Потерянные души

      Тьма покорно расступалась передо мной. Я шел по мрачным каменным коридорам, спускаясь все глубже и глубже под землю. Было холодно, а единственным источником тепла оставался огонь в моей руке.       Здесь никого не было, но относительная чистота этого места говорила о том, что сюда иногда приходят и наводят порядок. Все же нельзя оставлять без присмотра сокровищницу знаний магического мира. Но было бы лучше для всех, если бы сегодня здесь никто не появился.       Я надеялся, что наконец смогу найти здесь ответы на свои вопросы. Я перерою весь архив, все бумаги и древние письмена, но отыщу то, что мне нужно.       Наконец, я достиг конца этой длинной лестницы, ведущей, казалось, к центру земли. Зачем вообще надо было выкапывать такой длинный тоннель? Можно подумать, что это удобно и практично – брести минут двадцать по темноте и неизвестности. Не думаю, что влажный спертый воздух никак не вредит книгам. Или это такой своеобразный квест: дорогу найдет только самый упорный и преданный искатель. Ну или по крайней мере тот, который не боится темноты. И пауков.       Эти мысли невольно заставили меня улыбнуться, пока я рассматривал крепкую на вид дверь, сделанную из непонятного материала: ни деревом, ни железом это точно не было.       Что еще интереснее – замка, видимого глазу, или ручки не было тоже. Видимо, квест продолжается. Мне во что бы то не стало нужно найти способ попасть внутрь. Я и так с трудом нашел путь сюда, не хватало еще сдаться сейчас, когда я так близок к цели.       Немного поколебавшись, я приложил ладонь к двери, пытаясь понять, какая магия была использована. Но ничто внутри не откликнулось мне, я ощутил лишь прикосновение холодной шершавой поверхности. Черт, что же делать? Она бы точно знала ответ, как и всегда.       Мысли о загадочной самоуверенной девушке с глазами цвета неба, затянутого тучами, заставили меня вспомнить, зачем я пришел сюда. Уверенность вернулась ко мне, а шестерёнки в голове завращались быстрее, генерируя новые идеи. Но пока они все не подходили мне, кроме одной: разнести тут все к чертям, проделав новый проход. Но этот план я оставил на самый крайний случай – все же хотелось остаться незамеченным.       Я упорно пытался выудить из своей памяти похожие случаи, пока меня не осенило. Ну, нет. Они же не такие варвары. Хотя…       Раньше, во время моей первой жизни, магические секреты прятали за особым замком, скрепленным кровавой печатью. И чтобы его открыть тоже нужна кровь – но простая не подходила, это непременно должна быть кровь мага: так пытались обезопаситься от случайного вмешательства обычных людей, которые не должны были узнать о магическом мире.       Так или иначе, я могу попытаться - других вариантов все равно у меня нет. Появилась другая проблема: чем бы порезать руку? Ничего острого у меня с собой не имелось, а уходить и снова возвращаться нет времени: архив постоянно хаотично перемещается, так что невозможно предугадать, останется ли он тут сегодня или уже через час появится в другом месте. И только некоторые маги из Совета, знают, где он находится.       Мне же потребовались пара напряженных дней и бессонных ночей и уйма потраченных сил, чтобы найти нынешнее местоположение подземной библиотеки.       Мои глаза задумчиво оглядывали все вокруг, пока я не зацепился взглядом за выступ на стене, который был достаточно острым. В надежде, что не подцеплю тут какую-нибудь заразу через кровь, я рассек ладонь и приложил ее к двери.       Какое-то время ничего не происходило, и я уже было подумал, что придется все же делать новый проход, как дверь замерцала и исчезла, заставив меня чуть пошатнуться – я и сам не заметил, как сильно прижимал ладонь к двери в попытке ее открыть.       Быстрая мысль и взмах руки - и большое помещение мгновенно озарилось светом настенных факелов.       Я все-таки сделал это.       Все обозримое мне пространство было завалено книгами, бумагами и свитками. Полки тянулись бесконечными рядами, а их вершины терялись где-то далеко наверху, куда не было доступа свету. В отличие от коридора, здесь не чувствовался запах затхлости, вообще не создавалось ощущения, что я находился глубоко под землей – так тепло и сухо здесь было.       Стоило мне перешагнуть порог, как дверь появилась за моей спиной, словно никуда и не исчезала, отрезая путь к отступлению. Я лишь понадеялся, что потом смогу вернуться так же, как и попал сюда.       Когда мне удалось рассмотреть все лучше, я еле удержался от восхищенного вздоха: здесь все буквально было пронизано магией, она чувствовалась в каждом вдохе, заставляя что-то внутри меня откликаться ей, что опьяняло не хуже осознания того, сколько всего я мог бы узнать сейчас. И только я потянулся за ближайшей книгой, как пришлось себя оборвать: все же пришел я сюда совсем не за этим.       Так, тут же есть алфавитный указатель или хоть что-нибудь, что поможет ориентироваться в этом бумажном мире? Увы, ничего подобного мне найти не удалось.       Вместе с мыслью о том, что я застрял тут надолго, пришло отчаяние, ведь я мог и никогда не найти того, что искал, а значит все было напрасно. Но я не мог позволить себе так упасть в собственных глазах, а потому, став предельно внимательным и осторожным, я неторопливо побрел вперед, стараясь найти то, за что смогу зацепиться.       Поплутав между шкафов добрые полчаса и вдоволь наглотавшись местной пыли, что была тут в избытке, я понял, что так ничего не добьюсь. А значит надо искать другой путь.       Давай же, Микаэль, думай, вряд ли бы тут все устраивали так, что невозможно ничего найти. Это не может быть просто свалкой бумажных отходов.       В конце концов, я просто не мог уйти и упустить возможность узнать правду. Марита сама мне ничего не расскажет, а я знал, чувствовал, что в ее прошлом смогу отыскать нужные мне ответы. Причину ее холода и приступов, от которых кровь стынет в жилах из-за понимания того, что она умирает изнутри. А у меня нет возможности помочь, ведь я даже не знаю, что это. Она знает обо мне почти все. А я не знаю ничего, кроме того, что она сильнейший маг последнего тысячелетия. И единственный человек, вызывающий у меня столь сильное чувство привязанности.       На моем лице возникла улыбка, когда я вспомнил ее последние выходки. Если она хотела оттолкнуть этим меня от себя, то достигла прямо противоположного эффекта – ее наглость и бунтарский характер привлекали меня еще больше. Как и то, что в те моменты, когда мы были наедине, девушка почти неуловимо менялась – в глубине ее ледяных глаз я видел теплые искры, что так хотелось вытянуть наружу.       После того дня Мариту я больше не видел, что было к лучшему, но не могло не расстраивать. Правда была в том, что мне хотелось ее видеть как можно чаще.       Я настолько глубоко ушел в свои мысли, что не сразу понял, что меня словно тянет куда-то. Казалось, будто кто-то невидимый схватил меня за руку и повел за собой.       Это было странно и необычно, но опасности я чувствовал, а потому просто последовал за незримым провожатым. Я по-прежнему плутал между книжных рядов, но на сей раз словно знал, куда надо идти.       И вот я завернул за очередной поворот, как что-то отпустило меня, снова оставляя в одиночестве. Я огляделся. Вокруг все то же самое, что я видел и прежде, только древнее на вид. Я быстро пробежался взглядом по ближайшим полкам, но внутренний голос подсказывал мне, что на них я не найду то, что нужно.       Пришлось пройти чуть дальше. На одной из полок что-то привлекло меня. То ли на ней просто было меньше пыли, чем на других, а может это сработала моя интуиция, но я подошел ближе, невесомо проведя рукой по корешкам книг.       И в какой-то момент мне показалось, что я ощущаю тепло, исходящее от одного из неприметных переплетов. Посчитав, что мне всего лишь показалось, я дотронулся до него еще раз. Но нет – ощущения остались теми же.       Неужели это то, что нужно?       Буквально затаив дыхание, я аккуратно извлек книжицу из плена других. Толстый кожаный переплет был приятным на ощупь, а листки - пожелтевшими от времени и очень хрупкими на вид, хотя мне что-то подсказывало, что они куда крепче, чем кажутся.       Не веря, что наконец нашел то, что хотел, я сел там же, где и стоял, на пыльный каменный пол – все равно моя одежда после путешествий по этим подземным казематам не будет выглядеть хуже. С трепетом касаясь древних листов, я открыл первую страницу. Внизу лицевого форзаца мои глаза зацепились на выбитые инициалы – А.Ф.       С первой же страницы я понял – это именно то, что мне нужно. Я сначала не поверил свои глазам, когда наконец наткнулся на знакомое имя. Затем перечитал еще раз, жадно впитывая в себя строку за строкой.       Я решил написать эту историю в надежде, что правда не пропадет вместе со мной. Хотелось бы верить, что кто-то сможет исправить ошибку некогда совершенную Советом и лично мной.       Я никогда не смогу искупить свою вину, но не могу позволить, чтобы про самого важного человека в моей жизни вспоминали, как безжалостного убийцу. Марита Саинт не была такой, но таковой ее сделали.       Мои дорогие потомки, вы сможете увидеть ее такой, какой ее видел я – как преданного и верного друга, да и просто невероятно светлого человека. Я счастлив от того, что могу еще раз прожить те моменты, когда она еще была прежней.       Помните об этом и не верьте всему, что вам говорят.       11 декабря 1324 года.       Когда мы прибыли на место, тела уже успели остыть. От запаха крови мне стало дурно, но я сумел сдержаться – по крайней мере до тех пор, пока не увидел, что сделали с этими бедными людьми. Меня снова затошнило, и я поспешил выйти на свежий воздух. Картина, что я увидел в доме, еще долго стояла перед глазами: мужчина и женщина были зверски изрезаны ножом, на их лицах был написан животный ужас, навсегда застывший в остекленевших глазах.       И пусть это уже не первое задание, такого мне еще видеть не приходилось. И сил вернуться обратно я в себе не нашел, сбросив все на более опытных мастеров.       Как мне удалось потом подслушать, магами эти люди не были, но у них был ребенок: маленькая девочка четырех лет, которую ни в доме, ни в ближайших окрестностях найти не удалось, так что ее мы тоже посчитали мертвой. Как оказалось позже – совершенно напрасно.       Но что было хуже всего – на телах погибших были вырезаны странные символы. Мой учитель по секрету сказал мне, что никогда прежде таких не видел.       Это все было очень странно.       Я не понимал, почему автор начал именно с этого воспоминания и при чем тут Марита, но, быть может, я найду ответ дальше.       16 июля 1328 года.       В тот день мне наконец-то удалось познакомиться с девочкой, про которую то и дело ходили слухи среди мастеров. Мол она такая сильная для своих то лет, такое бывает только раз в тысячелетие и прочие сплетни. Я тогда еще долго не верил в это – ну как маленький ребенок может быть сильнее взрослых опытных магов? Но вот и настал случай развеять все свои сомнения.       Я шел по своим делам, как меня окликнул один из старших, попросив сопроводить девочку, стоявшую рядом с ним, к выходу. Делать нечего, мне пришлось согласиться.       Она выглядела совсем еще ребенком в своем белом платьице и с двумя неряшливыми хвостиками, перевязанными синими лентами. Девочка неловко теребила подол платья, уставившись в пол, до тех пор, пока мы не остались с ней вдвоем. И только я подумал, что она просто слишком стеснительна, как ей удалось меня удивить: девчушка вдруг подняла на меня взгляд ясных серо-голубых глаз, широко улыбаясь и протягивая мне руку для рукопожатия:       - Я Марита, а тебя как зовут?       - Я… - я даже опешил от количества положительной энергии, что несла одна только ее улыбка. И нужно быть совсем бесчувственным человеком, чтобы не улыбнуться в ответ.       – Меня зовут Август.       И я пожал ей руку, стараясь не засмеяться от того, с каким серьезным видом она это делала.       Стоит ли говорить, что я ожидал увидеть кого-то постарше?       Неужели эта солнечная малышка и та Марита, которую я знаю – это один и тот же человек? Сердце больно кольнуло при мысли о том, что же такого могло произойти, чтобы она настолько сильно изменилась.       27 августа 1328 года.       Это был день более близкого знакомства с Маритой – тогда еще семилетней девочкой. Я искал нужную мне книгу в библиотеке, как услышал радостный звонкий голос, зовущий меня по имени. И не успел я обернуться, как что-то врезалось в меня, крепко обнимая.       Опустив взгляд ниже, я узнал источник шума – это была Марита. Следом за ней быстрым шагом шел мой учитель, на лице которого явно читалась усталость.       - Ну сколько раз я просил не убегать от меня? – высказался он, строго смотря на малышку, что попыталась спрятаться от выговора за моей спиной. Она выглядела слишком милой, чтобы на нее можно было долго злиться, а потому уже через мгновение лицо мужчины смягчилось, и он шутливо мне пожаловался. – И вот так, целый день. Уж очень шустрый ребенок.       - Эй, я не ребенок! – недовольно воскликнула Марита, обиженно насупившись.       Тогда я думал, что пожалею об этом, но, как оказалось, это стало самым верным решением в моей жизни - что-то заставило следующие слова сорваться с моего языка:       - Может я за ней пока пригляжу? – и я тут же поймал на себе взгляда: один радостный и светлый, а другой – удивленный и оценивающий. Наконец учитель пришел к каким-то для себя выводам и произнес:       - Если ты думаешь, что справишься… - заметив, что он еще сомневается, я пожал плечами и небрежно бросил:       - Ну, у меня есть младший брат, я часто провожу с ним время. Думаю, разница небольшая.       - Ну пожалуйста… — вот что стало решающим аргументом – перед просящими глазами этой малышки не смог устоять даже такой суровый человек, как учитель, а потому он просто махнул на нас рукой.       - Только не разнесите тут ничего, - и бросив на меня последний предупреждающий взгляд, он удалился.       - Ну, чем займемся? – спросил я, тепло улыбаясь девочке.       - А ты можешь мне почитать? – она застенчиво посмотрела на меня. – Я умею, правда, мама с папой меня учили, и старший братик тоже, но… у меня еще не очень хорошо получается.       И весь оставшийся день мы провели за чтением книг, отпугивая своим смехом других посетителей библиотеки.       К вечеру я совершенно вымотался, но с моего лица не сходит улыбка даже сейчас при воспоминаниях об этом чуде. 5 мая 1341 года       И когда все пошло наперекосяк? Может быть, именно в тот день? Сейчас, оглядываясь на события тех далеких лет, я понимаю, что для меня именно этот теплый майский день стал поворотной точкой. Если бы я не пошел на поводу у своей ревности и злости на себя за свою собственную трусость, все могло бы сложиться иначе.       Но тогда я не мог знать будущего и уже несколько месяцев готовился к тяжелому для меня разговору. Мы с Маритой за прошедшие тринадцать лет стали очень близки, она даже в шутку часто называла меня еще одним своим старшим братом, когда ей казалось, что я слишком ее опекаю.       Как жаль, что я не мог любить ее, только как сестру. Я не знал, когда это стало чем-то большим. Просто в один момент маленькая девочка, росшая на моих глазах, стала взрослой красивой девушкой, то и дело обращавшей на себя внимание противоположного пола. Я долго не понимал, почему меня раздражают эти взгляды, брошенные на нее, сильнее, чем полагалось бы другу, пока вдруг не осознал одну простую вещь – я влюбился.       И я признался бы, наплевав на нашу разницу в возрасте, если бы видел в ее глазах то же, что видел в своих. Но ничего не было. И это заставляло меня молчать.       Как и каждое утро мы должны были встретиться, чтобы немного позаниматься вместе. Для меня это был лишь предлог, чтобы видеть Мариту чаще – ведь она уже давно стала сильнее и искуснее меня.       Но в этот раз все было иначе – она прибежала ко мне в слезах, сказав, что родители ей нашли перспективного жениха и что в следующем году будет свадьба. В этом не было ничего необычного, Марита и так слишком долго оттягивала свой возможный брак, но ей, так любившей свою свободу и независимость, претило связывать свою жизнь с жизнью какого-то незнакомца.       И что же сделал я? Вместо того, чтобы поддержать и хоть как-то помочь, я, оглушенный своей ревностью, оттолкнул ее. Наговорил кучу лишнего и просто ушел.       И больше я ее не видел. До того самого рокового дня.       28 февраля 1342 года       В тот последний зимний день снова выпал снег. Серый снег, крупными хлопьями оседавший на уже остывающем пепелище.       Тогда мы опоздали в первый раз, и это стоило жизни многим людям.       Я смотрел на обугленные остатки стен и вспоминал, каким этот большой дом был прежде. Как в нем звучал смех, а вся семья часто собиралась за обеденным столом.       Я не смог поверить в то, что Марита тоже погибла. Даже не допускал подобной мысли – обычный огонь никак бы не повредил столь могущественному магу.       Но как тогда она могла допустить, чтобы это произошло с ее семьей? Где она сейчас? Что случилось за все те месяцы, когда мы не видели друг друга?       В тот момент у меня не было ответов на эти вопросы. Плохое предчувствие сжимало грудь, но все, что я мог, только ждать.       Кто-то передал, что был замечен всплеск бешеной энергии, и все срочно отправились туда. Помню, как я обрадовался в тот момент – надежда на то, что с ней все в порядке возросла в разы.       И, конечно, никто не ожидал того, что мы там увидели.       Когда-то это была небольшая деревушка, в которой жили обычные мирные люди, не думающие ни о чем кроме своих повседневных хлопот.       Теперь ее практически сровняли с землей. Из-за дыма вокруг не то, что нельзя было ничего разглядеть дальше своего носа – невозможно было даже дышать. Маги воздуха как-то справились со своей задачей: воздух вокруг нашей небольшой группы стал значительно чище, и мы стали медленно продвигаться дальше, надеясь найти причину этому аду, в котором мы оказались.       Под ногами что-то неприятно хлюпало, а в нос помимо дыма ударил запах крови. Жар от огня, казалось, плавил кожу. И в какой-то момент я понял, что даже рад тому, что не вижу того, что происходит вокруг.       Но вот внезапно мы вышли на чистое открытое пространство. Дым сюда не проникал, словно бы его не пускал невидимый глазу барьер.       Это была центральная площадь, на которой в хорошие дни жители деревни отмечали праздники. Но сейчас ее было не узнать – земля насквозь пропиталась кровью, и повсюду лежали люди. Я никогда не смог бы забыть их лиц – столько ужаса и боли я не видел никогда.       А посреди всего этого стояла она. Смотрела на нас и улыбалась.       И хуже всего было даже не то, что ее руки были замараны кровью. Хуже всего был ее взгляд – пустой и абсолютно безжизненный. В тот момент я как никогда ясно понял, что моя надежда была напрасной – она все-таки умерла вместе со своей семьей. Та светлая малышка, что я некогда знал и любил, не существовала больше. Осталась только пустая оболочка. Бездушная машина, способная лишь на боль и разрушения.       Я не мог видеть ее такой сломанной, но и отвести взгляд не было сил. Я не мог поверить, что это все происходит на самом деле, но и проснуться от этого кошмара никак не получалось.       На какое-то время повисло молчание, прерывающееся только треском пламени, пожиравшим остатки деревянных домов. Маги из Совета не могли осознать происходящее, а Марита просто продолжала пронизывать нас выжидающим взглядом.       - Что ты творишь… - заговорил один из магов, как внезапно девушка залилась сумасшедшим смехом, и он загорелся, как спичка. Крики умирающего и запах горелой плоти буквально сводили с ума.       - Я просто хотела проверить, есть ли какое-то отличие от обычных людей и людей с магией. Как оказалось, горят они совершенно одинаково, - я никогда не видел столь ужасающую ухмылку на этом лице. Столько холода и презрения. Мне стало страшно до дрожи в коленях. – Просто уходите, не пытайтесь остановить меня – и быть может останетесь живы.       Я хотел бы навсегда забыть этот день, но он отпечатался в моей голове настолько сильно, что я вижу его практически каждый день. Каждую ночь я проживаю этот кошмар снова и снова.       Когда все маги, кроме меня попытались напасть на девушку, половина моментально упала замертво, а вторая – застыла на месте, не в силах пошевелиться.       Я тоже не мог сдвинуться с места – но только не из-за заклинания, а потому что не смел отвести взгляда от любимого лица, надеясь найти остатки чего-то родного и знакомого. Но это было напрасно. Нечего прежнего там уже не было. Я понял, что разговаривать бесполезно, но не мог не попытаться.       Почему-то мне казалось, что я еще могу спасти ее. Наивный дурак.       Я попытался напомнить ей о семье. О том, что они не хотели бы видеть ее такой. Но боль, промелькнувшая во взгляде Мариты, заставила меня понять, какой глупой была эта идея. Я буквально захлебнулся этой болью, без шанса выплыть наружу.       - Ты правда думаешь, что это сейчас остановит меня? Это все они… Они виноваты в их смерти… Смерть для этих людей лучшее, что я могу предложить, - ее затрясло, как в припадке, а я безвольно стоял и смотрел, как рушился ее мир. Как ее сила захватывала разум, медленно, но верно беря контроль.       Я так виноват. Я испугался. И просто сбежал, прихватив всех тех, кто еще остался в живых.       Нас было всего десять. Слишком мало, чтобы раз и навсегда остановить ее. Но достаточно для проклятия, которое в отчаянии предложил Глава Совета. Мы должны были остановить ее любой ценой.       Она уже не была человеком, в ней остались только боль и гнев. И потому мы решили, что стоит убрать все чувства – если не будет боли, то не будет и смысла в уничтожении людей.       Необходима была жертва. И ей стал сам Глава Совета, который и предложил эту идею.       Пока мы составляли план действий, Марита уничтожила еще пару деревень. Еще несколько тысяч жизней на ее руках.       Я предал ее. Никак не помог, бросил наедине с болью и потерей. Эта вина терзает меня до сих пор. Даже когда ей самой уже на все наплевать.       Мы остановили ее. От Совета осталось ничтожно мало, но мы смогли.       Убийства прекратились, ведь Марита умерла вместе со своей семьей. Ее душа сгорела еще в том доме.       Осталась лишь пустая оболочка и воспоминания о прошлом.       Но даже если она уже не может меня ненавидеть, я смогу это сделать за нас двоих.       Я, не удержавшись от судорожного вздоха, пытался осмыслить то, что только что прочитал. Я ожидал чего-то подобного, но все же оказался не готов к подобной правде.       История Мариты была так похожа на мою собственную, но с куда более ужасным концом. Ее боль, боль автора дневника, его злость на самого себя – все это стало буквально осязаемым и захлестывало с головой. Я не знал, что бы я делал на месте этого Августа, но все же невольно начинал его ненавидеть за то, что бросил ее одну, что ничем не помог, что допустил все это.       А еще за то, что он знал ее такой, какой мне, возможно, никогда не удастся узнать.       С трудом, но я продолжил читать дальше – теперь уже не так нетерпеливо, пропуская через себя каждое слово.       14 марта 1344 года.       Прошло чуть больше двух лет, прежде чем я набрался смелости увидеть ее снова.       И пусть я знал обо всем, что с ней происходит, ведь Совет не мог оставить ее без присмотра – только не после всего того, что случилось. Убить ее не могли – все силы остались при Марите. А нас осталось слишком мало.       Все произошедшее постарались скрыть от обычных людей – в ту пору в Европе свирепствовала чума, так что пропажу двух-трех деревень легко было списать на эпидемию.       Я знал, что Марита поселилась в небольшом доме в глуши, из которого практически не выходила. Но прийти к ней самому – это было выше моих сил.       Все же я всегда был трусом и эгоистом.       Но я не сидел без дела – эти два года я пытался узнать, что же произошло с ее семьей. Следов практически не было, а малочисленные ниточки вели в никуда. Но узнать правду я считал своим долгом – будто бы так я мог бы искупить свою вину.       Сейчас, по прошествии тридцати лет, я могу сказать точно лишь одно – это сделал не один человек. Целая организация, достаточно могущественная, чтобы держать свою деятельность в тайне. У них есть рычаги влияния в мире людей, и, я боюсь, что и в магическом мире тоже. И что пугает меня больше всего – у них есть кто-то в Совете. А потому, если я продолжу искать — это точно не останется незамеченным.       Все это говорит о том, что члены организации точно не были обычными людьми. Скорее всего, они искали магов, силы которых выходили за все разумные пределы. Такой была и она. Зачем? На этот вопрос я не смог найти ответ, как не пытался.       Первая же встреча с Маритой почти уничтожила меня. Я готовился к ней так долго – и все же оказался совершенно не готов. Да и как можно быть готовым к ледяному равнодушию от человека, что был для тебя всем?       Она открыла мне дверь со словами «А, мы кажется были друзьями. Я когда-то тебя любила». И в этот момент мой мир разрушился снова от осознания того, что я потерял ее без надежды вернуть назад.       В тот день я сбежал от нее в очередной раз.       Но вернулся. Как возвращался постоянно на протяжении всех этих тридцати лет. Вот я уже постарел, а она не изменилась ни на секунду – все так же прекрасна. И я все так же люблю ее.       Я пытался уговорить ее вернуться хотя бы к подобию нормальной жизни, и, кажется, у меня начало получаться. По крайней мере, Марита больше не сидит и не пялится в одну точку, а начала выходить на прогулки, читать книги, которые я приношу ей, разговаривать.       После смерти всех магов, что наложили на нее проклятье, оно должно ослабеть. Хотелось бы верить, что этого будет достаточно для того, чтобы когда-нибудь оно пропало окончательно. И для того, чтобы это не убило ее – ведь все сильные чувства, что она должна испытывать, но не может, будут постепенно разрушать ее сердце и душу, пока не уничтожат окончательно.       Я записал все это, потому что знаю – скоро мне придется покинуть мою девочку навсегда. Знаю, что Совет скроет всю правду. Я заколдовал эту книгу так, что ее найдет лишь тот, кому это будет действительно необходимо.       Надеюсь, что ты сможешь ей помочь. Надеюсь, что будет не слишком поздно.       Это… Это объясняло так много. Давало гораздо больше ответов, чем я рассчитывал найти.       Все, что казалось мне странным в ее поведении, слишком противоречивым, нашло свое объяснение. Но смогу ли я помочь Марите? Смогу ли спасти от проклятия и от самой себя?       Я пролистал записи еще раз и обнаружил то, на что не обратил внимания в первый раз – некоторые страницы были вырваны. Значит ли это, что эти записи читал кто-то до меня, или их вырвал сам автор?       И что это за загадочная организация такая, которая манипулирует другими людьми в своих грязных целях? Ведь страницы вырваны сразу после упоминания о ней. Все это настораживает, но стоит ли беспокоиться о том, что происходило полтысячелетия назад?       Пожалуй, пора уходить: я нашел все, что хотел. Поднявшись на ноги и размяв затекшие без движения конечности, я понял одну простую вещь – я не помню, где выход. Но как только я подумал об этом, то же странное чувство, что и прежде, потянуло меня прочь отсюда. И уже через пару минут я стоял напротив двери, что испарилась, стоило мне только прикоснуться к ней.       Я поднялся наверх и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Вечерняя прохлада быстро привела меня в чувство – я и не заметил, как прошел весь день, поглощенный своим поиском.       Теперь у меня наконец было направление, я чувствовал, как в потемках чужой души для меня загорелся слабый огонь, что дарил надежду на то, что скоро он запылает еще ярче.       Мне нужно было увидеть ее.       И я даже знаю, где искать.       Я не видел ее всего несколько дней, а казалось, будто прошло уже много больше времени без ее колких фразочек и редких улыбок. Марита, как я и ожидал, была на нашем месте, как я начал его называть для себя. Значит ли это, что она ждала меня?       Мое сердце от волнения забилось быстрее – не каждый день делаешь то, что я задумал сделать. Но сейчас не время вести себя как сопливый мальчишка. Поэтому я, сложив в свой голос как можно больше самоуверенности, спросил:       - Меня ждешь?       - Конечно, кого же еще, не видела тебя – считай день прошел зря, - даже не видя ее лица, я мог с уверенностью сказать – она улыбалась, хоть этого и не было слышно по голосу.       - Рад, что привнес в твою жизнь каплю смысла, - я присел рядом с ней на землю.       - Странно, что ты со всей своей скромностью заявляешь, что это всего лишь капля.       - Даже у великих есть свои недостатки. У меня это скромность, - улыбнулся я, чувствуя, как напряжение, сковывавшее меня весь этот день, наконец-то начало отпускать.       - О да, несомненно, - фыркнула она, наконец-то посмотрев на меня.       В ее взгляде все еще мелькали искры смеха, когда я резко подался вперед к ее губам, не давая ей времени на раздумья или какие-либо действия.        Это было так правильно для меня – быть с ней рядом, держать в своих руках, целовать и желать большего. Но не так. Не тогда, когда у меня чувство, будто рядом со мной холодная статуя, по ошибке слишком уж похожая на человека.       Когда прошло уже достаточно времени, чтобы отправиться от неожиданности и сделать хоть что-то, я ожидал, что она оттолкнет меня или ударит, но ничего этого не произошло – девушка сидела все так же неподвижно и словно бы даже перестала дышать. Я медленно отстранился, все еще ладонями сжимая ее предплечья.       Ее взгляд в этот момент… в нем было столько холода и равнодушия, ни капли теплоты, что я замечал когда-либо прежде. Я знал, чего ожидать, но что будет так больно – этого я не предвидел.       Как в замедленной съемке я наблюдал, как ее губы искривляются в усмешке, в которой было столько же льда, сколько и в глазах.       - И чего ты ожидал? – совершенно спокойно спросила она, продолжая странно улыбаться. – Что я брошусь к тебе на шею и буду лить слезы счастья?       - Нет, - тихо произнес я, не прерывая зрительного контакта, хоть это и было похоже на пытку. Никогда не думал, что могу быть таким мазохистом. Но я хотел, чтобы она видела мою искренность. Хотел, чтобы знала, что я говорю правду. – Ты нужна мне. С самого первого дня, как я тебя встретил, я не мог думать ни о чем кроме тебя.       На секунду ее лицо сбросило эту холодную маску – на нем отразилась боль, смятение, недоверие. Но затем оно снова стало бесчувственным.       - Ты упустил один важный момент – мне на тебя наплевать, - она сбросила мои руки и резко вскочила на ноги, собираясь переместиться.       - Я знаю. Я знаю правду про тебя, - успел сказать я, только воздух начал вихрем закручиваться вокруг Мариты, вскакивая следом.       Наступила оглушающая тишина.       - Да что ты можешь знать? – она пыталась сделать вид, что и на это ей наплевать, но голос предательски дрогнул на последнем слове, что я не мог не заметить.       - Я знаю о твоем прошлом. Я знаю о твоей семье. И знаю о проклятии, - с каждым предложением я подходил все ближе, медленно делая шаг за шагом.       - Откуда? – прошептала Марита, снова становясь прежней – той, что стала так близка мне. Она выглядело совершенно растеряно и беззащитно – я никогда еще ее такой не видел.       - Дневник твоего друга Августа помог мне. Очень полезная книга.       - Августа? Да, я помню его, - вдруг мягко, даже как-то мечтательно улыбнулась девушка. И хоть это и было совершенно глупо, я внезапно почувствовал злость на уже давно мертвого человека. Я хотел, чтобы однажды она с такой теплотой могла думать и обо мне. – Не знала, что он все же написал его. Ну знаешь ты все. И что теперь?       - Я хочу помочь тебе.       Она посмотрела на меня так, будто я сейчас рассказал самую смешную шутку в ее жизни, села там же, где и стояла, и выжидающе уставилась:       - Хочешь помочь? Ну давай, попробуй.