Тайна её сердца

—Жерар… — со слезами на глазах тихо шепчет Эрза прежде, чем снова притянуть своего возлюбленного ближе и впиться в его губы страстным поцелуем. Слёзы не переставали литься из шоколадных глаз, казалось, что с каждым новым вдохом это слезный поток только усиливался. Её тело дрожало от частых всхлипов, нежных движений мужских рук, переполняющих эмоций. Он снова прижимает её к дивану, но на этот раз не резко, мягко. Опираясь на локти, нависает сверху, целуя и отрывисто проходясь по ключицам, поднимаясь к шее, а от неё к лицу. Легчайшими, словно перышко, прикосновениями кончиков пальцев, Жерар стирает мокрые дорожки на щеках, которые невидимыми нитями связывали его сердце, заставляя сжиматься от боли и пропускать удары. — Жерар… Я-я-я … Хочу тебя, — прерывисто выдыхая произносит желаемую фразу сломанная Титания. Неуверенно тянет трясущиеся ручки к его шее, прижимает к себе, словно боится, что все это сон, который кончиться так же внезапно, как и начался, боится, что он откинет её в сторону и скажет, что это всего лишь розыгрыш, на который она повелась как дура. Паника охватывала с головой, забирая воздух, высасывая жизнь. — Моя, — короткое слово, которое избавило от паники, но не заставило прийти в себя. Он считает её своей. Сколько счастья приносит это «моя» нельзя передать словами. Все мысли спутались в огромный клубок без начала и конца, клубок распутать, который сравнимо с величайшим научным открытием, а в пустой, от нахлынувших чувств, голове все ещё отдаётся его короткое и хриплое «моя». Их губы в который раз сливаются в поцелуе. Мужские руки, ласкающими движениями, опускаются к её животику, приподнимая маечку вверх. «Пальцем любви» выводит аккуратные, ровные линии, которые замыкаются в узоры. Аккуратные линии становятся рваными из-за постукивания подушечек пальцев по мраморной коже, как барабанными палочками. В этих постукиваниях соблюдается определённый ритм, под который томно вздыхала «плененная любовью». Движения и ласковый голосок порождают музыку, приятно ласкающую слух. Фернандес ласково приподнимает Эрзу, чтобы стащить мешающую дальнейшим действиям майку, которая сразу летит в противоположный угол комнаты. Жадно «комкает» талию, заставляя девушку постанывать от боли, внимательно изучает открывшуюся грудь глазами, не замечая, как тянет к ней руки, охватывает оба полушария, наслаждаясь их мягкостью. Сжимает и разжимает грудь, словно довольный кот, получающий ласку от хозяина. Он готов замурлыкать от тихих стонов возлюбленной. Мягко переходит к застёжке лифа, который через пару секунд летит следом за майкой. Цвет лица Скарлет становиться схож с цветом волос. Как и в прошлый раз пытается прикрыть обнаженную грудь руками, но её останавливают и теперь её руки подняты над головой и сжаты чужими. — Не стоит стесняться, милая, ты прекрасна, — мило улыбаясь, шепчет Жерар, целуя мочку уха. Он шепчет ей ласковые слова, успокаивая, намекая, что он не исчезнет, что он не сон. — Жерар, — тихий стон вырывается от поцелуев синеволосого. Он старается поцеловать её везде, запоминая каждый миллиметр, изучая каждую клеточку, даря удовольствие. Спускается к ложбинке между грудями и оставляет невесомый отпечаток, спускаясь ниже целует живот, в котором маленькие бабочки современности деградировали в огромных насекомых с размахом крыльев в несколько метров. Он снова возвращается к груди, нежно охватывая сосок «играет» с ним. Эрза выгибается в спине, издавая протяжный стон удовольствия. Тихие стоны перестают быть тихим. Прикосновения юноши становятся все увереннее и увереннее. Все тело девушки жгло от бесчисленных разрядов тока. Сейчас Фернандес казался не человеком, желающим её тела, а медузой, которая больно жалила при любом касании к ней. Фернандес стягивает с себя футболку, открывая вид на шикарное тело. Алая пробегается глазами по кубикам его пресса, позволяя себе опустить глаза немного ниже, от чего краснеет ещё больше. Но не смотря на своё смущение тянет руки к оголенному торсу, царапая кожу ноготками, как перо царапает бумагу во время письма. Позабыв о смущении под довольные рыки Фернандеса, опускается все ниже и ниже, доходя до резинки штанов. Неуверенно тянет её вниз, но тут же её останавливают сильные руки, которые не позволяют закончить начатое. Недовольно надув губки Эрза с глазами полного не понимая смотрит на него. Жерар, лишь улыбается, как Чеширский Кот. Она касается губами его кожи, по которой сразу же пробегается табун мурашек.» Нельзя позволять ей контролировать ситуацию» - сразу проноситься в голове Фернандеса. Вновь покрывает кожу поцелуями, стаскивая остатки одежды с Эрзы. Красная, как рак, дрожащая, как осиновый лист, именно такой он хотел видеть её всегда. Нежной, милой и боязливой, то есть полной противоположностью себя. Такую, которую он бы ни отдал никому и никогда не отдал, хотя теперь он и так её не отдаст. Шепчет на ушко ласковые слова, смущая все больше, ласкает любимое тело, успевая раздеваться. Его тихий шепот для Скарлет был, как для маленького ребёнка колыбельная. Сладкий, успокаивающий, добрый. От такого сносит крышу, притупляется чувствительность, а чувства бьют через край. — Не отдам. Никогда. Никому. Моя и только. Не предам, — столько любви, но и злости он вкладывал в эти слова. — Я буду с тобой… Всегда. — Ж-жерар, — прерывисто выдыхает на ушко ему. — Эрза… Сейчас больно будет! Ты это потерпи, да — да к черту все! Прямолинейность не излечима. Ещё один его главный минус. — Фернандес, — и все же его прикосновения, слишком приятные, чтобы дышать и говорить нормально, но придётся. — Прекратить говорить и сделай это уже! — прямолинейность и ненависть, вперемешку с любовь, в крови обоих. Вряд ли от этого кто-нибудь из них избавиться от этого. Для Фернандеса желание девушки всегда было законом! Он медленно входит в лоно девушки. Она тихо всхлипывает от боли. Казалось, что это болезненное жжение охватывает все тело и оставляет кровавые ожоги, а комната запоминает громкие болезненные выкрики девушки. Парень не торопился продолжать начатое. Он понимал чувства девушки и от этого на душе скребли кошки, а сердце бешено колотилось, пропуская удар за ударом, сжимаясь от давления невидимых «нитей боли». Превозмогая боль, Эрза обхватила руками его шею, фактически повиснув на юноше, и медленно двигала бедрами, желая продолжить начатое и давая понять, что все в порядке. Фернандес прилагал огромные усилия, чтобы не сорваться на грубые и резкие движения. Но ради своей возлюбленной старался из-за всех сил. Гримаса боли так же искажало её прекрасное личико. Чтобы хоть на пару секунд стереть это выражение лица, он протянулся к её губам. Нежно целуя и поглаживая алые волосы, он успокаивал Эрзу, заставлял забывать о боли, которую он причинил ей когда-то и сейчас. Боль медленно «снимала свои оковы» с девушки и юноши, на её место приходило наслаждение. Сладкие женские стоны и сдавленные мужские рыки наполняли комнату. Медленные и нежные движения парня менялись на более грубые и резкие, те, которые привычны ему. Движения становились не только грубее, но и быстрее. Ещё немного и финал. Стоны становились все громче, пот маленькими капельками скатывался с разгоряченных тел. Последние толчки, доходя до пика, замедляются и вовсе стихают. Парень изливается в девушку, а теперь женщину, и с шумом падает рядом, зарываясь в благоухающих волосах, жадно вдыхая их аромат и прижимая свою любимую к себе ближе. Тело её все ещё подрагивало, было покрыто мурашками и его пронизывал мелкий ток. Дыхание все ещё сбито, а сил на его восстановление совсем не осталось. Клонило в сон, но чувства… Чувства били через край. Все смешалось: боль и удовольствие, любовь и ненависть, злость и радость. Все стало единым чувством. Чувство без названия. Оно заполняли оба тела, словно желая разорвать обоих на мелкие кусочки за их «преступление». Противясь этому чувству, парень прижал к себе Алую, которая пыталась вернуть дыхание в нормальное состояние. Кое-как ей это удаётся, собравшись силами, произносит весьма неожиданную фразу для Жерара: — Фернандес, а ты был прав! Я влюблена в мудака! С которым только что переспала!