилась голова, и ей пришлось присесть, чтобы не рухнуть. На стекле осталась маленькая щербинка. Холи подумалось, что если дело продолжится в том же духе, то в буфет сбегутся все чудовища, сколько бы их ни было, и тогда уже никакой огнетушитель ей не понадобится, потому что его всё равно на всех не хватит. С другой стороны, хоть какое-то оружие иметь всё-таки стоило, поэтому, кое-как приведя себя в чувство (преимущественно похлопыванием по щекам), Холи встала и, собравшись с духом, ударила ещё раз, целясь по щербинке.       Холи действительно следовало верить в человечество, потому как лишь его представители способны преодолеть границы разумного и сотворить невозможное, при этом отнюдь не превращая его в возможное. На сей раз буфет и коридор наполнились не гулом, но звоном и грохотом разбившегося в дребезги стекла, рухнувшего на пол. Благодаря «безопасности» стекла, всё пространство на несколько метров вокруг короба оказалось покрыто мелкой стеклянной крошкой.       В этот раз от комментариев воздержался даже Антуан.       Сунув молоточек в карман ночнушки в надежде, что ничего не оторвётся, Холи кое-как вытащила тяжеленный огнетушитель из короба, чудом не уронив его себе на ноги, и осмотрелась. Идея пройтись в насквозь мокрых тонких тапочках по битому стеклу ей совсем не понравилась, но выбора, увы, не оставалось. Можно было ещё, конечно, отрастить крылья, но Холи, к вящему своему сожалению, никогда не наблюдала за собой склонности к спонтанным мутациям, и ей пришлось, скрепя сердце, захрустеть к выходу, волоча за собой тяжеленный баллон огнетушителя и мысленно проклиная всё на свете. Антуан же понял, что Холи к светской беседе сейчас не расположена, так что решил тактично помолчать.       Зона минного поля уже давно закончилась, но пол под тапочками (точнее, под тем, что от них осталось) продолжал хрустеть, поскольку стеклянные крупинки насмерть приклеились к размокшим подошвам и планомерно превращали их в мокрую труху. Стараясь об этом лишний раз не думать, Холи выползла в коридор и медленно поползла в сторону своего обиталища. В голову ей закралась мысль, что пока она возилась с огнетушителем, Спенсер могли уже десять раз сожрать, но Холи умудрилась неожиданно быстро с этой мыслью примириться, рассудив, что смерти Спенсер она не то что бы совсем не расстроится, но плакать точно не будет. В конце концов, с этим человеком она познакомилась всего несколько часов назад, и за эти несколько часов новая знакомая успела достать её хуже горькой редьки.       До комнаты оставалось ещё примерно полпути, когда что-то коснулось плеча Холи. Впоследствии, когда она вспоминала об этом происшествии, Холи не уставала дивиться своей скорости реакции и решительности действий, совершенно не представляя, что откуда взялось и куда потом делось. Она немедленно развернулась, выставила перед собой раструб и нажала на гашетку. К счастью для Геруга, он успел перенаправить раструб в стену. Холи отпустила рычаг, и струя опала, оставив пенный след на стене и полу.       — Вы меня убить могли! — возмутился Геруг.       — На то и расчёт был, — честно призналась Холи.       Геруг опешил и ничего не ответил. Холи хотела было развернуться и пойти дальше, но вовремя сообразила, что это было бы очень невежливо. Тогда она попыталась изобразить приветливую улыбку и великосветски поинтересовалась:       — Вам что-то надо?       —Ну… вообще-то…, — Геруг сделал над собой усилие и вернул обеспеченный ему эволюцией и родственниками (преимущественно дедом) дар речи. — Я обходил округ в поисках тех, кому могла бы понадобиться медпомощь, но кто слишком ленив и безответственен, чтобы за ней обратиться.       — А, вот как. Наверно, вы кстати.       — Вы ранены?       — Нет, — Холи поудобнее поставила огнетушитель, чтобы он не так оттягивал руки. — Там просто… доктор Спенсер потеряла сознание.       — Доктор Спенсер? — растерянно переспросил Геруг.       — Да. Идёмте.       И, не утруждая себя дальнейшими объяснениями, Холи двинулась прочь по коридору.       Геруг моргнул, пытаясь если не понять, что происходит, то хотя бы смириться с тем обстоятельством, что он ничего не понимает. Обход всего округа в поисках несознательных (в прямом или переносном смысле слова) пострадавших был отнюдь не инициативой Геруга, сие мероприятие было прописано в его должностной инструкции – непременный обход всего округа после любого достаточно крупного ЧП. Конечно, бессознательных или критически раненных отслеживала специальная автоматическая система, подававшая в случае необходимости соответствующий сигнал, но зачастую критическое положение проще предупредить. Тем паче что у Геруга, отправившегося в обход в глухой ночи, таким образом вырисовывался замечательный предлог весь следующий день проваляться в постели, то есть отложить прослушивание поэмы Рёна ещё на один день, чем Геруг радостно и воспользовался.       Грохот бьющегося стекла Геруг услышал ещё в лифтовом холле первого этажа (хотя, конечно, уже далеко не в той оглушающей его мощи, какую могли засвидетельствовать Холи и Антуан) и преизрядно удивился. Поднявшись на этаж и обнаружив Холи с огнетушителем, а затем ещё и увидев стекло на полу буфета, он удивился ещё больше. А уж когда Холи чуть не окатила его из огнетушителя…. Вишенкой на торте общего недоумения была обморочная Спенсер. Не то что бы Геруга удивило, что она упала в обморок – не первый раз, в конце концов. Скорее, ему было непонятно, что она вообще делала в компании Холи посреди глубокой ночи. Ну и, кроме прочего, ему казалось, что Холи выглядела как-то не так, как в прошлую встречу, но как именно не так, он всё не мог взять в толк. Решив, впрочем, не ломать над этим голову, Геруг просто последовал за Холи до её комнаты.       Холи же как-то не пришло в голову следить, идёт он за ней или нет, поэтому дожидаться его у двери она не стала, а сразу открыла её и застыла на пороге.       — Как вовремя вы его нашли, — отметил Антуан. Он имел в виду огнетушитель.       Потому что в прихожей стояло ещё одно чудище, к счастью для рассудка Холи внешне ничем не отличавшееся от убитого, лежавшего тут же на выломанной двери в ванную. Чудище повернулось к Холи. Холи уверенно направила на него раструб и нажала на гашетку. Тут внутрь заглянул Геруг. Спросить, что происходит, он не успел. Израсходовав огнетушитель на чудище, Холи просто отпустила баллон, который упал на бок и покатился, пока не упёрся в противоположную стену. К сожалению, пришлось израсходовать весь огнетушитель, прежде чем осмысленное дрыганье чудища превратилось в посмертные судороги.       — Что это такое? — сипло выдавил Геруг, хватаясь за косяк в поисках опоры в этом зыбком мире.       — Не знаю, — честно ответила Холи. — Доктор Спенсер в гостиной, идёмте.       Она уверенно ступила в пену и, не менее уверенно лавируя между двумя трупами непонятных чудовищ, пересекла прихожую. Геруг недолго помялся у порога, но, осознав, что никаких дальнейших пояснений не будет, а жить как-то надо, всё же рискнул и также прошёл в гостиную.       — Она ранена? — спросил Геруг, когда Холи откинула одеяло с лица Спенсер, тем самым развенчав предположение о том, что она мертва.       — Не знаю. Насколько мне известно, нет, но я её не осматривала, — Холи отступила в сторону. — Сердце бьётся.       — Ясно, — Геруг щёлкнул застёжками чемоданчика со всем необходимым. — Но что она вообще здесь делает?       — Пришла… познакомиться.       — Похоже, знакомство удалось.       — Да уж, — Холи передёрнула плечами. — Я пойду поищу ещё огнетушитель.       — Вы ожидаете ещё… гостей?       — Не знаю. Вам они раньше не встречались?       — К счастью, нет.       — Это мог кто-то сбежать из, — Холи нахмурилась, вспоминая местный жаргон, — из Обезьянника?       — Почти уверен, что это оттуда. Похоже, ЧП продолжается.       — Значит, надо сообщить в этот… Совет Округа?       — Думаю, там уже знают. Но моё присутствие там, скорее всего, всё равно понадобится.       — То есть, вы сейчас туда поедете?       Геруг кивнул.       — Можно с вами? — попросилась Холи.       — Можно, конечно, но… зачем?       — Не здесь же сидеть, — Холи демонстративно покосилась в сторону прихожей.       Возразить на это Геругу было как-то нечем.       — Я пока переоденусь, — Холи покатилась к двери. — Позовите, если понадоблюсь.       — Хорошо, — тут до Геруга дошло. — Холи, у вас же вроде косы были, так?       Холи улыбнулась самой доброй и вежливой из возможных улыбок. Геруг намёк понял и решил не только не развивать тему, но даже не требовать ответа.              Пытаясь заснуть, Гугель беспрестанно ворочался с боку на бок, что процессу если не мешало, то, во всяком случае, не способствовало. После всех треволнений Гугель думал, что заснёт как убитый, но перевозбуждённый мозг всё никак не мог успокоиться, мешая своему обладателю погрузиться в пучины сна. Да, Гугель предпочёл бы именно пучины, желательно потемнее, чтобы без сновидений, потому как те непременно будут вращаться вокруг событий прошедшего дня, во время которых Гугель вёл себя как обычно (то есть как осёл и последняя скотина), а о них он предпочёл бы забыть раз и навсегда.       Особенно в сложившейся ситуации Гугеля раздражал Вертер, который спал спокойным сном младенца. Точнее, тем видом сна, который по недомыслию младенцам приписывают те, кто никогда с ними по-настоящему не имел дела. Разумеется, как машина (и программа), Вертер во сне не нуждался, да и не мог он спать – во всяком случае, «человеческим» сном. Однако, не собираясь отказывать себе в праве быть человеком, он решил извлечь все возможные выгоды из спящего режима, и теперь исправно включал его в полночь и выключал в шесть утра – таким образом, он вполне мог ровно в полночь заткнуться на полуслове и утром без предупреждений продолжить рассуждения ровно с того места, где остановился. В означенный промежуток времени достучаться до Вертера не мог никто, включая главу государства со всеми его чемоданчиками, буде бы он вдруг возжелал это сделать.       Гугель, увы, такой способностью не обладал, но сейчас, по крайней мере, был избавлен от необходимости выслушивать шуточки Вертера на эту тему. Вообще-то, если бы Гугель соблюдал правила и ночевал в том помещении жилых корпусов, кое ему выделили, он мог бы отдыхать от Вертера несколько дольше, но сама идея лишний раз покинуть безопасное нутро Бункера, выйти наружу, где рискнуть столкнуться с – о ужас! – другими людьми Гугелю настолько не нравилась, что он её даже не рассматривал. Поэтому он жил в Бункере почти затворником, соответственно, был вынужден там же и ночевать, на продавленном диване и закутавшись в плед.       Когда сработало экстренное оповещение, созывавшее Совет Округа, Гугель только с раздражением натянул плед на голову. На Совет Округа должны были являться главы всех лабораторий округа или их полномочные представители, а поскольку Гугель был главой и единственным сотрудником лаборатории имени себя, вариантов у него не было. Правда, у него временно был практикант, но, во-первых, последние несколько часов он старался забыть если не всё, связанное с этим практикантом, то значительную часть, а во-вторых ему бы это обстоятельство сейчас всё равно бы не помогло. Когда сирена стала совсем уж невыносимой, Гугель резко сел на диване, с раздражением отшвырнув плед в сторону.       И то ли услышал (что сомнительно, поскольку уши у него были забиты сиреной), то ли почувствовал (что ещё более сомнительно, поскольку он, конечно, уже сроднился с этим диваном, но ещё не настолько), как что-то куда-то воткнулось. Не вполне соображая, Гугель с удивлением посмотрел на то место, где только что покоилась его голова, и увидел проткнувший подушку хобот. Проследив взгляд по хоботу, он увидел странное существо, похожее на сухопутную каракатицу на комариных ножках. Каракатица встретилась взглядом с Гугелем и моргнула.       — Чтоб этого Клюга и все его эксперименты…!!!       Гугелю как-то не пришло в голову, что в Обезьяннике работал ещё много кто помимо Клюга. Впрочем, в этот раз его упрёки всё равно были справедливы.              Когда Холи оделась и вернулась в гостиную, Спенсер уже пришла в себя и даже успела залить Геругу всю жилетку слезами и соплями, сначала от страха, а потом от собственной печальной некомпетентности. Наконец, она попыталась вытереть следы своего «творчества» бумажным полотенцем и только хуже всё размазала, по результатам чего разразилась слезами и соплями пуще прежнего. Геруг стоял неподвижно с поднятыми руками и старался изображать истукан с острова Пасхи, но, поскольку из присутствующих только он знал, что это такое, усилия его не оценили.       — Мы идём? — с порога предложила Холи, не испытывая ни малейшего желания тратить время на пляски с бубном вокруг Спенсер.       — Да, сейчас, — спохватился Геруг и принялся спешно складывать чемоданчик.       — Куда? — шмыгнула носом Спенсер.       — В Совет Округа, — пояснила Холи.       — Тогда… кому-то столь бесполезному… можно с вами?       Холи и Геруг хором хотели ответить «нет», но одумались. Вместо этого Геруг сделал неопределённое движение головой, что Спенсер сочла за знак согласия.       — Ах, но я так испугалась, — Спенсер вытерла уголок левого глаза (не то что бы ей это сильно помогло). — Больше всего я испугалась за моего ненаглядного Антуана.       Холи, не горевшая желанием вступать в какую бы то ни было беседу со Спенсер, тем не менее насторожилась:       — Антуана?       — Да, моего дорого Антуана, — Спенсер всхлипнула. — Он столько раз помогал мне и спасал меня… я боялась, вдруг этот монстр его съест.       — А этот Антуан… он где-то здесь?       — Конечно. Он меня успокаивает, поэтому я всегда ношу его с собой.       — Носите?       Спенсер порылась в своей сумочке, обманчивый внешний вид которой заставлял думать, что ничего больше носового платка туда не влезет, и к глубочайшему изумлению Холи достала из неё…       — Кактус?