WOAS. Bonnie and Damon. Bomon.

[Со дня похорон Лиз прошел месяц. Бонни не вернулась из тюремного мира тогда. Елена не вспомнила Дэймона и не возобновила с ним отношений. Чувства Кэролайн не отключены] Она так и не вернулась — не смогла найти выхода из этой проклятой тюрьмы, затерянной в прошлом. А ему уже битый месяц не удавалось отыскать способ помочь ей — близнецы Люк и Лив сбежали, Кай помчался на их поиски, а в окрестностях не осталось ни одной хоть мало-мальски толковой ведьмы. Аларик погрузился в любовь и счастье с доктором Джо — и Дэймон не смел винить друга в этом, потому что Зальцман заслужил свое право на беззаботную жизнь. Требовать от него помощи было бы эгоистично. Бонни бы оценила то, каким заботливым он стал по отношению к друзьям — прежний Дэймон бы просто ввалился к Рику домой и потребовал сделать невозможное. Нынешний же разбирался со своими проблемами сам — с завидным упорством, хоть пока и бесполезным. Впрочем, у него был помощник-альтруист: к своему вящему удивлению, Дэймон обнаружил, что блонди Форбс может быть не только надоедливой и раздражающе правильной, но и очень полезной и целеустремленной. — Мы ее вытащим, — повторяла она, и маниакальный блеск в ее глазах заставлял его верить, что так оно и будет. Может быть, блонди так уцепилась за идею спасения Бонни, потому что для нее это было единственным способом не сорваться после смерти Лиз — Дэймон не знал наверняка, да и не хотел углубляться в эти тонкости. Он просто был благодарен Кэролайн за то, что она помогала ему и не собиралась отступать — как Елена, которая с головой ушла в отношения со смазливым Ленноном, или Лиамом, и глядела на Дэймона, как на чужака, и несколько раз сказала Кэролайн, что если Бонни не суждено вернуться, то им не стоит вмешиваться в это; или как Стефан, который внезапно стал проповедовать полный похеризм в отношении своих друзей и близких; или как Мэтт, который заявил, что он устал от всего сверхъестественного и не желает больше никого знать… Кэролайн верила, что у Бонни еще есть шанс. Дэймон верил в то, что вера Кэролайн способна совершить чудо. — Тебе больно? — спросила однажды Форбс, когда они напивались в его съемной квартире неподалеку от кампуса после очередной провальной попытки связаться с ведьмой, способной им помочь. — О чем именно ты сейчас говоришь? — вяло уточнил Дэймон. — О Елене, — пояснила блонди. — О ее романе с Лиамом, о том, что она даже не пытается тебя вспомнить. Это тяжело?.. — Я не собираюсь отключать чувства, если ты об этом, — мрачно усмехнулся Сальваторе в ответ. — Никогда бы не подумал, что скажу такое… Но я смирился, барби. Она так отчаянно хотела забыть меня, что я не хочу больше навязываться. Гораздо больнее мне от того, что я бросил Бонни одну там, в этой гребанной ловушке. Я нужен ей там. И лучше бы я оставался там, а не здесь, где мне нет места. — Твое место может быть где угодно, — тихо возразила Кэролайн. — Но мне кажется, ты и сам уже понял, что для этого тебе совсем не нужна Елена. — Да уж… А вот ты, блонди, все еще никак не уяснишь себе, что и мой братец так же не предопределяет твою жизнь. — Я еще далека от того, чтобы перестать любить его, — невесело приподняла уголки губ в подобии на улыбку Кэролайн. — Может, если он сотрет меня из памяти, как Елена тебя… — По-моему, этот засранец заслужил, чтобы ты переломала ему все ребра и засунула парочку из них в его заносчивую задницу, — хмыкнул Дэймон. — Он знает, что нужен тебе. И я знаю, что ты нужна ему. Не понимаю, какого хрена он все еще не здесь, не с тобой. — Все сложно, — коротко проговорила Кэролайн, опуская взгляд. — А по-моему, все проще некуда. — возразил Сальваторе. — Когда любишь, нельзя терять ни минуты. Наверное, тогда он и осознал в первый раз, что любит Бонни Беннет — и Кэролайн осознала это вместе с ним. — Она вернется, — шепнула блонди ободряюще и сжала его руку. *** Эта вечеринка была плохой идеей: все они стали чертовски чужими друг другу, но отчего-то Кэролайн всегда цеплялась за людей до последнего. — В этом доме есть джин? — вопрошал Локвуд громко, копаясь в мини-баре. — Разобьешь хоть что-нибудь, и я тебе уши отрежу, — предупредил волчонка Дэймон весьма кровожадно. — Будь добрее, или я сама тебе уши отрежу, — пригрозила Дэймону Кэролайн. — Так я могу позвонить Лиаму и пригласить его тоже? — раздался голос Елены на грани недовольства. — Это не заденет ничьи чувства? — Как ты тактично намекаешь на меня, ну просто нет слов, — хмыкнул Дэймон. — Будто бы тебе есть какое-то дело до моих чувств. — Это же твой дом, я не могу не спросить, — пожала плечами Елена. — А Стефан все-таки приедет, или можно начинать без него? — Тайлер все же отыскал джин и ему уже не терпелось начать праздновать. — Это день рождения барби, ей и решать, когда начинать, — напомнил Локвуду Дэймон. — Донован тоже еще не явился, к слову. — Он опоздает, — уткнувшись в телефон, сообщила Елена. — Так я звоню Лиаму?.. — Эй, я приехал, если меня кто-нибудь еще ждет! — парадная дверь поместья Сальваторе распахнулась и в гостиную вошел Стефан с необъятным букетом алых роз. — Мертвые цветы для самого прелестного живого мертвеца в мире, — ухмыльнулся Дэймон. — Барби, твой рыцарь здесь. — И я счастлива, — зардевшаяся Кэролайн поспешила принять букет от Стефана, а Тайлер уже спешил раздать всем по первому праздничному коктейлю. — Кто скажет первый тост? — поинтересовался Дэймон. — Только не говорите, что самый старый из нас. Я терпеть не могу выступать первым, да и не особенно… — Может, дадите первое слово старой подруге? — голос, раздавшийся во внезапно образовавшейся тишине, подействовал на всех по-разному, но определенно поверг каждого в шок и обрадовал. Тайлер пролил свой коктейль, который собирался пить, не дожидаясь тоста. Кэролайн сдавленно вскрикнула, Елена недоверчиво нахмурилась, Стефан вскинул брови, а Дэймон… Что ж, Дэймон застыл на месте и несколько долгих секунд смотрел на нее — на зеленоглазую ведьмочку Бонни, которая не дождалась, когда он спасет ее, и сама нашла путь к нему. Бонни так же неотрывно смотрела на него — и в ее зеленых глазах дрожали слезы счастья. — Устала ждать тебя, засранец, — наконец, проговорила она. — Празднуешь без меня? — Иди сюда, Бон-Бон, — раскинув руки, позвал он сдавленно, и Бонни бросилась в его объятия так истово и обняла его так крепко, что все стало ясно еще до того мгновения, как он нашел ее губы своими и впервые поцеловал. — О, а разве он не должен был любить… Меня? — голос Елены прозвучал слишком громко, и Тайлер расхохотался, а за ним и Кэролайн со Стефаном. — Знаешь, вместе с памятью тебе и чувство такта наглухо отшибло, Гилберт, — сообщил Локвуд с видом, будто делиться страшным откровением. — Может, пойдешь позвонишь Лиаму? Наверное, теперь ему точно можно прийти. И мне пусть захватит кого-нибудь, а то тут все по парочкам будут. Я предпочитаю блондинок, если что. Ну, ты знаешь — типа Кэролайн и Лив. — Не напоминай мне, что вы встречались, а то я начинаю очень хотеть тебя убить, — сказал ему Стефан, который уже держал Кэролайн за руку. — И знаете что? Пойдемте-ка в столовую. Не будем мешать влюбленным. Но влюбленным ничто и никто больше не могли помешать — Бонни вернулась из небольшого, но очень атмосферного ада не для того, чтобы отвлекаться на ненужные разговоры. А самый важный разговор состоялся в промежутке между двумя долгими поцелуями: — Дэймон, подожди. Стой. Я должна сказать… Я люблю тебя. — Я знаю, Бон-Бон. Я знаю, и я тоже люблю тебя. Больше мы не расстанемся. Никогда! — Но я бы хотела принять душ… — О, это я тебе устрою! — пообещал Сальваторе, подхватывая девушку на руки и снова целуя ее. — Но ведь… День рождения Кэролайн… — О, только не ври мне, будто променяешь наш первый совместный душ на коктейли с этими фриками! — ухмыльнулся Дэймон ехидно. И Бонни не стала врать — а фрики, впрочем, не обиделись. Фрики все понимали — каждый из них знал, что моменты счастья стоит ценить. Даже если впереди их еще очень много.