Не бойся.

      Он поначалу немного растерялся, а потом, мысленно махнув рукой, решил просто отпустить ситуацию. Лиза подошла к шкафу и извлекла оттуда... его чистую рубашку! Оказалось, что рядом с ней всегда найдется причина для удивления. - Ого! - сказал скрипач, вскинув одну бровь. - Ты хорошо приготовилась. - Саша, есть такая русская примета: если ты что-то где-то забыл, ты туда вернешься. Вот вернулся. - Правда! - Так, давай надевай ее, на бедра толстовку завяжешь – никто и не заметит. - Умно!        Саша снял футболку, и Лиза заметила, что и спина у него тоже поцарапана. - Ой, Саш, у тебя и на спине кровь. Хорошо ты с горки скатился! - она прикоснулась к его спине, осторожно ощупав царапины, и вдруг отдернула руку, словно обожглась.       «Какой он приятный… Теплый и гладкий, словно шелковый», - подумала Лиза.       Саша поморщился, едва ее нежные пальчики осторожно коснулись царапин. На самом деле, он и не почувствовал, как оцарапал спину, а теперь начало неприятно саднить. - Саша, там еще и земля. - Да ерунда. Я сейчас в гостиницу вернусь, помоюсь, намажу чем-нибудь и все. - Ну ты акробат, блин! Спину он себе намажет! Я сейчас!       Она пошла на кухню и вернулась оттуда с ватой и пузырьком настойки календулы. Саша стоял полуголый посреди ее комнаты и разглядывал рисунки на стенах. При тусклом свете торшера его рельефные мышцы смотрелись особенно удачно; Лиза любовалась им, стоя в дверях. «Вот это и означает «королевская осанка», - подумала она, глядя на его прямую спину и развернутые сильные плечи. - Очень красивое тело! Ему бы в натурщики пойти!» Почувствовав ее взгляд, мужчина обернулся; Лиза быстро вошла в комнату. Заметив в ее руках пузырек и вату, Саша вздохнул. - Сейчас мне будет больно, да? - Я подую. Ложись на живот, - девушка указала рукой на диван.       Саша лег; Лиза, сев ему на ноги, еще раз провела рукой по царапинам. Саше было так приятно, когда ее прохладные пальцы вновь коснулись его! Лиза, щедро смочив вату антисептиком, стала усердно вытирать землю, забившуюся в раны.       Саша зашипел. Ему было больно и немного обидно: эта девушка только что так нежно целовала его, а теперь делает больно. - Саша потерпи, - прошептала она, - сейчас подую.       Она наклонилась к нему на начала дуть на спину. - Это все не помогает, нужно поцеловать, - он лукаво взглянул на нее через плечо.       Лиза наклонилась и чмокнула его в щеку. - Легче? - Неа! - А так? - Лиза слезла с его ног и поцеловала скрипача в уголок губ. - Чуть-чуть… - Саша повернулся на спину.       Закинув руки за голову, он пристально смотрел на Лизу. Она погладила его по лицу, он поймал ее ладошку и прижал к губам. Девушка робко повела рукой по его шее и, наклонившись, поцеловала в губы. Саша с готовностью ответил на поцелуй. « Господи, какие у него горячие губы! Так сложно оторваться от них!..» Лиза повела по его груди вниз; Саша обнял ее за талию, привлекая к себе. Ее губы уже целовали длинную шею скрипача, он прогибался навстречу нежным прикосновениям. Прижимая плотнее ее голову к себе, Саша начал осторожно покусывать девушку за ухо. Его дыхание участилось. Внезапно девушка отскочила от дивана, в ее глазах был ужас. «Боже! Опять!» - подумала Лиза. - Не трогай меня!.. - прошептала она. - Они… они дышали мне в ухо…       Саша подошел к ней сзади и обнял за плечи. - Что такое случилось? - он положил голову ей на плечо. - Саша, оставь меня. Ты не виноват.       Он развернул девушку лицом к себе и, гладя ее по голове, зашептал словно заклинание: - Не бойся. Не бойся. Не бойся. Я тебя не обижу, я не сделаю тебе больно, я тебя не предам… - он произносил эти слова, зная, что так и будет.       Слезы катились по ее щекам, а сердце скрипача разрывалось от нежности, нежности и боли за эту обиженную девочку.       Лиза села на диван, а Саша уселся на пол перед ней и взял за руки. Уже в который раз за этот вечер они смотрели в глаза друг другу. Часто бывает так, что не нужно слов, чтобы понимать друг друга. Страх и растерянность были в глазах девушки, в глазах мужчины было понимание и сочувствие. Он гладил ее руки, они дрожали… - Лиза, кто они? - неожиданно спросил он. - Что? - Те, кто обидел тебя. Расскажи. Мне нужно знать, - серьёзным и твердым голосом говорил он. Лиза вздохнула. - Ну что же, я думаю, что тебе можно доверять. Слушай. Однажды мы играли. По сюжету нужно было принести жертву. Этой жертвой должна была стать девственница. Я не знала, что это будет не игра…        Саша стиснул зубы, желваки на его лице заиграли. - Дальше! - потребовал он. - Мы пришли в заброшенную больницу. Все оделись, свечи расставили. Меня привязали к алтарю, все как положено, - ее голос задрожал, она всхлипнула. Саша сжал кулаки, он догадывался. - И вот. Саша, их было трое. По очереди. На алтаре. Двое держали, а третий работал. И, знаешь, он так наваливался на меня и в ухо носом… А я даже голову не могла отвернуть!.. Короче, им нужна была ТАКАЯ кровь. А убивать меня было необязательно.       Саша молча обнял ее, прижимая к себе, словно хрупкую бабочку. Он целовал ее соленое лицо и шептал, шептал по-русски и по-норвежски, что ее больше никто и никогда не обидит. Ему было больно. Так больно бывает только за других, за тех людей, которые тебе небезразличны. - Где эти люди? – слишком спокойным, твердым голосом спросил Александр. - Один умер от передозировки, другой разбился, а третий сидит. - Лиза, их больше нет и не будет в твоей жизни. Не бойся! – он понимал, что эти слова мало чем помогут ей, но нужно было что-то сказать. – Бедная, бедная девочка, - прошептал он, вытирая ее слезы.       Лиза прижалась к нему и, заглянув в глаза, сказала: - Саш, уже несколько лет прошло, а я вот все еще не могу… Вот с тобой хотя бы целоваться смогла.       Он обнял девушку и зарылся носом в ее волосы, она погасила свет и молча обняла его. Саша перебирал ее волосы и пытался успокоиться. Он бы лично убил тех, кто посмел сделать такое с этой трогательной и беззащитной девушкой. Лиза обмякла и глубоко и ровно задышала, ее рука упала ему на колено.       «Спи…» - с нежностью подумал Саш, аккуратно положив ее на диван. Сам он кое-как угнездился в кресле, накрывшись покрывалом. Он мог бы вернуться в гостиницу, но ему не хотелось оставлять ее спящую, тем более не хотелось будить.