Как на Воланда именины...

– Я вам говорю, он зачахнет. – Да ну, Бегемот, он же… он! Такие не чахнут! Что ему климат, если тысячи лет за плечами? – А я согласна с Бегемотом. Мессир пасмурный такой ходит, поникший. Конечно, ему и не положено особо веселиться, но не до такой же степени погружаться в унылость! – А я говорю, что это просто климат и что нечего было в этот город соваться. Надо было в Рим… – Пф-ф, Азазелло, ты невозможен! Ну приглядись ты к нему! Такой депрессией веет… – Ого, наша милая фройляйн учит новые слова. Как бишь? Депрессия? – Да, Фагот, она самая. Хандра, состояние глубокой психологической подавленности, унылости, тоскливости, ощущения пустоты… – Всё-всё-всё, понятно! А то на нас еще нагонишь эту свою дерпе… словом, убедила. – Итак, теперь, когда великий скептик убежден, давайте думать. И вся четверка – Фагот, Гелла, кот Бегемот, Азазелло принялась размышлять. А дело действительно было серьезное: Воланд и свита вновь прибыли в Россию, на сей раз чуть ранее запланированного срока (как бы странно ни звучало, «просто так»). Остановились на пару дней в Петербурге. Но – к величайшему удивлению свиты – мессир не стал изучать нравы горожан, не принялся «воздавать по заслугам» и вообще, как и сказала Гелла, поник. Разве что владелец квартиры (Березнев Дмитрий), как во время незабвенных приключений в советской Москве, был отправлен куда подальше – на курорт Краснодарского края. Впервые за десятки-сотни лет товарищи наблюдали подобное «амёбное» состояние Воланда. Первым осознал свою беспомощность Коровьев-Фагот, которому толковые мысли в голову идти не желали: – Э-эх, есть идеи? Что делать-то? – Да Чернышевского позвать и спросить. – Азазелло! – Молчу. Просто все равно толковых идей нет. Гелла вздохнула, пробормотала что-то, поднялась с кресла, прошла на кухню, вернулась с подносом. – Чай нам в помощь. Думаем дальше. И тут вдруг кот, спокойно восседавший на мягком английском стуле, вскочил на задние лапы: – Гелла, чай! Завтра! Точно! Праздник! Гениально! Остальные трое поглядели на Бегемота настороженно. – Бегемотик, ты… того, не буйствуй, – произнес серьезно Коровьев. Кот обиделся: – Я не буйствую, я идею выдвинуть хочу. – А-а. Так выдвигай поскорее! Гелла и Коровьев уселись по-турецки рядом с английским стулом, Азазелло расположился на подлокотнике старого дивана. – Вы же помните, друзья, какая завтра большая дата? – обратился со стула Бегемот, вскинув правую лапу. – Гм. День ВДВ в этой стране? Август вроде на календаре, – попробовал угадать Азазелло, но неодобрительный взгляд Геллы явно свидетельствовал о том, что предположение дурацкое. Кот так вовсе, казалось, был готов вцепиться предположившему в лицо. – Ну не помним мы, склеротики древние! – честно признался Фагот. – Намекни, что ли. – Завтра, друзья, – Бегемот сделал многозначительную паузу. – У мессира день рождения. Хлопанья по лбу и восклицания «Точно!», «Верно!», «Как мы могли забыть?!», всегда прилагающиеся к подобным ситуациям, можно и выпустить. Теперь свита знала, как спасти своего главаря и наставника от страшной депрессии. – Ребят, но… он когда-нибудь вообще праздновал этот день? – засомневался Азазелло, как только первая волна эйфории от гениальной идеи немножко ослабла. Улыбающийся Фагот похлопал товарища по плечу: – Не знаю, но уверен, что мы сможем устроить отличный праздник. Гелла быстренько принесла откуда-то толстую тетрадь и несколько карандашей. – Надо хорошенько продумать, обговорить, записать наши "Наполеоновские планы". Что конкретно мы сделаем? – Только давайте обойдемся без бала и всякой буржуазной роскоши, – проворчал Азазелло. – Мысль! – согласился Бегемот. – Балов было достаточно, мы же сделаем акцент на уюте и домашней обстановке. Разве мы все не родные? По темному духу то бишь. – Домашняя обстановка… – рыжая девушка, положив тетрадку на пол, вносила в нее пометки. – Еще? Что будет главным? – Стол, разумеется! Со всякими домашними вкусностями! – без промедления отозвался Бегемот. – А воздушные шарики? – вздохнул Фагот. Гелла улыбнулась: – Стол вкусностей с меня, а шарики – с тебя. Но будь добр, воздержись от коварных шуточек, не используй для наполнения веселящий газ. Дальше? Азазелло решил подключиться к обсуждению: – Классика жанра – открытка. – От…крыт… купим или нарисуем? – Нарисуем. – Тогда ты и будешь рисовать, Бегемот, ладно? – Лучше все вместе нарисуем – коллективное творчество! – Ладно. Encore? – Гости. Тут начался по-настоящему горячий спор. Азазелло утверждал, что никаких лишних гостей не надо, Фагот предлагал позвать буквально двух-трех человек, желательно певиц, Гелла настаивала на том, чтобы пригласить нескольких правителей и мыслителей разных эпох, а Бегемот пытался уладить разгорающийся конфликт. В конечном итоге было решено обратиться к жребию: каждый написал на четырех бумажках имена личностей, которых стоило бы пригласить, затем шестнадцать бумажек скинули в кастрюльку (без воды!) и тянули. Каждый тянул по два раза. Таким образом завтрашний день восьми исторических личностей был решен. – Мы кое-кого забыли, – заявил с коварной ухмылкой Фагот, заглядывая через плечо Геллы на список гостей. – Не мучай загадками, говори, – усмехнулся Бегемот. Фагот сказал: – Ваньку Бездомного. Гелла почему-то рассмеялась, Азазелло заулыбался, кот фыркнул. – А почему бы и нет? Давайте позовем старого знакомого, – кивнула рыжая девушка. – Итак, приготовления начинаем прямо сейчас, пока мессир ходит по городу. Я берусь за блюда. Кому-то, друзья, придется наведаться в ближайший продуктовый магазин… – Можно мне! – поднял лапу Бегемот. Фагот немного отрезвил воодушевленного кота, рвущегося к труду: – Забыл, как тебя много лет назад с трамвая ссадили? Даже не посмотрели, что ты там платить собирался. Не думаю, что продавцы будут рады коту. Бегемот возопил: – Дискриминация! – Спокойствие, спокойствие, – продолжил Фагот, – я всего лишь предлагаю тебе компанию составить. – Отлично. Значит, вы двое идете в «Быстроном»… только, чур, без чертовых приключений! Азазелло, будь добр, свяжись с гостями. А я – на кухню. Ох уж мне эта "женская доля"... Гелла, повязав синий фартук, подмигнула товарищам: – Выражаясь современным языком, крутую вечеринку мессиру забабахаем!