Никто, кроме Учиха...

      Боруто Узумаки никогда не считал себя романтиком. Когда дочь последнего выжившего из клана Учиха легким движением заправила прядь своих длинных темных волос, а затем поправила кончиком пальчика съехавшие очки, блондин не придал значения тому, что его пульс слегка участился.       Боруто всегда думал, что любовь для глупых и наивных людей, коим он себя не считал. Поэтому он и не мог подумать о ревности, когда увидел, как Учиха Сарада гуляла в парке вместе с его другом Шикадаем. И какая может быть ревность, когда эти двое просто шли рядом? Ведь они, парень был в этом уверен, выполняли поручение отца Нара, а значит - это было задание и его отца – Седьмого Хокаге.       Блондин все еще считал Сараду своим сокомандником, а значит она была его... В такие моменты парень всегда надолго задумывался. Кем ему приходилась девушка, помимо того, что они некогда были членами одной команды? Другом? Однажды Мицуке сказал ему, что мужчина и женщина не могут быть друзьями. Так кто они друг для друга? Боруто терялся в догадках.       Именно с такими мыслями он остановился у порога дома семейства Учиха. Коротко постучав в дверь, стал ждать. Спустя время раздались уверенные шаги, и перед блондином появился его сенсей.       - Доброе утро, Саске-сан! – мужчины обменялись рукопожатиями, и старший пропустил Боруто в дом. – Доброе утро, Сакура-сан!       - Доброе утро, Боруто-кун! – женщина с розовыми волосами добродушно улыбнулась раннему гостю. Она, не стесняясь, обняла юношу и усадила за обеденный стол.       - Будешь чай? – бывшая Харуно, не дожидаясь ответа, уже ставила перед парнем блюдце с печеньем.       - Мама не выпустила бы меня из дома, если бы я не позавтракал, но от чая я не откажусь, - парень почесал затылок, совсем как его отец, и смущенно улыбнулся.       Сакура рассмеялась и приступила к приготовлению ароматного напитка. В доме Учиха было очень уютно, хотя и царил какой-то ненормальный порядок. «Это все педантичность Саске», - усмехнулся про себя Боруто и тут же осекся, замечая взгляд мужчины.       - Я, конечно, рад видеть своего ученика с самого утра, но что ты забыл у нас в такое время? – Саске говорил медленно, и в его голосе было явное недовольство. Боруто снова мысленно усмехнулся, вспоминая, как сенсей не любил, когда парень мешал ему во время их путешествия; как активировался его шаринган, когда Боруто пытался подсмотреть, что же написала в письме мужу госпожа Учиха.       Решив, что он еще успеет предаться ностальгии в более спокойной обстановке, парень достал из кармана своей фирменной жилетки два свитка с печатью Хокаге.       - Отец просил передать их как можно быстрее, - он протянул документы брюнету, - сказал, что это не терпит отлагательств.       Саске взял свитки и коротко кивнул. Он без лишних слов поднялся из-за стола и направился в свой кабинет, на ходу распечатывая один из документов.       - Твой чай, - женщина поставила перед парнем чашку с горячим ароматным напитком и присела на стул рядом. Младший Узумаки кивнул и взял с блюдца печенье.       Сакура вернулась к работе, которую делала до его прихода. Она зашивала фартук, оставив свою чашку чая нетронутой.       Боруто наблюдал за госпожой Учиха. Он всегда думал, что Сарада похожа на отца, но сейчас заметил, что форма лица и глаз досталась юной Учиха от матери, и такие плавные, аккуратные движения рук – это тоже особенность розоволосой нинздя-медика. Парень обратил внимание на вещь, которую с таким упорством зашивала женщина и удивился. Ткань фартука разошлась, образовав дыру неестественной формы, словно кто-то приложил свои усилия к этому. Подумав еще некоторое время об этом необычном наблюдении, парень пришел к выводу, что это его не касается и решил не обращать внимания.       Уже некоторое время они сидели в молчании. Утренний час наполняли различные звуки, которые, однако, возникали за пределами этой комнаты. За окном задорно пели птицы, а вместе с ними весело звучали голоса детей, которые направлялись в школу. Боруто вспомнил, как и сам не так давно ходил по утрам в Академию, как встретил друзей, своих учителей и наставников, а затем он стал частью команды Конохамару-сенсея, и в его жизни появилась еще одна семья – особые узы. И Сарада...       - Где Сарада? – вопрос сорвался с его губ непроизвольно, однако блондин решил, что имеет полное право задавать подобные вопросы.       - Сарада собирает на улице яблоки, - женщина указала на дверь, которая вела в сад, – ночью был сильный ветер, и часть яблок опала.       Боруто кивнул.       - Ты хотел ее увидеть? – женщина задала вопрос неожиданно загадочным голосом, чуть сощурив свои зеленые глаза. Боруто слишком быстро замотал головой; понял, что выдал себя, и покраснел.       «Черт! Ненавижу, когда это происходит», - парень опустил голову, разглядывая крупинки чая на дне керамической чашки. Мысли вдруг стали путаться. Боруто подумал, что рассекретил себя, а потом напрягся еще сильнее. В чем заключался этот секрет, если он и сам не понимал, что за чувство испытывал к Сараде. Или он знал?       Боруто тряхнул блондинистой головой, отчего волосы закрыли глаза. Блюдце с печеньем опустело, чай остыл. Женщина продолжала шить, но теплая и таинственная улыбка не сходила с ее лица. Сердце застучало чаще, и парень сжал пальцы в кулак. Он все думал, почему просто не уйдет, и тогда вся эта ситуация останется в прошлом; но что-то не позволяло ему подняться, словно он был пригвожден к стулу.       Младший Узумаки искоса посмотрел на женщину. Его глаза, против воли, начали слезиться, он был слишком напряжен, и это мешало ему смотреть на окружающее здравым, холодным и расчетливым взглядом. Хотя, если вспомнить, когда они говорили об этом с сенсеем, Учиха сказал, что у него нет склонности действовать с точки зрения собственной выгоды. «Ты сын своего отца, а значит, всегда будешь поступать согласно голосу своего сердца», - слова Саске запомнились ему, хотя Боруто тогда еще не понимал, что они значили.       Пелена в глазах мешала видеть все четко. Вероятно, именно поэтому, Боруто показалось, что сейчас перед ним сидит бывшая сокомандница. Она выглядела старше своего возраста, но ее спокойный, такой умиротворенный и счастливый вид зачаровал парня. Сердце защемило еще сильнее. Неожиданная мысль заставила его несколько раз моргнуть, отгоняя наваждение. Где-то раздался глухой стук, но это не отвлекло парня от того, что он собирался сказать.       - Сакура-сан, я хочу попросить у вас совета, - женщина подняла зеленые глаза на парня и посмотрела в непонимании. Госпожа Учиха молчала, и парень воспринял это как согласие.       - Сакура-сан, вы мама Сарады и должны понимать ее, как никто другой, а значит, можете помочь разобраться в ее отношении ко мне... - его по началу уверенный голос начал понижаться, пока не стал совсем тихим. Он смотрел в глаза женщины ясными голубыми глазами, как у отца, и Сакура все поняла, но не собиралась мешать ходу его мыслей. Он должен прийти ко всему сам, а она поддержит его. Тем временем, Боруто продолжил свои размышления.       - Я знаю Сараду всю свою жизнь, помню каждый проведенный день с ней, каждую тренировку и миссию, но это не помогает мне в том, чтобы понять ее. Когда-то давно она назвала меня дураком, а через несколько дней настояла на том, что отнесет обед моему старику. Мы часто спорили, но больше смеялись вместе.       Когда я уходил с сенсеем в путешествие, она подарила мне кунай с символами Конохи и клана Учиха на рукояти, и сказала, что это всего лишь небольшой сувенир. Но я изучал историю деревни с Саске-саном и знаю, что это старинная реликвия клана Учиха, которая передается из поколения в поколение. Таких кунаев осталось всего четыре, и один из них Сарада подарила мне.       Сарада не плакала, когда я уходил из деревни, но она закричала на меня, когда увидела после возращения, и заплакала, когда на нашей последней миссии меня зацепило взрывной волной. Мне рассказывали, что я был в бреду, но я хорошо помню, как она меня обнимала и плакала, Сарада просила не бросать ее и шептала, что я самый глупый человек на свете. Ей никогда не нравилась медицина, но после миссии, вот уже месяц, она посещает занятия в больнице. Она назвала меня «раздражающим», когда я заговорил об этом, и теперь постоянно повторяет, что я надоедливый, но когда она улыбается мне, я думаю, что все ее слова не имеют значения. Сакура-сан, я ненавижу наблюдать ее рядом с кем-то другим, даттебаса! Сарада не позволит мне сказать и половины из всего этого, просто ударит по голове с этим глупым криком «Шаннаро!» или погрузит в гендзюцу, если посчитает, что я слишком раздражающий. Что мне делать? Я должен что-то сделать? Ведь я так сильно... она мне дорога, и я хочу, чтобы она знала об этом.       Наступило молчание, Сакура уже знала, что ответит молодому Узумаки, но Боруто еще не закончил. В воздухе висела одна несказанная фраза, которая сильно гложила парня. Его дыхание стало очень тяжелым и частым, он смотрел уверенным прямым взглядом, и вдруг с его губ сорвались слова:       - Я люблю ее, Сакура-сан. Люблю Сараду.       Из приоткрытой двери было слышно, как засвистел сентябрьский ветер в саду. Глаза женщины защипало от возникших в них слез, но она не собиралась сейчас плакать. Она хотела сказать юноше кое-что очень важное и поэтому не собиралась выглядеть слабой. Где-то скрипнул пол, но никто из них не обратил на это внимание. Женщина погладила блондинистую голову Боруто, касаясь ладонью его щеки. Ее взгляд был таким уверенным и одновременно с тем - по-родительски мягким.       - Милый, ты сам ответил на свой вопрос. Конечно, тебе нужно все рассказать Сараде! Но перед тем, как ты сорвешься с места и побежишь говорить с моей дочерью, позволь я кое-что тебе расскажу. – Голос женщины звучал ровно и ласково, она убрала ладонь со щеки и сложила руки на коленях, отчего ее образ приобрел некую таинственность. Она выглядела сейчас как античная статуя – хрупкая, нежная, вселяющая уверенность и материнскую любовь. Боруто словно забыл, как дышать, он впился пытливым, выжидающим взглядом в Сакуру, не позволяя себе даже секундного перерыва.       - Саске я впервые встретила еще ребенком и полюбила почти сразу. На нашем пути вставало немало преград, нас разлучили время и судьба, но мы снова встретились, уже повзрослевшими. Тогда я поняла, что моя главное цель – разделить с любимым человеком его боль и страдание, сделать его счастливым и оберегать те хрупкие чувства, которые мы построим заново. Этот долгий этап был пройден, но даже сейчас, я не могу быть уверенной, что сделала все как надо. Но, когда я вижу Саске и Сараду, то понимаю, что именно это и есть доказательство того, что мы продолжаем оберегать наши чувства.       Сакура немного помолчала и продолжила:       - Но ты не понимаешь, зачем я все это говорю, я знаю. Видишь ли, Боруто, спустя столько лет я хорошо поняла людей, в чьих жилах течет кровь Учиха. Все они – кто когда-то был, и кто есть сейчас – эгоистичны, самоуверенны, замкнуты и молчаливы. Они суровы и даже жестоки, не терпят глупостей и пустых слов. Но... - зеленые глаза засверкали и бывшая Харуно улыбнулась. – Но никто, кроме Учиха не способен так преданно и крепко любить. Если Учиха полюбит тебя, значит Ками даровал тебе наивысшую радость – ты никогда не будешь одинок. Нет никого более преданного и верного, чем люди, в чьих жилах течет кровь Учиха.       Сакура замолчала, переводя дыхание.       - Конечно, ты должен признаться Сараде, и не принимай ее слова слишком близко к сердцу - уж я-то знаю, что говорю, - женщина тихо рассмеялась, и в уголках ее глаз появились маленькие лучики – морщинки, - будь уверен в себе и действуй так, как подсказывает тебе сердце.       Солнце, светившее сквозь окно рядом со столом, придавало облику женщины особый образ. Она словно светилась золотым светом, и от этого перехватывало дыхание. Ей невозможно было не верить. Боруто одним быстрым движением допил холодный чай, желая просушить горло – губы отказывались шевелиться, также плененные словами медика.       - Я понял, - блондин кивнул один раз, а затем еще раз, - я сделаю так, как считаю нужным. Я признаюсь Сараде.       Сакура ласково улыбнулась и мягко кивнула.       Дверь в сад открылась, и в комнате появилась высокая темноволосая девушка. Она коротко поздоровалась с Боруто и обратилась к женщине.       - Мама, я собрала яблоки в корзину и оставила ее под деревом, - Сакура кивнула.       - Хорошо. Спасибо, дорогая.       Больше ничего не говоря, Сарада подошла к широкому дивану в гостиной, закинула на плечо свою сумку и взяла в руки тяжелую стопку книг.       - Сегодня я буду весь день в больнице, поэтому не ждите меня к ужину, - девушка взглянула на мать и, дождавшись ответа, направилась в коридор.       Боруто, наблюдавший за этим, резко сорвался с места и последовал за брюнеткой.       - Я помогу тебе, Сарада! – парень забрал из рук девушки книги, и улыбнулся.       Брюнетка ничего не ответила. Она застегнула фирменный жилет и первая вышла из дома.       - Удачного дня!       - Спасибо! – одновременно ответили дети Сакуре и уже через пару минут исчезли из виду, свернув на одну из улочек деревни. Женщина закрыла дверь.       Сакура направилась к раковине, собираясь помыть чашки. Она на ходу завязала на спине фартук и приступила к работе.       Горячая широкая ладонь крепко перехватила все еще по-девичьи хрупкую талию, притягивая розоволосую к теплой груди. Мужчина стал целовать шею жены.       - Значит я жестокий, замкнутый, самоуверенный эгоист? – Саске оставил долгий поцелуй у самого основания шеи и снова стал подниматься выше, целуя мягкую кожу.       - Ты забыл еще "молчаливый", дорогой, - Сакура сдавленно рассмеялась. Учиха стал целовать за ушком, выдыхая в розовые волосы жены, и та тихо застонала.       - Конечно, - Саске прикусил мочку, и женщина мелко задрожала от наслаждения. Сакура развернулась в его объятиях, стала осыпать шею мужа невесомыми поцелуями, специально дразня его.       - Яблоко от яблони не далеко падает, - тихий шепот, - надеюсь, Боруто не понял, что вы все слышали.       Саске усмехнулся.       - Что-то не так? – тонкая нежная ладонь притягивает для нового поцелуя, и Сакура оставляет влажную отметину на шее мужа.       - Я молчаливый, – короткий ответ. Рука тянется к узелку на фартуке, в попытке развязать.       - А я ведь еще сказала, что никто, кроме Учиха...       - Помолчи! – Саске раздраженно затыкает рот жены долгожданным поцелуем. Столько страсти, столько огня, даже спустя восемнадцать лет, они все еще продолжают любить друг друга и желать.       В тишине комнаты, словно раскатом грома, раздается звук разрываемой ткани.       - Чертова тряпка, - шипит Саске, и откидывает фартук в сторону.       - Я не буду больше его зашивать.       - Купим новый.       - Тогда рви еще и платье, я тут видела одно...